— Это далековато… — кивнул он. — А как ваша соседка увидела карету, если то место так далеко находится?

— Она возвращалась с поля, — улыбнулась та, будто это было очевидно. — Это было летом, и она задержалась. Обычно мы ловим попутные телеги, которые нас довозят, но она не успела и шла пешком. Вот и увидела.

— А у вас девушки часто пропадают? — поинтересовался Кондрат. — В последнее время кто-то пропадал?

— Я… а, нет… Говорили, что три года назад у одного фермера пропала дочь. Ушла в город, поймав телегу попутную, и не вернулась.

— Подавали заявление о пропаже?

— Я не знаю. Но все ругали стражей порядка, так как никто не стал её искать. Ведь мы не городские…

Значит, самое время заглянуть на ту ферму…

Кондрат кивнул.

— Благодарю вас, миссис Барбис. Вы очень мне помогли. Можете забрать монету. Пусть она пойдёт в уплату за ваши тревоги, сломанную цепочку и… я вашего пса немного побил, когда он бросился на меня. Мне очень жаль, что пришлось это сделать, и я приношу свои извинения.

— Ничего… вернее, плохо, но вы же ищете плохих людей… — кивнула она и начала разглядывать золотую монету, попробовав ту на зуб.

— И если позволите, я бы дал вам совет. Купите цепь покрепче и прикрепите её прямо к стене на несколько болтов. Вашу слишком легко выбить.

— Спасибо… — улыбнулась она.

Кондрат встал со стула и уже собирался пойти к выходу, когда его взгляд упал на кухонный стол у стены. Он заинтересованно подошёл и взял с него охотничий нож с внушительным клинком. Здесь же лежал небольшой топорик для рубки мяса, похожий чем-то на томагавк.

Кондрат посмотрел на девушку, которая забеспокоилась, увидев у него нож.

— Миссис Барбис, а сколько вы хотите за этот нож и топор?

Кондрат шёл через тот самый лесок, о котором говорила девушка. Это были останки лесов, что когда-то здесь росли, но были безжалостно вырублены, сохранив в себе тот осколок дикости, густой и тёмный, надёжно укрывающий его своими кронами и тенью.

Ферма виднелась впереди тенью посреди полей. Кое-где горел свет, однако большая часть была скрыта во тьме, и Кондрат бы отдал многое, чтобы иметь при себе очки ночного зрения. Как же он надеялся, что это всё давно оказалось позади, но вот он опять занимается подобным, словно прошлое вцепилось в него намертво когтями.

Одна из сторон территории фермы подходила практически вплотную к лесу, и деревянный забор шёл практически по опушке, давая возможность проскочить любому, кто захочет пробраться на территорию незамеченным. Это понимали и владельцы, оградив это место вдоль забора уличным светом и охраной, которая безустанно ходила влево-вправо.

Кондрат затаился в глубине леса. Он сливался с ночью, и взгляни ты даже пристально, не заметишь фигуру, которая припала к стволу, острым взглядом наблюдая за фермой.

Девушка была права, охраны здесь действительно хватало. Слишком много для обычной фермы. Помимо тех, кто патрулировал периметр вдоль забора, ещё несколько человек расположились на крыше длинного ангара, который был, скорее всего, тем самым свинарником. Одно хорошо, практически у всех ружьё висело на плече.

А ведь удобно получается — трупы можно было скармливать свиньям, избавляясь от любых следов.

Около свинарника было ещё несколько построек, которые были чем-то вроде административного здания. Прищурившись, он мог разглядеть в свете ангарных ламп карету, чёрную, очень похожую на ту, что он видел тогда у дома. Она стояла у стены распряжённая, не привлекая к себе внимания. Рядом была пристройка, которая, скорее всего, являлась конюшней.

Чуть дальше, с противоположной стороны, расположился отдельный дом, в котором горел свет, с уличным сортиром. Учитывая, что здесь есть охрана, а свет горит в единственном доме, то это никак была сторожка, где те могли передохнуть.

Кондрат составлял в голове план местности.

Идти с леса рискованно, так как именно отсюда они ждут неприятностей, потому место хорошо освещено, а охранники ходят туда-сюда, не давая проскочить. Кондрат обратил своё внимание на противоположную сторону, где были открытые поля. Они хорошо просматривались, однако именно там было охраны меньше всего. А ещё там была сторожка, которая с определённого расстояния прикрывала собой участок забора.

Оттуда он и начнёт. Ночь отлично скроет его от внимательных глаз, если он будет осторожен.

Кондрат начал обходить ферму по кругу вне границ поля видимости. Когда было нужно, он падал на брюхо и полз вперёд. Скоро он был полностью в снегу, что было дополнительным камуфляжем, позволяя ему слиться с округой.

Обойдя ферму по кругу, Кондрат начал приближаться к забору. Когда он видел кого-то, тут же падал в снег как можно глубже и ждал, отсчитывая про себя полторы минуты, после чего продолжал свой путь.

Когда сторожка полностью скрыла его с глаз стрелков на крыше, а охранник пошёл в обратную сторону, Кондрат побежал. Он бежал по неглубокому снегу, пригнувшись, и едва перескочил забор, как ринулся к дому по грязи и прижался к стене. Замер, укрывшись в тени, чувствуя, как приятно колотится сердце от адреналина. Слишком давно он не занимался подобным…

Кондрат не двигался. Сейчас самым важным было терпение, а он умел ждать, когда откроется возможность. За его ремнём удобно пристроился коротенький топорик, а с другой стороны большой охотничий нож.

Он слышал, как внутри о чём-то разговаривали охранники и даже иногда смеялись. Им явно было не до тех, кто снаружи. Скорее всего, Кондрат был вообще первым, кто решил пробраться на ферму, потому они уже давно потеряли бдительность, работая спустя рукава.

Он видел, как дальше, у другого забора, ходит туда-сюда охранник. Ещё один стоял у ворот, лениво куря. Получается, у каждого забора было по одному-два охранника, и только со стороны леса их было больше.

Вот послышались чавкающие звуки чьих-то сапог по грязи, и он затаил дыхание. Они приближались, вот уже были около дома, ещё немного, и он покажется за углом…

Кондрат бросился на охранника.

Мужчина услышал шаги и обернулся, уже стягивая с плеча ружьё, но ничего сделать не успел. Удар в нос, и тот пошатывается, после чего небольшом приём, и вот уже Кондрат оказывается за его спиной. Одна рука зажимает рот, запрокинув голову и оголяя шею, а другая приставляет клинок к шее так, что из-под лезвия начала сочиться кровь. Таким нехитрым образом он утащил его в тень дома, словно паук добычу, подальше от чужих глаз.

Требовалось уточнение, чтобы не получилось, что Кондрат фермой ошибся. Как бы ему ни не хотелось пачкать руки в крови, но если он собирался добраться до Вайрина, — если тот ещё жив, конечно, — придётся вспомнить прошлое и устранить помехи на своём пути. И в этом случае он не имел права на ошибку. Вряд ли, конечно, он ошибся, но тем не менее…

— Я задаю вопросы, и ты отвечаешь. Ответишь — я тебя просто оглушу, и ты переживёшь эту ночь. Нет — я сделаю тебе второй рот от уха до уха. Ты понял? Кивай, если понял.

Мужчина кивнул.

— Сколько вас? Больше тридцати?

Кондрат не настолько был глуп, чтобы отпустить тому для ответа рот. Пусть учится разговаривать кивками головы. Поэтому тому оставалось помахать головой, насколько это позволял нож у горла.

— Около двадцати?

Кивает.

— Сюда привозят иногда по ночам людей, я прав?

Кивает.

— Ты видел их?

Кивает.

— Девушки?

Вновь кивает.

— Вы прячете их внутри свинарника?

Кивает.

Что ж, он не ошибся…

Кондрат воткнул охраннику нож в шею ниже кадыка и повалил на землю, оставляя захлёбываться кровью не в силах издать ни звука. Подобрал ружьё, осмотрел его и закинул за спину, после чего снял с тела мешочек с пулями, порохом и капсулями. Эти вещи пригодятся.

Теперь на очереди сторожка. Кондрат прокрался вдоль стены, бросив взгляд в окно. Там сидело четверо человек за круглым столом, играя в карты. Он направился к двери и затаился за углом дома, бросая взгляд на крышу свинарника, где лениво стоял один из охранников. Когда тот отвернулся, Кондрат шагнул к двери, толкнул её…