— У тебя что, пол отделения знакомых? — недовольно проворчала медсестра, но Лилю все же позвала.

Усевшись на стоящий под высоченным фикусом мягкий диванчик, девочки какое-то время помолчали, смущенно приглядываясь друг к другу. Не так-то просто оказалось начать разговор. Все-таки встречались они только во второй раз!

— А сегодня ты пожевать совсем не хочешь? — очень серьезно спросила вдруг Лилька. — А то я тебе на всякий случай оставила! — И они освобождено рассмеялись.

— Слушай, Лиля, — с симпатией посмотрела на забавную девчонку Дашка, — мне сегодня обязательно нужно увидеть Лебедеву! Знаешь, ту, из реанимации…

— Ха! Лебедеву! А может лучше луну с неба! Ее проще! — фыркнула Лилька и поправила постоянно сползающие с носа очки. — У нас из-за этой Лебедевой с самого утра все вверх дном!

— Что так?

— А кто его знает! Казалось, радоваться должны, что она выкарабкалась, ведь никто и не ждал, а они все в шоке. Чуть на ушах не стоят. Только одно и слышим, — невозможно и невозможно… Надоело уже. А что тут невозможного, непонятно. Тоже мне, медицина! Представляешь, ее только на рентген сегодня три раза возили! А уж осматривали, — бесконечно! И все консилиумы собирали… На остальных в отделении вообще ноль внимания, будто нас и нет… Когда она умирала, они гораздо меньше носились, честное слово!

— А мама Лебедевой приходила?

— А как же! Только-только ушла! Она, бедненькая, все никак поверить не может, что все обошлось… Еле ее выпроводили…

— А ты Наташу видела?

— Откуда? Нас к той палате сейчас и на пушечный выстрел не подпускают! Главврач и так всех с самого утра трясет, не приходил ли в отделение вчера кто посторонний.

— А вы? — с замирающим сердцем спросила Дашка.

— Что мы? Мы ничего, молчим. К нам же постоянно по вечерам кто-нибудь из родственников или друзей приходит, но об этом же не скажешь… Да и сестру дежурную жалко. Если главный что узнает, ее же с работы турнут… А она у нас ничего, не вредная…

— Ясненько… Ты знаешь, давай мы с тобой в холл потихонечку переберемся? Посидим там у телевизора, подождем, пока рабочий день не кончится… Потом может мне удастся к Наташке пробраться…

— Давай попробуем, — пожала остренькими плечиками Лилька. — Лишь бы тебя там не застукали…

— Обойдется все, вот увидишь, — прошептала Дашка, косясь на медсестру, — вот только как нам ее отвлечь хотя бы на минутку?

— Это-то пара пустяков, — вздохнула та и громко сказала, — Ой, Лидия Павловна, я забыла передать, что главный просил вас померить температуру у Павлика Шевцова из четвертой палаты, он перед уходом хотел бы знать…

Медсестра посмотрела на часы и, сказав недовольно:

— Что ж ты молчала? Уже почти шесть! — Исчезла.

Девочки переглянулись, засмеялись и нырнули в отделение.

Наташа не спала. Увидев Дашку, она порозовела, улыбнулась и, не веря глазам, протянула:

— Даша… Откуда?

— От верблюда! — рассмеялась Дашка и села на стоявшие у самой кровати стул.

— Ни одной капельницы не оставили, — окидывая взглядом практически пустую палату, удивилась она, — реанимация называется…

— А зачем они мне? — Наташа вложила в Дашкину руку прозрачные пальцы, — Я сегодня себя совсем неплохо чувствую… Слабость только и все… Да нога немножко ноет… Я вообще просилась в общую палату, но не разрешили пока… Сказали, — завтра… И, помолчав, она добавила:

— Хоть бы правда, перевели… Знаешь, здесь как скучно? Все время одна и одна, словом не с кем перекинуться… Одних врачей и видишь…

— Ничего, — фыркнула Дашка, — немного поскучать невредно…

— А ты как меня нашла?

— Ха, нашла! Да что тебя искать? Мне мама еще вчера про тебя рассказала! Они же тетей Людой дружат.

— Понятно…

— Мне из-за тебя целую лекцию пришлось выслушать, — засмеялась Дашка, — о безопасности дорожного движения… Мамуля минут пятнадцать на это потратила…

— Да ну тебя… — смущенно буркнула Наташа. — Я же не знала, что так получится… Сто раз перебегала и ничего…

— Знаю, — вздохнула Дашка. — Сама так делаю…

Девочки помолчали. Наташа прикрыла глаза.

— Да ладно тебе, — сочувственно пробормотала Дашка. — Забудь и все! Тебе сейчас главное на ноги встать, переживать времени хватит попозже… И знаешь что, просись-ка ты в шестую палату, хорошо? Там классная девчонка лежит, Лилей зовут. Она в очках, ты ее ни с кем не спутаешь. Она мне помогла сегодня к тебе попасть. Запомнила? Шестая палата!

Наташа кивнула.

— А сейчас я пойду, хорошо? Пора уже… Я к тебе постараюсь на днях заглянуть. Ты отсыпайся пока, что ли…

Дашка чуть понизила голос:

— Я потом тебе такое расскажу, ахнешь! Лады?

— Лады… — слабо улыбнулась Наташа и с любопытством подняла на Дашку глаза. — А сегодня рассказать нельзя?

— Сегодня никак! Слаба больно! — решительно отказала Дашка и, помахав на прощание рукой, скрылась за дверью…

Вечером Дашку чуть инфаркт не хватил. Еще бы! Только потушила свет и нырнула в постель, только прикрыла одеялом отдраенные с мылом кроссовки и пристроила под боком Матильду, как в оконное стекло громко забарабанили. Представляете? Это на втором-то этаже!

Бедная Дашка от страха с головой нырнула под одеяло и крепко зажмурилась. Думаете, помогло? Ничуть! Перед глазами маячили прелестнейшие картинки, одна почище другой. И все, как назло, в цвете!

Ну скажите, на кой черт она смотрела сегодня тот жуткий ужастик про вурдалаков?! Мама же гнала! Дрожи вот теперь тут в темноте, под одеялом!

Проклятый стук не прекращался.

— О Боже! — пискнула девочка, подтаскивая поближе Матильду и прижимая ее к себе так сильно, что та утробно вякнула.

В голове стойко держалась мерзопакостная фигура из фильма в полуистлевшем зеленоватом саване, зависшая перед ее окном в морозном воздухе и внаглую стучавшая в стекло полусогнутым костистым пальцем с длинным, грязным, желтоватым ногтем.

— Кошмар какой-то! — застонала Дашка. В окно уже барабанили, не переставая.

— Вот ведь зараза! — гневно подумала девочка, мистическое настроение которой таяло с каждой секундой этого жуткого шума. — Какая это скотина пытается разбить мое стекло?!

Матильда задушено хихикнула.

— Ты чего?

— Ничего! Форточку открой, а то мать прибежит!

— Ни фига себе, открой! Нашла дуру! Кому?!

— Ты что, не поняла еще?

— Что я должна понять?

— Что-что… Ну, ты даешь… Это же Крага там старается!

— Крага?! — ахнула Дашка, слетая с дивана. — Вот чертова ворона!

И действительно, не успела она приоткрыть форточку, как оттуда чуть ли на голову ей вывалилась взъерошенная, недовольная Крага, и, не переводя дыхания, возмущенно заорала:

— Уши вам, что ли, тут всем позакладывало?! Или у меня клюв казенный о стекла его мочалить?!

У Дашки отпала нижняя челюсть, а Матильда гнусно заржала. Ворона, тяжело облетев комнату, забилась греться под батарею и уже оттуда продолжила:

— Вот они, людишки-то… Думаешь о них, думаешь, день и ночь сердце рвешь, стараешься поспеть вовремя, а они перед самым носом форточки закрывают… А мне такую помоечку из-за них оставить пришлось!

— Такую, что? — ахнула Дашка.

— Что, что, — проворчала Крага, шумно возясь под радиатором, — помоечку, вот что!

— Нет, ты слышишь?! — вскипела, наконец, пришедшая в себя Дашка. — Два дня ошивалась на своей помойке, рылась, понимаешь, в отбросах, а теперь еще и вякает! Форточку для нее держи, видите ли, открытой! Чуть стекло не разбила!

— Точно! — поддержала ее Матильда. — Вначале шляется где попало, а потом всех на уши ставит! Хорошо, мать ничего не услышала, а то бы ты вляпалась сейчас с этой вороной!

— Верно!

— Давай-давай! Двое на одного! — буркнула уже тоном ниже Крага и, выбравшись из-под батареи, как-то боком поскакала к дивану.

Испуганная девочка метнулась следом: