— Ну ладно! Раз уж тебе, бедненькой, так плохо, есть ты, конечно же, не будешь! Я где-то читала, что больные животные лечатся голодом…

Крага, собиравшаяся для верности качнуться еще разочек, замерла на одной ноге и невнятно пробормотала плачущим голосом:

— Но я же не животное… — я же птичка…

— Ну и что? — не поняла Дашка. — Разве у птиц не так?

— Не так… — голосом умирающей шепнула ворона. — У птичек наоборот… — И ее черный глаз тускло засветился.

Матильда, увлеченно наблюдавшая за этим спектаклем, нечаянно подавилась кусочком мяса, закашлялась и раздраженно развернулась к вороне спиной. Что называется, от греха подальше.

— Как это наоборот? — увлеченно продолжала прикидываться сущим теленком Дашка.

— Так… — нервно сглотнула Крага, — Птички, они едой лечатся, не голодом…

— Едой? Надо же! А какой?

— Всякой! — бодро гаркнула ворона, вылетая на секунду из образа несчастной, всеми заброшенной, умирающей от голода пташки. Но тут же спохватилась и расслабленно раскинула в пыли свои крылья. Одинокие перышки на ощипанной заднице забавно подрагивали. Дашка, прикусив нижнюю губу, сочувственно пробормотала:

— Бедная Крага… Еле жива… — и строго поинтересовалась. — А ты не ошибаешься? Еда тебе точно не повредит?

Тянувшая изо всех сил в ее сторону шею и никак не ожидавшая оклика, ворона растерялась и, не удержав равновесия, хлопнулась носом в пыль. Застонавшая девочка, с трудом сдерживая смех, торопливо начала швырять в освобожденную Матильдой тарелочку всякую всячину. Кошка, стараясь держаться к проклятой вороне спиной, странно бухтела и все же пыталась умываться.

— Ну что же, — хмыкнула Дашка, — посмотрим, как тебя еда на ноги поставит! А не получится, в следующий раз попробуем полечить голодом!

И девочка еле успела увернуться от несущейся на нее торпедой расхристанной и неимоверно грязной Краги. Откуда только прыть взялась? Дашка и не знала, что птицы способны так быстро бегать…

… После завтрака Матильда наотрез отказалась возвращаться в рюкзак.

Вот помрачневшей Краге и пришлось, как какой-то жалкой курице, тащиться на своих двоих. Впрочем, ворона и тут выкрутилась, нагло заверив Дашку, что только благодаря вовремя проведенному курсу лечения, — читай, — слопанной в пару секунд жратве! — она получила возможность двигаться самостоятельно.

— Несмотря на полученные вчера травмы! — мрачно добавила Крага и смешно пошевелила своими тремя оставшимися перышками.

Дашка с Матильдой дружно фыркнули и так же дружно с ней согласились. Еще бы! Они бы согласились с чем угодно, лишь бы Крага прекратила выдрючиваться и задерживать их!

Уже к вечеру, когда забавное голубое солнышко почти село за далеким лесом, окрашивая верхушки деревьев и редкие облака в изумительные изумрудные тона, маленькая уставшая компания замерла перед очередным и, прямо скажем, весьма неприятным препятствием.

Прямо посреди тракта, полностью перегораживая дорогу, развалилось отвратительное чудовище. Конечно, если бы не коварная петля, которую именно в этом месте решил сделать их тракт и не невесть откуда взявшийся здесь невысокий, но довольно густой кустарник, они бы в жизни не подошли к этому монстру так близко. Не сумасшедшие же, в конце концов!

А так, выбора у них не оказалось. Сразу за поворотом путешественницы на него и наткнулись. Причем, вид у этой невозможной тварюги был до того отвратительный, что перепуганная Дашка сразу поняла: лежит она здесь не просто так. Не отдыхает, что называется, и не любуется пейзажем, а коварно караулит доверчивых, беззащитных путников. А если доверчивых, — значит, именно их. Больших лопухов вряд ли сыщешь на этой планете!

Несчастные ее ноги, которые и без того Дашка заставляла двигаться лишь сильнейшим усилием воли, внезапно задрожали, подкосились, и измученная девочка с размаху шлепнулась на свою пятую точку. И пребольно шлепнулась, надо сказать! Вот и оказалась всего метрах в семи от этой действительно жуткой твари.

Сами понимаете, из такой позиции не очень-то убежишь! Поэтому открывшая рот и на секунду прикрывшая от ужаса глаза, Дашка и не пыталась.

Спутники ее отреагировали по-своему. Мгновенно подобравшаяся как для прыжка Матильда, пятясь, отступила за Дашкину спину и замерла там, демонстрируя этой твари маленькие, но острые клыки, и шерсть кошки, как и положено в случае опасности, стояла дыбом. Бедная же Крага, как и всегда в трудные моменты, совершенно потеряла голову. Громко каркая, она разбросала в стороны крылья и почему-то понеслась в сторону от тракта. Зачем? А кто его знает? Об этом ворона думала меньше всего!

Впрочем, далеко Краге уйти не удалось. Ей не повезло. Запнувшись о какой-то крохотный не то корешок, не то камушек, ворона с шумом грохнулась о землю. Это услышали даже Дашка с Матильдой. Хотя сколько в той вороне весу?!

Подниматься слегка оглушенная Крага не сочла нужным. Возможно, она решила, что дохлые вороны хищника не заинтересуют. Поэтому старательно притворилась мертвой. Даже глаз прикрыть не забыла. И хотя ее поза оказалась кошмарно неудобной, — задница была много выше головы, а клюв вообще наполовину ушел в землю, — ворона лежала молча, не шевелясь, и терпела все. Жизнь, по ее мнению, того стоила.

Через некоторое время ошеломленная и испуганная девочка решилась, наконец, приоткрыть глаза. О том, что рот держать открытым необязательно, Дашка как-то не подумала. Если честно, она вообще в этот момент была не в состоянии думать, — голова ее была на удивление пустой и легкой и напоминала воздушный шарик.

Чудище, к сожалению, девочке не привиделось. Оно лежало на том же месте и тоже во все глаза рассматривало Дашку.

Дашка громко икнула. И было с чего. Встреченная ими тварь вовсе не походила на обычное, нормальное животное. Она вообще ни на что не походила. Это был просто бред сумасшедшего. Да-да! А как еще назвать эту жуткую мешанину из отдельных хищников? Причем, заметьте, земных! Компотик получился еще тот и выглядел соответственно.

Дашка квадратными глазами рассматривала страшнейшую крокодилью пасть, над которой вольно лохматилась шикарнейшая львиная грива. Туловище, пораженная увиденным Дашка приписала бы какому-нибудь бегемоту или носорогу, девочка в этом не особо разбиралась. Во всяком случае, оно было громоздким, неуклюжим, мерзкого асфальтового цвета и, к тому же, изрезано многочисленными мелкими трещинами. На чудовищной заднице трогательно пристроился казавшийся здесь жалким шнурком львиный же хвост. Разлохмаченная рыжая кисточка смотрелась на сером фоне экзотичным цветком. Мощные передние лапы были вытянуты, и на них покоилась длиннющая крокодилья морда, с которой на впавшую в ступор девочку пялились крохотные, темные глазки.

Бедная Дашка опять икнула. Матильда прижалась к ней поплотнее и на всякий случай выпустила когти. Почувствовав у своей ноги привычный мягкий теплый комок, Дашка начала выходить из оцепенения. Она захлопала глазами, жадно глотнула воздуха и прохрипела:

— Что это?

Матильда, справедливо отнеся вопрос на свой адрес, — все равно больше тут никого не было! — растерянно фыркнула:

— Черт его знает…

Она тоже начала потихонечку приходить в себя. Тем более, к ее изумлению, от этого жуткого чудища угрожающих запахов почему-то не исходило. Наоборот, пахло чем-то знакомым и даже домашним, вот только сбитая с толку Матильда пока никак не могла сообразить — чем именно. Просто этот фактор способствовал возвращению ее обычной невозмутимости. Хотя и притянутой, что называется, за уши.

Во всяком случае, именно Матильда, разглядывая невесть откуда появившегося здесь монстра, вдруг довольно спокойно заметила Дашке:

— А ведь он на тракте…

— Что? — вскинула на нее глаза никак не желавшая соображать девочка.

— Он — на тракте! — четко повторила кошка.

— Я вижу… — прошептала Дашка.

Разозлившаяся Матильда изо всех сил пихнула ее под локоть: