Эдриан вскинул одну бровь, ответа не последовало. Лекси изо всех сил боролась с желанием удрать, однако продолжала стоять рядом, глядя в зеленые глаза. Убегать нельзя, нужно достойно выдержать минуту позора. Вся труппа так или иначе наблюдает за ними, это так же точно, как и то, что ее зовут Алексис Брендон. Зачем только она пошла на поводу у Дианы? Больше всех осуждала поведение труппы, и вот, теперь она не лучше их.

Молчание все длилось, а зеленые глаза уже, должно быть, прожгли ее насквозь. Лекси сдалась.

— Ладно. Не обращайте внимания, мистер Харди. Я пойду.

И когда она уже сделала небольшой шаг в сторону, ее запястье оказалось в теплом, мягком плену. Лекс резко повернула голову.

— Эдриан, — сказал мужчина, склоняясь к ней, чтобы быть услышанным.

Не дожидаясь ответной реплики, он двинулся к танцполу, увлекая Лекси за собой. Его рука съехала с запястья и обхватила ее пальцы. Алексис ошеломленно уставилась на них. Такой простой жест, но какой же при этом тесный контакт! А дальше Лекс уже не думала. Когда ладони с длинными пальцами легли ей на талию, мысли вдруг галопом поскакали прочь. Эдриан притянул ее к себе, при этом сохраняя некое подобие пространства между телами, и скрестил руки у нее за спиной. Только тогда Алексис осмелилась положить ладони на широкие плечи и поднять голову. Он неотрывно смотрел на нее. Будто не существовало толпы вокруг. Алексис завороженно погладила мышцы плеч, а когда осознала, что только что сделала, потупила взгляд. Последнее, что она увидела, прежде, чем уставиться в кадык, это чуть приподнявшийся в улыбке уголок рта.

Так прошла минута или две. Песня все не заканчивалась, но на самом деле Лекси было уже все равно. Ей было просто хорошо. Его объятие оказалось настолько легким, ненастойчивым, и в то же время приятным, что можно было забыть обо всем на свете. От Эдриана исходил запах кофе и лимона, и хотелось совершенно неприлично ткнуться носом в его футболку.

Алексис не поняла, в какой момент что-то поменялось. Музыка не сменила темп, но их плавное кружение в танце едва заметно изменилось.

Почти неуловимо, Лекс даже попыталась задержать дыхание, чтобы понят что не так. И поняла. Лейтенант Эдриан Харди начал хромать. Неожиданное открытие, заставившее ее на долю секунды замереть и сбиться с ритма. Сильное тело под ее пальцами напряглось, Лекси подняла голову чтобы заглянуть в лицо, и столкнулась с ничего не выражающим взглядом. Только сжатая челюсть говорила о том, что Алексис все испортила.

Когда песня закончилась, Эдриан мгновенно расцепил руки, и не глядя на девушку начал прокладывать себе дорогу к выходу. Да, он действительно прихрамывал. И Лекс была единственной, кому это стало известно.

Эдриан стоял возле выхода из клуба и, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за выходящими людьми. Но не видел ничего. Он пришел сюда потому, что ему было больше некуда себя деть. Эд поступил глупо, по-детски, и каждый раз, когда он об этом думал, его брови сходились на переносице.

Сначала он импульсивно вытянул девушку на танцпол, а потом просто сбежал, как от чумы. Да, в промежутке все было прекрасно, и шевельнулась неясная надежда на какое-то будущее. Алексис плавно кружилась с ним в танце, полностью утратив всю свою настороженность. Будто Эдриан ей действительно нравился. А потом кто-то из парочки рядом пнул Эда по пятке.

Вот тогда реальность вернулась, и очень ощутимо. Он инвалид. Бывшая невеста недвусмысленно намекнула, что женщинам такие не нужны. Еще недавно он проживал жизнь в реабилитационном центре и на диване дома, в компании гитары. Инвалид, которого взяли на работу только из сострадания. И теперь об этом знал кто-то еще. Кто-то, кому меньше всего нужно было об этом знать. Какое будущее? У этого танца не было никакого будущего.

Холл опустел, Джей закрыл дверь и уселся на стул, доставая из кармана мобильник. Эд устало потер лицо ладонями. Сегодняшний случай напоминал какую-то комедию. Или фарс. С чего она вообще решила к нему подойти? Они даже не были знакомы в обычном смысле этого слова. Девушка постоянно сторонилась его, и вдруг такой поступок… Что-то здесь было не так.

Женские голоса возвестили о приближении танцовщиц. Появившись в холле, переговариваясь и смеясь, они по очереди метнули в Эда загадочные взгляды, толкнули двери, и вышли на улицу. Только двое прошли мимо, глядя прямо перед собой. Кэтрин и Алексис. У первой был вид обиженной куклы. Вторая что-то тщательно искала в своем рюкзаке, спрятав лицо за длинными волосами.

Когда все разошлись, Алексис тут же бросилась в уже хорошо знакомом Эду направлении. Предупреждающе взглянув на Джея, Эд шагнул на улицу, вслед за девушкой.

Все было как обычно. Быстрый шаг, обход сомнительных компаний… Один парень ради забавы преградил девушке дорогу, но она и его обошла, не оглядываясь. Свернув в тихий переулок, Алексис стала идти чуть медленнее, будто успокоилась и расслабилась, и казалось, что дальше ничего нового не последует. Но Эд ошибся.

Возле трехэтажного серого дома под фонарем топтался мужчина. В мятой кофте, спортивных штанах, с всклокоченными волосами. Он нервно курил, засунув одну руку в карман. Увидев Алексис, он выпустил поток дыма, щелчком пальцев отправил окурок куда-то в сторону и замер на месте, наблюдая за ее приближением. Эдриан напрягся. Но девушка не попыталась как-то замедлить шаг. Наоборот, она ускорилась и через несколько секунд уже стояла с незнакомцем лицом к лицу. Эд остановился, тенью скользнул за угол дома. Выглянув из укрытия, он увидел, как мужчина по-хозяйски хватает Лекси повыше локтя и уводит внутрь. Она не сопротивлялась, но та резкость и небрежность, с которой мужчина себя вел, заставили Эда скрипнуть зубами.

Итак, она не одна. Все это время она с кем-то жила, возможно даже была замужем. Но этот самый сожитель (или муж) не потрудился обеспечить Алексис какую-то защиту. И вопрос о синей отметине на руке теперь повернулся другой стороной.

Сумерки уже спустились на город. Еще час — и можно выходить из дома, и выглядеть при этом нужно так же, как и всегда. Алексис затолкала в рюкзак несколько маек и кофт. Заталкивать приходилось хорошо, чтобы обычный женский рюкзачок не выглядел слишком толстым. Лиам закрылся в своей мастерской и не вылезал оттуда давно. Лучше бы он там и остался. Лекс не знала, что он делает, заказов не было, новую работу он не искал. Возможно, снова ударился в творчество, но Алексис этим больше не интересовалась.

После той субботы и танца по жребию Алексис не раз собиралась с силами, чтобы подойти и как-то объясниться с Эдрианом. Она до сих пор обвиняла себя в том, что поступила не честно. Но каждый раз, когда видела в коридорах или холле его одинокую высокую фигуру, с собранными или растрепанными волосами до плеч, с небритым подбородком и скулами, со взглядом, устремленным куда-то в пол или в стену, что-то в Лекс щелкало и она шла на попятную. Она боялась его реакции. Не в том смысле, что он может вспылить. Ей не хотелось его обижать. Он этого не заслужил.

Из мастерской донеслись шум и ругательства. Алексис напряглась. Ей следовало уйти пораньше, но она стала выбирать, какие вещи перенести в этот раз, и сейчас, похоже, было уже поздно. Если у Лиама нет настроения и он выйдет из мастерской до ее ухода, может развернуться скандал. Два вечера подряд он очень не хотел отпускать Лекс на работу. Приходилось успокаивать его, уверять, что его «светловолосый ангел» все еще с ним, а работа — всего лишь работа.

И это он еще не знал, что всю прошлую неделю Лекс подчищала свой шкаф с одеждой. Она рассказала Диане о своем плане найти жилье. Диди крепко обняла ее и без труда согласилась хранить у себя дома пакеты с вещами до тех пор, пока Лекс не устроится.

План был провальный. Лиам не отпустит. Но она безумно устала.

Дверь в соседнем помещении скрипнула. Алексис захлопнула шкаф, швырнула рюкзак в угол и рухнула на стул возле зеркала. Когда Лиам вошел в спальню, она с сосредоточенным видом распутывала пальцами пряди волос и заплетала их в косу.