Алексис пригубила вино и поморщилась. Прямо как в старые добрые времена, когда на нормальный продукт денег не хватало, а душа требовала праздника.

— Все… сложно, — неуверенно проговорила Лекс, отставляя чашку и отщипывая край пирога пальцами, не потрудившись взять вилку. — Комната временная, ищу другую. Хозяин мой… знакомый.

— Знакомый? И где был раньше этот знакомый? Почему ты ушла только сейчас?

Лекс пожала плечами, уставившись в крышку стола.

— Раньше его не было.

— Погоди, — Диана, которая в этот момент облизывала с пальца потекший шоколад, замерла. — Ты что, кого-то нашла?

— Что? Нет! То есть… Нет, Диди! Он просто знакомый, который разрешил пожить на своем диване.

— Я тоже предлагала тебе диван.

— У тебя есть Билл, я не могла вам мешать.

— А у знакомого, значит, никого нет?

— Насколько я знаю, нет.

Наступило молчание. Чтобы хоть как-то его оправдать, Лекс взяла «утят» и снова пригубила вино, делая вид, что пытается его распробовать. Диди это не обмануло.

— Я его знаю?

— Нет!

— Я его знаю… Почему ты не можешь просто рассказать?

Алексис обреченно вздохнула, отставляя кружку.

— Я расскажу. Правда. Но давай не сейчас. Это такая странная ситуация… Мне нужно время. Сегодня давай просто порадуемся, что я вырвалась.

Вернулась Алексис достаточно поздно. Вытаскивая из багажника такси свои вещи, она взглянула на дом. В окне второго этажа горел свет. Значит, Эдриан еще не спал. Лекс расплатилась с таксистом, взвалила на плечи две спортивные сумки и поплелась к двери.

Она уже успела заметить, что со сном у Эда было не все в порядке. Алексис до поздней ночи могла слышать у себя над головой какое-то движение, и даже когда начинала засыпать, хождение на втором этаже не прекращалось. Количество потребляемого Эдрианом кофе превышало всякие нормы. Было неясно, это от того что он не спит ночью и пытается держаться на ногах днем, или наоборот он не спит, потому что по венам течет кофеин.

Алексис открыла дверь и тихо вошла в дом. Она ждала, что сейчас ей навстречу вылетит белый мохнатый комок, который Эд любовно называл чудовищем, но собака не показалась и приход Лекс остался незамеченным. Поставив сумки возле двери, она разделась и только когда уже собиралась перетащить вещи на «свой» диван, до нее долетели звуки. Настолько неожиданные в этом доме, что Алексис замерла и прислушалась.

Играла гитара. На втором этаже.

Лекс как завороженная поднялась на несколько ступенек и посмотрела вверх. Прислушалась. Нет, ей не казалось. И это не была какая-то запись. Музыка была живая, пальцы иногда срывались и после этого на несколько секунд наступала тишина. А потом снова раздавались легкие гитарные переборы. Как моряк на голос серены, Алексис пошла вверх. Дверь в спальню оказалась закрыта неплотно, между нею и откосом просачивался тусклый свет. Лекс толкнула дверь одним пальцем. Она поддалась и беззвучно отъехала в сторону.

На тумбе горел маленький светильник. Эдриан сидел, ссутулившись, на краю кровати, боком к выходу. Рукава фланелевой рубашки в клетку закатаны до локтя, непослушные вьющиеся волосы собраны в неаккуратный узел, несколько прядей как обычно падали на лицо. Он не увидел Алексис и не оторвался от своего занятия. Из-под его пальцев выходила медленная приятная мелодия, напоминающая какую-то странную колыбельную.

Лекс замерла, боясь пошевелиться. Очень смутно она осознавала, что вторглась в личное пространство, но это зрелище определенно стоило того. Она замучается угрызениями совести. Потом. А сейчас просто посмотрит на симпатичного, загадочного мужчину с гитарой. Одинокого? Да, определенно, очень одинокого.

Но длилось это недолго. Миними, который до того спал на кровати рядом с хозяином, поднял голову и уставился на Алексис. Его внезапное движение заставило Эда повернуться. Момент был разрушен.

Эдриан не слышал, когда она вернулась. Ленивое чудовище, которое должно было с лаем оповестить о приходе Алексис, сладко спало на хозяйской кровати. Ужасная наглость с его стороны. Но Эд его перед этим искупал, так что пес по крайней мере был чистым и пах лавандой. До появления в доме собаки, Эдриан даже не знал, как пахнет лаванда. Но собачий шампунь все прояснил.

Когда Миними все-таки отреагировал на чье-то перемещение, было уже поздно. Эд поднял голову, повернулся. В дверях замерла тонкая фигурка. Серые глаза смотрели на него завороженно, но, когда Эдриан поймал взгляд Алексис, она смутилась и опустила ресницы. Эд прихлопнул ладонью звенящие струны, отставил инструмент в сторону, расправил плечи.

— Прости, — Лекс шевельнулась, нервно почесала плечо. — Я не должна была вламываться. Просто услышала музыку и… В общем, я пришла. Просто хотела сказать.

Да, она не должна была вламываться, Эдриан был полностью согласен. В этой комнате кроме него самого бывала только мать. Приятели, которые пару раз навещали его после ранения, всегда оставались внизу и не задерживались дольше чем на двадцать минут. Ровно на одну чашку кофе.

Эд обернулся, посмотрел по сторонам. Подушки снова валялись на полу, полку с лекарствами Эд почти никогда не задвигал. Он подавил в себе секундный порыв сорваться с места и спрятать таблетки. Это было глупо. Словно прочитав его мысли, Алексис метнула быстрый взгляд к прикроватной тумбе и снова отвела глаза. Что ж, она и так знает его маленький секрет. Гора лекарств будет просто небольшим дополнением. В конце концов, Эдриан у себя дома, в своей спальне, и может хоть здесь быть тем, кто он есть. Он ведь и так не собирался покорять девушку своей неотразимостью и шквалом обаяния.

Нужно было что-то сказать. Просто чтобы разрядить обстановку. В голову ничего не шло. Эдриан чувствовал себя так, будто влезли к нему в душу и что-то там перевернули. Алексис переступила с ноги на ногу, и вроде бы собралась уйти. Но почти две недели Эда мучал один вопрос, и кажется, пришло время его задать.

— Лекс, — позвал он, девушка обернулась. — После того танца, на спор… кто еще знает о моей хромоте?

Она непонимающе свела брови и открыто посмотрела Эду в лицо.

— Никто. Если больше никто этого не видел, то и не знает, — она замолчала, а потом ее брови взлетели на середину лба. — Ты что, думаешь, что я кому-то об этом должна была рассказать?

— Я не знаю, — пожал плечами Эдриан. — Поэтому спрашиваю.

Зря он это сказал. Девушка сделала решительный шаг вперед.

— Слушай, Эдриан! — она уперла кулаки в бока, — Я знаю, что произвожу впечатление отсталой идиотки, которая жила с психом и не могла за себя постоять. Но мозги у меня еще есть! Хотя я и не знаю, почему ты скрываешь свое ранение, будто это проказа! Ты молодой и привлекательный, тебе же не оторвало ногу совсем! Тысячи людей живут с травмами и ранениями, это не повод хоронить себя! Но это твое дело, твоя тайна, и я не собиралась трепаться о ней в гримерке!

Алексис вышла из себя. Своим простым вопросом Эдриан сбросил с нее все то оцепенение, которое окутало девушку плотным слоем, и сейчас Лекс была очень живой. И злой. И обиженной.

Она не ждала ответной реплики. Выплеснув в тишине комнаты все, что хотела, Алексис стремительно покинула спальню. Эд остался сидеть и ошарашено смотрел на опустевший дверной проем, пытаясь понять, что только что произошло. Либо их отношения вышли на новый уровень, либо деградировали ниже некуда. Эдриан не ждал ни того ни другого. Он собирался быть обычным невидимы соседом, но на соседей не орут и не называют привлекательными. Приятный бонус.

Встав с кровати, Эд вышел из спальни, начал спускаться вниз. Только сегодня его нога пришла в свое обычное состояние «на троечку» после субботнего геройства, и лестница уже не казалось убийственным препятствием, которое нужно было брать два раза в день. За ширмой в гостиной слышалось движение. Постучав по одному из поддонов костяшкой указательного пальца, Эдриан медленно откатил конструкцию в сторону.