— Я ее не убивал! — рявкнул Макаров. Я уже хотел было ответить, но тут дверь распахнулась и в комнату заглянули встревоженные дуболомы. Макаров махнул рукой, и те испарились, словно призраки.

— Хорошо, — согласился я. — Вы не убивали. А ваша жена?

— При чем тут Наталья?

— Она была в вашей квартире по соседству и поднималась к Ксении. Откуда ваша супруга узнала о вашей измене?

— Не знаю, — стиснув зубы ответил Макаров, но я не дал ему опомниться:

— Не от вашей ли бывшей горничной Елизаветы Разумниковой, поступившей на службу к Рокотовым и шпионившей для вас? И что было потом? Разумникова знала, что вы или ваша супруга избавились от Ксении и шантажировала вас?

— Ты совсем чокнулся? — вытаращил глаза Макаров. — Сперва Олег чушь нес о шантаже, теперь ты… При чем тут Разумникова вообще?

— При том, что ваша бывшая горничная не впервые получала деньги за молчание или информацию. А после смерти Ксении стала опасной свидетельницей. Поэтому ее и убили.

Макаров привстал и едва не опрокинул стол.

— Что? — недоверчиво протянул он. — Лелю убили? Чушь. Не верю. Когда это случилось?

Я открыл рот, но ответить не успел. Дверь снова открылась, и в кабинет вошла Наталья Макарова. Бросив на мужа испепеляющий взгляд, она швырнула на стол тяжелую сумку и, усевшись, устало произнесла:

— Давайте заканчивать этот балаган.

Если Макаров и хотел выставить жену вон, то быстро отказался от этой идеи. Наталья без особых церемоний прошла к бару и, выудив из длинной вереницы бутылку вина, не глядя протянула мне, будучи уверенной, что я ее возьму и открою. Я принял бутылку из ее рук, нашел на полке штопор, откупорил и налил ей бокал до краев. На ее лице не дрогнул ни единый мускул, когда она принимала спиртное из моих рук, но сделав первый глоток, она чуть заметно выгнула бровь и поглядела на меня сверху вниз, что для ее невысокого роста было весьма затруднительно. Но я не отреагировал, приходилось терпеть унижения и помасштабнее.

— Для человека без покровителей вы слишком дерзко себя ведете, — процедила она сквозь зубы. Ее вид явно говорил: ты мне не ровня, даже не пытайся… Я криво ухмыльнулся.

— Да, у меня неустойчивая психика.

— Я заметила это еще в магазине, — не осталась Наталья в долгу и добавила сладким голосом: — Кажется, вы не хотели внимать предупреждениям?

— Ничего не могу поделать, — вежливо ответил я, припомнив громил, которые учинили разгром в моем офисе. — Я любознательный с детства. А счет за ваше предупреждения я выставлю позже. Не до того. Сейчас меня невероятно интересует, что произошло в квартире Ксении.

Взгляд, который Наталья бросила на мужа был полон презрения и ненависти. Макаров посерел и отошел подальше, к окну, вновь уставившись на пейзаж за пыльным стеклом. Продолжая буравить его затылок взглядом, Наталья сделала глоток вина и с деланным равнодушием произнесла, покачивая бокал кончиками пальцев.

— Да мне, собственно, нечего рассказывать. Накануне выставки Глеба я узнала о том, с кем спит мой муж и была очень огорчена.

Ее руки, тем не менее, тряслись, а голубые, до странности прозрачные глаза, были холодны, как сталь.

— Мне кажется, что это не то слово, — мягко возразил я. Наталья поглядела на мужа, перевела взгляд на меня и лед в ее глазах вдруг поплыл. Где-то на подкорке мелькнуло нечто человеческое, огорчение и оскорбление женщины, которая много лет верой и правдой оберегала семейный очаг. А еще в ней бушевала злость и отчаянное желание не разрыдаться от обиды прямо на глазах незнакомого человека.

— Я хотела сказать другое, но вовремя вспомнила, что меня пытались воспитывать две няньки. Так что я удержу лицо и скажу, что очень расстроилась, — холодом произнесла она, но голос в итоге все равно дрогнул. Наталья задрала голову кверху и с минуту разглядывала потолок, а когда опустила глаза, слез в них уже не было: только ярость. — Конечно, я была оскорблена. Я бы стерпела любую потаскушку, с которыми обычно якшается Сергей, но эта девочка… Для меня это было слишком.

— Наташа… — грозно предупредил Макаров от окна. Наталья повернулась к нему и произнесла будничным тоном, которым обычно говорят мужу, что его рубашка выглажена, а обед стынет на столе:

— Я подала на развод. Сегодня тебе принесут документы на подпись. Знаешь, я даже хотела, чтобы ты оценил всю иронию судьбы и думала нанять этого молодого человека в качестве своего юриста, но, Иван, кажется, разводы, это не ваш профиль? Впрочем, у меня есть к кому обратиться, Сережа. Не надейся, что мой уход дастся тебе очень дешево. Половина твоей империи записана на меня. С ней я тебя и покину.

У Макарова отвалилась челюсть и на мгновение мне показалось, что он бросится душить жену, но, бросившись к ней, он наткнулся на меня и остановился, сверкая глазами от бешенства. Наталья с вызовом глядела на мужа, и в ее взоре светилось мрачное торжество.

— Ты с ума сошла? — прошипел Макаров. Наталья округлила глаза в веселом удивлении.

— Надеюсь, ты не думаешь мне угрожать, Сережа? — зло рассмеялась она. — В твоем положении это очень опасно. Но не расстраивайся. Считай, что половиной состояния ты откупаешься за связь с убитой девчонкой. Мы с Глебом уйдем и оставим тебя в покое, а ты — живи как хочешь.

— Мы еще это обсудим, — процедил Макаров, но жена лишь махнула рукой.

— Да нечего обсуждать, — вяло ответила Наталья. — Я устала, Сережа. И я ухожу. Мне еще надо думать, как сына приводить в порядок после всего, что ты натворил. Ты его сломал. Больше он никому не будет верить.

Макаров пробурчал что-то невнятное и, бросив на меня злобный взгляд, отошел к своему столу и уселся в кресло, положив руки на стол. Его пальцы сжимались и разжимались, а по лицу катились крупные капли пота. Наталья глядела куда-то мне в переносицу немигающим змеиным взглядом и вряд ли что-то видела, витая в своих мрачных мыслях.

— Кто вам сказал об измене вашего мужа с Ксенией? — торопливо спросил я. Наталья дернулась и с удивлением спросила:

— Это так важно?

— Важно. Мне кажется, это была Разумникова. Собственно, я знаю, что вы ей доплачивали за слежку за мной. Леля была жадной особой, так что, когда секрет стал ей известен, она понесла его тому, кто бы точно заплатил, а в вашем случае это были вы.

Наталья усмехнулась, поболтала в воздухе бокалом и залпом допила содержимое.

— Наверное, глупо отрицать очевидное. Да, Леля в свое время попала к Рокотовым по моей рекомендации. Глеб вырос, мы больше не нуждались в услугах няньки, а увольнять другую горничную из-за Лели было глупо, у нас прислуга годами работает, а Леля не была так расторопна, как мне хотелось. Так что я предпочла ее отпустить, а когда Глеб стал встречать с Ксенией, я подумала, что это очень удобно. Леля поставляла мне недостающую информацию за весьма скромные деньги. А потом она сообщила эту новость: мой муж спит с девчонкой Рокотовых. Я не сдержалась, когда увидела ее самодовольную ухмылку на выставке. Эта маленькая дрянь имела наглость подойти ко мне поздороваться. Тогда мне захотелось вышибить ей мозги, но я ограничилась только вином, выплеснутым в эту наглую харю. Да, надо было сдержаться, еще и Глеб пристал с расспросами, а я ему в сердцах все рассказала. Бедный мой ребенок…

Она вздохнула и поставила пустой бокал на стол. Я решил подлить масла в огонь и ехидно заметил:

— Вашей выдержке можно позавидовать, даже странно, что вы сорвались на приеме.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Наталья.

— Между приемом и убийством прошло несколько дней. Вы все это время планировали, как выкинете девушку из окна?

По ее лицу скользнула тонкая улыбка, которая тут же угасла.

— Я никого из окна не выкидывала. Собственно, все это время я размышляла, как жить дальше. То, что мой брак с Сергеем закончился, мне было понятно, а вот как жить дальше я не знала. Мне было тошно, мне было плохо. Глеб мучился, я тоже, но я твердо решила, что это — точка, и старалась как-то существовать, по инерции, по накатанной. Переехала в другую половину дома, изменила свое расписание, чтобы не пересекаться с мужем. Благо у нас есть где жить, чтобы никогда не видеть друг друга. Оказалось, этого было мало.