Молли выжидала. Кевин подошел к сетчатой двери. Стебель комнатной лианы задел его плечо.

— Она кое-что объяснила… не знаю… все было совершенно не так, как я считал.

— А что ты считал? — тихо спросила она.

Он рассказал ей все. Не признался только, какая буря эмоций бушует в нем.

— Понятно, — кивнула Молли, когда он замолчал.

Ах, если бы и он хоть что-то понял!

— Теперь тебе придется свыкнуться с мыслью, что ты не всегда верно судил о ней.

— По-моему, она хочет… — Кевин сунул руки в карманы. — Она что-то хочет от меня. Не могу… — Он круто развернулся. — И что, прикажешь теперь броситься ей на шею?

Не выйдет!

Лицо его на миг исказила гримаса боли, и Молли долго размышляла, прежде чем ответить.

— Сомневаюсь, что она этого ожидает. Может, тебе стоит для начала получше ее узнать? Она делает лоскутные покрывала и подушки, совершенно поразительные. Лили — настоящий художник, хотя сама об этом не подозревает.

— Ясно. — Кевин выдернул руки из карманов и сказал именно то, чего с прошлой пятницы поклялся не говорить:

— Я с ума схожу от тоски. В двадцати милях отсюда есть одно местечко. Давай сбежим.

Он сразу увидел, что она готова отказать, и не винил ее в этом, но просто не мог быть один. Поэтому Кевин сбросил блокнот на пол и поднял Молли на ноги.

— Тебе понравится.

Час спустя они парили над рекой в изящном планере.

— Хорошо, что Кевин наконец согласился проводить с вами больше времени. Может, теперь он согласится пойти к психологу по вопросам семьи и брака, — заявила Эми, выкладывая пирог с клубничным джемом на блюдо веджвудского фарфора и взирая на Молли с уже знакомой жалостью.

— На кой дьявол нам психологи? — рявкнул Кевин, появляясь на пороге в сопровождении ластившейся к нему Марми. Они только что вернулись домой после головокружительного приключения с планером, и он даже не успел причесаться. — И это вместо того, чтобы поскорее нести пирог в столовую? Уже пять, постояльцы ждут чай.

Эми неохотно двинулась к двери.

— Может, если вы оба помолитесь…

— Пирог! — прошипел Кевин.

Эми бросила на Молли взгляд, ясно говоривший, что она сделала все от нее зависящее, но хозяйка обречена на жизнь без секса. Тяжело вздохнув, она исчезла.

— Ты права, — кивнул Кевин. — Эта девчонка вечно сует нос в чужие дела. Мне следовало бы поставить тебе засос.

Эту тему Молли обсуждать не собиралась и сосредоточилась на чайном подносе. У нее не осталось времени сменить одежду и привести в порядок волосы, но она вынудила себя стоять смирно, когда Кевин оказался совсем близко.

— На случай, если ты расстроилась, Даф… мои уши едва отошли от воплей. Поверишь, я все это время почти ничего не слышал.

— Ты правил прямо на деревья. И я не кричала, — отмахнулась Молли, сунув ему поднос. — Я визжала.

— Ничего себе визг! Да мы и на милю к этим деревьям не подлетали!

— По-моему, наши дамы ждут тебя не дождутся!

Кевин поморщился, но покорно вышел вместе с Марми.

Молли улыбнулась. Не стоило удивляться, что Кевин оказался опытным планеристом, хотя ему следовало упомянуть об этом перед полетом. Несмотря на проведенный вместе день, отношения их не особенно улучшились. Он ни слова не сказал о сегодняшних кандидатах на должность управляющего, а она не смогла заставить себя спросить об этом. Кроме того, Кевин нервничал. Как-то она случайно задела его локтем, и он отскочил как ошпаренный. Если не хотел ее видеть, зачем пригласил?

Ответ был заранее известен. После нелегкой беседы с Лили он не желал оставаться в одиночестве.

В этот момент женщина, ставшая причиной его переживаний, проскользнула в кухню через заднюю дверь. Взгляд у нее был такой робкий, что у Молли сжалось сердце. На обратном пути в лагерь она упомянула о Лили, но Кевин сменил тему.

Молли вспомнила его несправедливые слова там, в коттедже: «Прикажешь теперь броситься ей на шею? Не выйдет!»

Еще одно подтверждение тому, что Кевину не нужны серьезные привязанности. Только теперь она начинала понимать, как умело он держит людей на расстоянии. Странно. Даже Лайам Дженнер, казалось бы, одержимый уединением, не так боялся искренних сильных эмоций, как Кевин.

— Простите, что впутала в эту историю вашу кошку, — пробормотала Молли. — Чистая импровизация. Кевину необходимо побольше приключений, а здесь так мало интересных событий. — Она рассеянно провела пальцем по краю блюда из граненого стекла. — Я не хочу, чтобы он продавал лагерь.

Лили понимающе кивнула и, неловко откашлявшись, выдавила:

— Кевин рассказал вам о нашем разговоре?

— Да.

— К сожалению, успехом его не назовешь.

— Но и полной неудачей тоже.

Молли даже зажмурилась — такой трогательной надеждой озарилось лицо Лили.

— Хорошо, если бы так.

— Конечно, играть в футбол проще, чем задумываться о том, какую боль приносишь окружающим.

Лили вздохнула и нервно повертела кольцо на пальце.

— Кажется, я должна извиниться перед вами?

— Похоже на то.

На этот раз улыбка Лили была более искренней.

— Я была к вам несправедлива и знаю это.

— Чертовски верно.

— Я тревожусь за него.

— И представляете, как беспощадно может ранить его нежное сердце алчная поклонница, верно?

Лили взглянула на Ру, осторожно вылезавшего из-под стола:

— Помоги мне, Ру. Я ее боюсь.

Молли рассмеялась. Лили печально покачала головой.

— Простите, что неверно судила о вас, Молли. Понимаю, он вам небезразличен, и представить не могу, что вы намеренно причините ему боль.

Молли подозревала, что мнение Лили снова изменится, если она узнает об истинных причинах их свадьбы. Только данное Кевину обещание удерживало ее от того, чтобы сказать правду.

— На случай, если вы еще не поняли: я на вашей стороне. Думаю, вы необходимы Кевину.

— Вам никогда не узнать, как много эти слова значат для меня.

Лили посмотрела на дверь.

— Я иду пить чай.

— Уверены, что хотите сидеть в гостиной? Гости не Дадут вам покоя.

— Справлюсь. — Лили гордо выпрямилась. — Довольно я скрывалась. Вашему мужу так или иначе придется мириться со мной.

К тому времени когда Молли добралась до гостиной с блюдом печенья и очередным чайником, актриса весело щебетала с постояльцами. Время от времени она бросала умоляющий взгляд на Кевина, но тот старательно не смотрел на нее, словно боясь, что любое проявление чувств его к чему-то обяжет.

Нелегкое детство Молли научило ее опасаться скупых на эмоции людей, и неестественная сдержанность Кевина угнетала ее. Будь у нее больше воли, сегодня же взяла бы напрокат машину и отправилась в Чикаго.

Престарелая дама из Энн-Арбор, приехавшая только нынешним утром, тронула Молли за локоть.

— Я слышала, вы пишете детские книги.

— Кажется, уже нет, — мрачно буркнула Молли, вспомнив о поправках, которые так и не внесла, и об августовском платеже по закладной. Платеже, денег на который нет и не будет.

— Мы с сестрой всегда мечтали писать детские книги, но так много путешествовали, что времени на это не хватало.

— Время — еще не все, мэм, поверьте, — послышался голос Кевина. — Писать детские книги невероятно сложно.

Далеко не все это понимают.

Молли от удивления едва не уронила блюдо.

— Ребятишки хотят чего-то интересного. Смешного, ужасного, но главное — интересного. И без навязшей в зубах морали. Именно этого и добивается Молли в своих книгах. Есть у нее одна, «Как Дафна заблудилась». Так вот, в ней… — И он с невероятной точностью описал творческие приемы, с помощью которых Молли завоевала любовь маленьких читателей.

Позже, когда он появился на кухне, она улыбнулась: