Кот на коленях и большая чашка пряного чая с молоком в руках определенно облегчали и мою жизнь в данный момент:

— Не думаю, что Вернон просил вас пожалеть меня…

— Вернон — нет, он бы не стал, — внимательно посмотрела на меня Сильва, усаживаясь сбоку. — Напротив, был зол… Но я настояла — тебе нужна передышка и поддержка, ты ведь совсем одна тут.

— Почему вы так думаете? — вяло сопротивлялась я заботе, скорее, по привычке. Вернон плохо на меня влиял, укрепляя чувство, что всем от меня что-то нужно.

— Мне так кажется, — пожала она плечами, не спуская с меня своих глаз.

— У вас странные глаза, никогда не видела таких, — позволила себе замечание.

— Я очень особенная, Бэрри. Мои папа и мама были, как ты и Вернон, — совершенно спокойно ответила она.

— А какие я и Вернон? — насторожилась.

— Вы — идеально соответствующие друг другу мужчина и женщина, особенные, — она потянулась к подоконнику и выудила книгу между горшков с цветами, раскрыла ее и принялась искать: — В век развитых технологий мы прячем суть в записках на манжетах… — Я слабо улыбнулась — такая эта Сильва странная и занятная. — Вот, — ткнула она пальцем и передала мне книгу.

Меня ждало много текста, но мы, судя по всему, никуда не спешили. В общем, суть прочитанного сводилась к тому, что мне говорил Вернон. Кому-то очень мешало наличие таких существ, как салемы — плохо контролируемые, иногда опасные. И особо указывалось, что только союз с мужчиной, которых у нас называли «инквизиторами», делал салему «совершенной, законченной».

— Эти тексты переводились из поколения в поколение, маленький тираж, сложно найти… Еще тяжелее хранить, — комментировала Сильва. — Но мне повезло — я под защитой самой инквизиции. — И она закурила. — Хочешь?

Я кивнула. Изысканная горечь сигареты добавила легкости в голове, еще больше обезболивая душу после уроков реальности. Пожелтевшие страницы щекотали пальцы, а ноздри дразнил сладковатый запах.

— Жаль, тут нет ответа, почему мой идеальный инквизитор такая сволочь.

Сильва прыснула:

— Это не инквизитор, это просто мужчина. Амбициозный, требовательный, прежде всего к себе, — пожала она плечами. — Но тебе все равно повезло…

Я глубоко затянулась, чтобы голова закружилась сильней, и откинулась на спинку стула:

— Я сбежала вчера от него после первой ночи…

— И он отпустил? — выпустила она колечко.

— Он меня использует, — нахмурилась я и отодвинула ткань блузки, обнажая ее взору печать. — Без спроса.

Сильва вытянула шею, разглядывая татуировку:

— Знаешь, Бэрри… Такие печати без согласия сторон не ставятся. Это договор — твой и его.

— Я не давала никакого согласия! — поднялась резко со стула. — Он заявился в ночной клуб, схватил меня, утащил в приватную комнату, где раздел догола и дал понять, что использует по назначению, если не окажусь ему полезной!

— Мда, — ошалела Сильва. — Я б ему тоже нервы помотала за такое…

А я как-то сразу растеряла запал, опустила плечи, застыв посреди кухни. Думала, она его будет защищать.

— Можно еще покурить? — голос охрип.

— Давай лучше поедим?

Мы вместе встали за разделочный стол, и даже к лучшему — хотелось занять руки чем-то, а острый нож оказался идеальным орудием. Я крошила в пыль овощи на зажарку, Сильва варила макароны и крутила мясо в ручной раритетной мясорубке, ругаясь попеременно то на нее, то на Нойла, выпрашивающего кусочек.

— Я не буду оправдывать этого поганца, — заявила Сильва, откидывая полосы со лба, — но сделанного не воротишь. Уверена — он сожалеет.

— Он не попросил прощения, — утирала я луковые слезы.

— Слушай, Бэрри, — всплеснула куском мяса Сильва, и Нойл жалобно мяукнул, не в силах пережить такое обращение с вожделенным лакомством, — природа не ошибается, а Вернон верит в вашу связь. Ты знаешь правила зова своей пары?..

Я недоуменно посмотрела на нее, шмыгнув носом.

— …Мужчина хранит ей верность все время, иначе ничего не выйдет. Для здорового мужика, полного сил и энергии, это непросто, но награда того стоит. Я к чему… представляю, как у него мозги за время ожидания закипели. Мог вести себя как скотина — не исключаю.

— Он был расстроен, думал, я заигрываю с ним, как с клиентом, — припоминала я. — Но это его не оправдывает.

— Нет. Но когда приз на расстоянии вытянутой руки, сложно поверить, проще убедить себя, что это снова обман…

— А печать? Он сказал, что каждая ее часть остынет, когда я выполню часть договора. Но сначала я думала, что речь идет о работе…

— Создатель печати сам вкладывает в нее условия, — пожала плечами Сильва и присмотрелась к моей. — Очевидно, что два из трех вы уже выполнили.

— Мы?

— Конечно, у Вернона же копия твоей. — Она всмотрелась в мое лицо. — Бэрри, договор ваш общий, он не сидит и не ждет, пока ты выполнишь его условия — к каждому причастны вы оба.

Интересно, какое такое условие, к которому мы причастны, осталось зашифровано в третьей части?

Мы в молчании закончили с соусом для макарон, Сильва сварила кофе и поманила за собой в неприметную боковую дверь, ведущую в сад. Еще один уголок концентрированной тишины и спокойствия привел меня в восторг. Мы накрыли маленький круглый столик к обеду и развалились в больших плетеных креслах.

— Сильва, — затянулась я очередной сигаретой, — чем опасны такие союзы?

— Такими, как я, — пожала она плечами, почесывая кота за ухом. — Салемы, рожденные без отца, и инквизиторы становятся родителями таких, как я…

— Подожди, — выпрямилась я в кресле, — без отца?

— Да, парой инквизитору могла стать только салема, рожденная без отца… Вернон рассказывал?

Я хрипло рассмеялась, а Сильва уставилась на меня.

— Он будет сильно разочарован узнать, что ошибся на мой счет? — подняла на нее взгляд. — У меня есть отец. Вернее, был…

Сильва странно на меня посмотрела, но в итоге пожала плечами:

— О таком не принято говорить, а может, мама твоя и не знала. Ты сильно на нее похожа?

Я тяжело сглотнула, падая спиной на спинку кресла. Очень. Мы как две капли воды. Но мне все время казалось, что… я и на папу похожа. Мама всегда говорила, что характером я в него. Она у меня мягкая, податливая, а я с детства упорная, всегда стояла на своем…

Но если Сильва права… то что? Что это меняло?

— Почему так могло произойти? — безжизненно выдохнула я.

— Может, папа появился позже? Или мама даже не знала — такое тоже бывает. Никто не знает, почему появляются такие девочки. Но такие, как ты — особенные.

— А ты? Чем опасна им? — решила вернуться к важной теме.

— Такие, как я, раньше правили людьми, — улыбнулась она. — Правители наших дней боятся, что мы превзойдем их во всем… Да и люди к нам тянутся. Ты же хотела сбежать, а в итоге осталась… — Сильва беззаботно ласкала Нойла у себя на коленях, совершенно не нервничая по поводу своих слов. — Ну а еще я могу спалить целый город за час.

Я поперхнулась кофе.

— Правда?!

— Да. Но я не пробовала — боюсь огня, как и все салемы. Этому надо учиться, а никто не учит. При инквизиции создан отдел по обучению мне подобных. Но Вернон мне запретил сдаваться властям… Видимо, есть основания. Я ему доверяю.

— С ума сойти… — изумленно качала головой я.

Сильва пожала плечами.

— …Значит, он тебя тут прячет.

— Это дом его родителей, — кивнула девушка.

Я обернулась на дом. Сложно было ассоциировать его с Рэдом. Может, Сильва постаралась, но это место все больше казалось мне кусочком давно забытого рая, а не заброшенным домом четы инквизиторов.

— А как вы познакомились?

— Он меня вытащил из тюрьмы…

Я качала головой, пока она, улыбаясь, наливала еще кофе:

— …Я здесь не трогала почти ничего, — оглядывала она сад. — Вернон предлагал все тут заменить, но я отговорила. Этот домик — живой. А Вернону бы только переступать и идти дальше. Не любит, когда больно…