— Их всего у нас в провинции около четырехсот…

— Нацелены на всю территорию государства. Понимаешь, к чему это ведет?

К гонениям и побегам салем через границы.

— Не знаешь, Клисона допросили? — сжал я кулак.

— С чего? Его с погибшей видел только ты, все в эпицентре погибли. Нет. Даже намека нет.

Я зло усмехнулся — Саровский только подтверждал мою уверенность в том, что замешан в этом деле.

— Спасибо, Каллум.

— Рэд, держи в курсе, — отчаянно попросил, спохватываясь. — Я вне дела! Но и участвовать в этом убийстве не собираюсь.

— Я тебя услышал. До связи…

Бабочка сидела в кресле, подтянув под себя ноги и обнимая колени. В позе эмбриона. На мое появление не спешила ее менять…

— Я по делам уеду, — навис над ней.

— Все плохо, — моргнула она, и таким жутким страхом повеяло от нее, что у меня мурашки промаршировали по спине.

Я обошел стол и присел рядом:

— Мне нечем пока тебя утешить.

— Скажи, что любишь, — прохрипела она уязвимо.

— А ты поверишь? — грустно усмехнулся.

— Быть может…

— Я люблю тебя, — спокойно взглянул ей в глаза.

— И я люблю тебя.

Мы не касались друг друга, будто сговорились без слов ничем не помогать своим словам — пусть борются сами. Но борьбы не было — они просто врезались в воздух, заставляя его звенеть вместе с нервами и рождая решимость для важных поступков. И к черту печати.

— Скоро вернусь. Хочешь, водитель отвезет тебя домой?

Она мотнула головой:

— Хочу быть ближе ко всему этому, — указала она глазами на город. — Делать вид, что ничего не случилось, больно. Слишком… и прятаться тоже.

— Хорошо. — Я поднялся и вышел, на ходу доставая мобильный. Клисон ответил сразу:

— Слушаю.

— Ты где? — шагал по коридору к лифтам.

— Дома, — несостоявшийся тесть делал вид, что спокоен. — Как раз думал набрать тебя, узнать, как дела… после вчерашнего.

— Вот и сиди дома, — отрезал. — Я еду.

— Не надо никуда ехать, Вернон. Я не желаю тебя видеть после предательства.

— Неужели, — скалился я. — Придется.

— Не думаю, — вздохнул он. — Ты давно свою подругу видел, которую прячешь в доме родителей?

Я сузил глаза на панель лифта и встал перед ней, сжимая кулак.

— … У меня к тебе предложение. Хоть ты и забыл о моей доброте, я готов проявить ее по отношению к тебе еще раз. Если понадобится помощь — звони.

— А у тебя связи лучше моих, — процедил.

— Гораздо, — прокряхтел он. — Зря ты начал войну со мной.

— Много чести.

— Ты можешь огрызаться, сколько хочешь, но если захочешь спасти свою моль — цену ты знаешь. Я могу похлопотать.

Вокруг меня ходили люди, открывался и закрывался несколько раз лифт, а я все стоял, пришибленный услышанным. Зачем я рванулся вниз — плохо понимал. Но уже через полчаса я несся по каменной дорожке одичавшего сада к дому. Мне нужно было видеть самому. Звук шагов казался глухим и безжизненным, отзываясь болью глубоко внутри. Я любил Сильву, как сестру. И конечно же не мог бросить ее одну — за ней присматривали с тех самых пор, как я присвоил Бэрри и бросил вызов Клисону. Но если мне не доложили, значит — было некому. Дверь дома была распахнута настежь, на белом дереве — темно-кровавые разводы. Коридор усыпан сухоцветами, в кухне — погром.

— Нойл! — громко позвал я, но кот не спешил мне являться. — Нойл!

Выйдя из дома, я направился его обходить, уперся в забор… и тут же зацепился взглядом за темное пятно в саду под кустами. Перепрыгнув ограждение, я уже через минуту вглядывался в убитого телохранителя. Один выстрел. В голову. Но напрасно он свою жизнь не отдал — недалеко явно лежал еще один труп, щедро окрасив заросли лопуха красным, но его забрали.

Сжав зубы, я вытащил мобильный и сделал короткий отчет по происшествию.

— Мне нужен следователь здесь, срочно, — рыкнул в трубку дежурному, и тут же набрал Саровского: — Мне угрожает Клисон. Не знаешь, с чего он такой борзый?

Я стоял посреди сада, и каждое слово звенело в тишине так, что, казалось, услышат меня в радиусе нескольких километров.

— Можно конкретнее, Рэд? — холодно потребовал Людог.

— Откуда Клисон знал, что охраняемая мной лично салема Сильвия Вайри выдрана против воли из моего дома?

Последовало короткое молчание.

— Как…

— Моего охранника убили — валяется трупом в кустах, Лю… Ты уверен, что все происходящее находится под контролем инквизиции?

— Не мешай все в кучу. Действуй по протоколу.

— Уже.

Только дышал я все чаще, а сердце в груди болезненно дергалось и ныло. Я не мог представить, что Силь сейчас где-то в холодной камере.

— Я разберусь, Вернон.

— Как можно быстрее, Лю, или я привлеку Клисона к ответу.

— Не трогай его пока, слышишь?! Это слишком предсказуемо! Тебя провоцируют!

— Если хоть волос упадет с головы моей девочки… — я с трудом взял себя в руки и замолчал. Не стоило больше говорить ни слова. Ни ему, ни Клисону. Собака, которая лает, не кусает. Я верю в происходящее. И не верю больше никому. И даже не удивился, когда, пока ехал обратно к Бэрри, на мобильный пришел отчет от Людога:

«Сильва в изоляторе. Пришла сама в центральное отделение пройти проверку в соответствии с приказом короля.»

— Верни ее мне! — тут же набрал Людога.

— Не могу, пока не пройдет обследование. Успокойся. Я прослежу, чтобы с ней ничего не случилось.

— Я хочу ее видеть.

— Хорошо, это не проблема — твой пропуск актуален, как никогда. И я жду от тебя вариации тестирований.

— А наши протоколы уже не актуальны?

— Нужно актуализировать, потому что салемы, проходившие обучение у нас, проходили по всем протоколам, как безопасные…

Я увязал во лжи. Логичнее всего было предположить, что Клисон блефует. Но кто тогда подстрелил охранника? Сильву явно выдирали против воли из дома, она бы не пошла сдаваться властям, даже если бы ее сильно впечатлили новости. Она бы позвонила мне… Либо Людог не в курсе, либо покрывает Клисона.

Либо использует… Может? Вполне. Отдать ему в руки веревочку, чтобы мог меня дергать в обмен на помощь с салемой. Клисон ведет себя нагло, значит, чувствует защиту. А кто у нас сильнее всех в департаменте инквизиции? Людог Саровский. Выше некуда. Остается только выяснить — считает ли меня начальник идиотом? Или… обезвреженной фигурой…

Я тяжело глотнул. Бэрри. Мне что так, что так — мат. Бабочка осталась последним козырем. Если я прижму Клисона — меня добьют через нее.

— Едем в офис. Разворачивайся.

Часть души, в которой жила привязанность к Силь, болела все сильней, но я не мог себе позволить играть по чужим правилам. Меня вели в ловушку.

— Бэрри, — прижал мобильный к уху, — ты как?

— Сижу в кабинете, ни с кем не разговариваю, никуда не выхожу.

— Моя умница, — улыбнулся. — Сиди.

— Ты как?

— Нормально. Скоро буду.

Мне нужно было поменяться ролями с теми, кто устроил все эту чернь, но для этого сначала спрятать свое самое уязвимое подальше…

…Я застал ее марширующей туда-сюда перед окнами. На столе остыла нетронутая чашка кофе — знак незабвенной заботы Даны обо мне и всех, кто мне дорог.

— Ну что? — хрипло потребовала Бабочка, стоило шагнуть к ней.

— Сильва у них, — взял ее за руку, — поехали.

— О, боже, — податливо потянулась за мной Бэрри, подавленная новостью. Мне даже стало немного легче — она выстрадает это за нас обоих. — Но у тебя же есть план, да?

— Обижаешь, — усмехнулся натянуто, заводя ее в лифт.

— Хорошо, — кивнула она. — Что от тебя требуют?

— Чтобы женился на Вальрике, — послушно отвечал.

— Ох, елки! — сжала она кулаки. — Но что ты задумал?

— Доверься мне, — допустил я оплошность.

— Вернон, если с Силь что-то случится, ты себе не простишь.

— Скорее всего, — поймал ее порхающую ладонь и стиснул, выводя из лифта на парковку.