— Ну ладно, так что насчет меня? — спросила я.

— Ну, я знаю тебя пару месяцев, знаю, к чему ты стремишься и какой кофе предпочитаешь.

— Что, правда? — перебила я.

— Да, мокко с белым шоколадом с дополнительной порцией взбитого крема. Ты всегда его заказываешь.

— Ты заметил, — нежно сказала я. Это заставило мое сердце чуток ускориться.

— Ничего особенного, — ответил он так, будто это был какой-то пустяк. Но это не так. Я заказывала одинаковый напиток столько, сколько себя помню, и Уилл никогда не мог заказать его правильно, когда был моим парнем. Тогда как Трэвис заметил это за такое короткое время. — Как я уже сказал, я могу назвать пару фактов о тебе, особенно как ты ненавидишь тренировки, а к чтению относишься так, будто это спорт. Но толком я о тебе ничего не знаю: твоя семья, то, как ты росла, твое прошлое, разочарования в старшей школе, кем ты хотела стать, когда была маленькой. Мы же друзья, я хочу знать все это о тебе.

— А ты знаешь все о Бренте? — спросила я.

— Ага, знаю его со средней школы.

— Ладно, хорошо, тогда ты должен будешь рассказать мне о том же, после того как я расскажу тебе о моем унизительном детстве.

— Идет. Итак?

— Хмм, ладно, с чего же начать. Я не была такой классной, когда была моложе, — я рассмеялась над собственным сарказмом, но Трэвис не нашел его забавным. — Ладно, ладно, хорошо. В седьмом классе у меня были брекеты, и я ненавидела носить фиксатор. У меня есть младший брат, Джаред, который все еще учится в средней школе. Он та еще заноза в заднице, но я бы не променяла его и на целый мир. Он, бывало, в детстве позволял мне наряжать его в куклу. Конечно, он толком ничего не понимал, ему просто нравилось быть со мной. Он обожал меня, и мне, как личности эгоцентричной, это нравилось.

— Ты наименее эгоцентричный человек из всех, кого я знаю, — перебил он.

— Ха, спасибо. Не пойми меня неправильно, но то, что я постоянно подшучивала над ним вовсе не означает, что это может делать кто-то еще. Я бы убила за него, но он быстро вырос и довольно скоро превратился в высокого гиганта, и это закончилось тем, что он начал опекать меня. Я всегда была вроде как недотепой и ботаником. Но все же не могу сказать, что не была популярна — я была той, над кем каждый мог посмеяться. И это не то же самое, как когда ты и Брент посмеиваетесь над моей эксцентричностью. Иногда дети бывают гадкими, даже не осознавая этого. Но Джаред присматривал за мной: стоило ему только взглянуть с высоты своего роста, и они разбегались, словно маленькие испуганные кролики. Я скучаю по нему, мы толком не виделись, с тех пор как я уехала в колледж. Самый лучший в мире брат.

— Мне он нравится, — задумчиво сказал Трэвис.

— Да, мне тоже, — рассмеялась я.

— Что еще?

— Я чуть было не возненавидела чтение.

— Что? — поразился Трэвис.

— В школе нас заставляли читать. Уверена, тебя тоже. — Он кивнул. — Ну, я ненавидела читать, потому что это было обязательным требованием. Тогда я читала очень медленно и не могла осилить за ночь все заданные страницы, поэтому даже не утруждалась и вечно заваливала те тесты. Но под конец все стало лучше, поэтому экзамены я сдала на отлично.

— Не могу себе это представить.

— Это заняло какое-то время, но однажды я увлеклась и уже не могла остановиться. Теперь я обожаю это. Чтение — мое убежище, моя отдушина. Когда я не в восторге от прошедшего дня, то погружаюсь в вымышленную реальность — я читаю.

— А твои родители?

— Мы близки. Они реально были «клевыми предками». Они позволяли мне приглашать друзей в гости, когда бы я не пожелала. Они разрешали мне употреблять спиртное, если мне хотелось. У меня не было строгого комендантского часа. Они решили, что если позволить мне делать все эти вещи, то они не будут вроде как «запрещенными», и я сама не так уж сильно и захочу всего этого. И они были правы. Я никогда по-настоящему не вляпывалась в дерьмо… ну, по крайней мере не сильно. Но даже если это все-таки случалось, я не чувствовала неловкости, рассказывая им. Я чувствовала их огорчение, и этого было достаточно для меня, чтобы не хотеть сердить их, но они никогда не ругались, кроме тех случаев, когда я делала что-то по-настоящему плохое.

— Ты не могла сделать чего-то плохого.

— Даа? Что ж, однажды у меня дома была вечеринка. Мои родители знали об этом, но они заставили меня пообещать, что я не позволю никому пить алкоголь, который они приберегали для особых мероприятий. Ну, это был один из тех случаев, когда я решила стать лучше с помощью алкоголя. Я старалась произвести впечатление на… как же его звали? Джек, кажется. Парень был высший класс. Или как там говорят? Не важно. Ну, в любом случае я хотела впечатлить его, но целую ночь его язык пробыл в горле моей подружки. Он даже ни разу не взглянул на меня. Так что, возможно, я слегка перебрала с шотами. И следующее, что я помню — себя, себя, — сказала я, ткнув в себя пальцем, — пьющую особый ликер своих родителей. За это меня лишили водительских прав. Но даже тогда это было только на неделю.

— Джек был идиотом.

— Ну, тогда им был и Тим, и Джейк, и Адам, и еще парочка парней. Ох, и не забудь про Уилла, — прошептала я. — Я начинаю верить, что это не они идиоты. Очевидно, это я такая.

И не успела я опомниться, как моя дорожка выключилась, а Трэвис держал мой подбородок в своих руках.

— Не говори так о себе, — настойчиво сказал он.

— Ладно, прости. Просто всегда был кто-то еще. Кто-то лучше, чем я, красивей, чем я, сексуальней, чем я, лучше в постели, чем я. Так что ничего не могу поделать, но такое чувство, будто я — один сплошной недостаток.

— Ты кто угодно, но только не недостаток. Ты практически идеальна. Просто тебе нужно перестать выбирать лузеров.

Нет, не-а, это он был практически идеален, и из-за этого мне было реально сложно помнить, что мы были только друзьями. Он был таким мужественным, но в то же время у него была и другая сторона — неиспорченная, заботливая, чувствительная — которую не каждый мог увидеть. Когда он смотрел на меня так, как сейчас, я и вправду чувствовала, будто может со мной и в самом деле все нормально. Может, я просто не на то обращаю внимание.

— Хэй, Трэв, — писклявый голос, позвавший его, вырвал меня из моих мыслей. Да, конечно, Трэвис мог быть отличным парнем, но только в качестве друга. И ничего больше. Было огромное количество девчонок, несомненно желающих дать ему именно то, в чем он нуждался. И я со своими заморочками к таковым не отношусь. И не собиралась ставить под угрозу те теплые чувства, которые он испытывал ко мне.

Кто бы там не позвал его, он проигнорировал ее, все еще глядя на меня с пристальным вниманием.

— Скажи это, — сказал он мне.

— Сказать что?

— Что дело не в тебе. Дело в них. Скажи, что знаешь это.

— Я, э-э-э… ты о чем, доктор Фил[11]? Ты не можешь заставить меня поверить во что-то сию секунду. Но я ценю то, что ты хороший друг.

Я вывернулась, а он отпустил меня, но мне показалось, что я услышала, как он прошептал «Друг», как если бы это удручало его. Самообман.

— Знай, я всегда заступлюсь за тебя. Если Джаред не может быть здесь, я буду, — через минуту сказал он.

— Спасибо. — Я должна остановить слезы, грозившие хлынуть из моих глаз, от осознания всей глубины его предложения. — Я усвоила парочку вещей, с тех пор как приехала в колледж. И кроме тебя, Брента и, может, Лорен никто не смеялся надо мной, и еще никто не обвел вокруг пальца. Хэй, если так подумать, раз ты смеешься надо мной, значит должен надрать собственную задницу?

— Будто кто-то сможет надрать мне задницу, даже если это и я сам, — рассмеялся он.

Осознав, что я прошла семь миль вместо шести, Трэвис позволил мне «сорваться с крючка», пообещав, что он расскажет о своей жизни в следующий раз.

А на следующий день мы опять подсунули Трэвису «фальшивую» Эбби. Это была потеря бесценного времени, но дурацкий Брент со своей чарующей улыбкой постоянно сбивал меня с толку. Да что за власть Трэвис и Брент имели надо мной, воздействуя своим очарованием?