– Здравствуй, Алина, – киваю ей. – Как видишь…

Нас нельзя назвать друзьями, но в прошлой жизни мы несколько раз пересекались на праздниках и вечеринках, куда звала меня Лера. Они с Алиной дружили с самого детства.

– Вот это новости, – присвистывает она и, перепрыгнув через небольшой островок суши, подходит ближе. – Мне домработница рассказывала, что в доме Андрея Вячеславовича живет беременная супруга, но я, честно говоря, не поверила. Думала, что Валька на старости лет спятила… А тут вон оно чё творится.

Мне только и остается, что улыбаться ей в ответ. Откровенничать не хочется, потому что боюсь, что я нарвусь на осуждение со стороны Алины.

– Я тоже когда-то пускала слюни по Андрею, но Лерка даже думать об отце запретила! А тебя, значит, это табу не касалось? – хитро щурит свои глазки.

– Мы познакомились до того, как я узнала, что он её отец.

– Повезло, – хихикает Алина. – Лера бы тебя с землей сравняла. Я шучу, если что. Не обижайся.

– Да я и не обижаюсь.

– На самом деле я рада за Муратова. Он чернее тучи ходил, когда хоронили его дочь. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он сам за ней пойдет. Лерка ведь зажигалка, его единственная отдушина в этой жизни. Он всегда таким суровым дядькой был, а с дочерью превращался в сахарную вату и выполнял все её прихоти.

На улице сгущаются тучи, и дует сильный ветер. Я кутаюсь в тёплую толстовку и переминаюсь с ноги на ногу от холода. Нужно было теплее одеться. А ещё, слушая рассказы Алины, чувствую, что мне всё же становится не по себе. Будто я втихую подсматриваю за чем-то сокровенным. За тем, чем не должна.

– … а тут ты беременная появилась, – продолжает Алина. – Его спасение. Нет, правда, не смотри на меня так, Нина. Думаю, младенец вытащит Муратова из того состояния, в котором он эти полгода жил. Вы мальчика ждёте или девочку?

– Мальчика.

– Наследника, значит, – ухмыляется Алина. – Возможно, нельзя так говорить, но он исцелит его раны и смягчит тяжесть утраты. Клин клином, что ли…

– Мне пора, Алин, – резко прерываю разговор, когда слушать её рассуждения о нашем пока не родившемся малыше не хватает сил. – Рада была тебя увидеть и поболтать.

 – Я тоже. Если будет скучно – заходи в гости. Я ведь по соседству с тобой живу.

Я возвращаюсь к дому торопливым шагом. В словах Алины определенно есть доля истины. Мы с Илюшкой смогли бы излечить Андрея. Не полностью, потому что забыть такое никому не под силу, но мы бы очень-очень сильно постарались. И я бы его излечила, если бы он только позволил. Если бы только подпустил… Я понимаю его, как никто другой, потому что мне тоже горько и больно до невозможности. До сих пор.

Поравнявшись с домом, замечаю, как разъезжаются ворота. Неужели Андрей вернулся? Сердце радостно бьется в грудной клетке, но потом замирает.

На территорию особняка плавно заезжает красный «Пежо», за рулём которого сидит молодая женщина с рыжими короткими волосами. Она глушит двигатель, выходит из автомобиля и, щёлкнув брелком сигнализации, направляется в мою сторону.

– Здравствуйте! – приветливо улыбается. – Андрей Вячеславович сказал, что я могу подождать его здесь.

– А вы кто? – осторожно интересуюсь.

– Я пришла на собеседование. Мне сказали, что должность няни ещё вакантна.

***

– Я пришла на собеседование. Мне сказали, что должность няни ещё вакантна.

Я на минуту решаюсь дара речи.

Наивная, глупая Нина. Андрей уже предрешил будущее, в котором для тебя нет места. Он отберёт ребёнка и наймет ему няню. С двумя дипломами о высшем образовании, включая медицинское и педагогическое. А ещё множеством сертификатов и курсов повышения квалификации.

Няня будет лучше знать, что нужно Илюшке. Будет воспитывать не наощупь, как я, не полагаясь на материнские инстинкты, а по правилам и различным новомодным методикам.

Молчание между нами затягивается, поэтому няня начинает разговор первой:

– Я – Елена и у меня огромный опыт работы с детьми. А вас как зовут?

– Нина, – отвечаю скорее на автомате.

– Нина, когда ставят срок?

– Через две недели. Примерно.

 – Отлично, – кивает Елена. – Я как раз закончу работу на предыдущем месте.

Тело начинает пробивать крупная дрожь. Дети для неё всего лишь работа. Способ прибыли. Сколько пообещал ей Муратов? Двести тысяч? Триста? Неужели он думает, что Елена будет любить его сына так сильно, как уже люблю я?

– Нам не нужна няня, – отвечаю негромко.

Елена щурится и походит ближе, чтобы расслышать мои слова.

– Простите, на улице такой сильный ветер… Повторите.

– Вы ошиблись, и нам не нужна няня,  – произношу громче и увереннее.

Если Андрей отберёт у меня ребёнка, я буду жить у ворот его дома. Не сдвинусь ни на шаг, буду подыхать от голода и холода, но не уйду отсюда до тех пор, пока не окажусь рядом с Илюшкой.

– Постойте-постойте! – улыбка на лице Елены сменяется недоумением. – Мы с Андреем Вячеславовичем договаривались на сегодня. Только я раньше положенного приехала.

– Мы передумали нанимать няню, – отвечаю ей с вызовом. – Что здесь неясного?

Меня бросает в жар от негодования и злости. Хочется защищать своё. Любой ценой. Ценой собственной жизни. Вгрызться в глотку рыжеволосой женщины с кучей дипломов и терзать её до тех пор, пока она не покинет территорию особняка. Пока не отступит.

– Это очень странно… – произносит Елена. – Не могла же я перепутать?

Молчу и стискиваю в карманах просторной толстовки кулаки. Со стороны я, должно быть, похожа на сумасшедшую, но мне плевать, что подумает обо мне посторонняя тётка, которую, надеюсь, не увижу больше никогда в своей жизни.

– Пожалуй, подожду господина Муратова, чтобы убедиться в отказе лично.

– Я – мать этого ребёнка. Я, понимаете? И имею точно такое же право распоряжаться его будущим, – в горле образовывается болезненный ком, который мешает мне нормально говорить и озвучивать мысли. – Поэтому, пожалуйста, сядьте к себе в машину и проваливайте отсюда, пока я не вызвала охрану.

Я, конечно же, блефую, потому что охрана не станет меня слушать и тем более прогонять квалифицированную няню, которую хочет трудоустроить Андрей. Но, судя по тому, как удивленно косится в мою сторону Елена, говорю я достаточно убедительно.

Она разворачивается на сто восемьдесят градусов и торопливым шагом направляется к автомобилю. Медлит, достаёт из красной лаковой сумочки ключи и мобильный. Косится в мою сторону и параллельно набирает чей-то номер.

В этот момент высокие ворота разъезжаются, и на территорию въезжает мощный внедорожник Муратова. Мне хочется раствориться, исчезнуть и никогда не появляться в его жизни. Особенно в тот момент, когда Андрей выходит из автомобиля и подходит к взволнованной Елене.

Она активно жестикулирует руками и кивает в мою сторону. Наверняка жалуется на моё неадекватное поведение. А я только сильнее кутаюсь в теплую толстовку и сквозь слёзы улыбаюсь.

Проваливай отсюда. К чёртовой матери проваливай. Потому что я за себя не ручаюсь.

Дожидаться, пока Андрей станет злиться – а он станет – мне не хочется. Мне вообще видеть и слышать его не хочется, поэтому я разворачиваюсь в сторону дома и иду настолько быстро, насколько позволяет моё особое положение.

Дёргая за ручку входной двери, слышу за спиной строгий голос Андрей, который звучит пугающе, подобно раскату грома.

– Нина! Стой!

Хочется послать его к чёрту, потому что меня по-прежнему трясёт от негодования. Прохожу в дом, торопливо поднимаюсь по ступеням на второй этаж и слышу его тяжелые шаги. Ещё чуть-чуть, и Андрей догонит меня. А я так сильно не хочу его видеть! Адреналин подскакивает до максимальной отметки, когда я бегу по коридору и закрываю дверь своей спальни на щеколду. За секунду до того, как Муратов с силой бьет по ней кулаком.

Малыш внутри меня толкается ощутимо сильно. Я сожалею, что всю свою беременность практически ни дня не проходила, чтобы не волноваться и не нервничать. Не занималась спортом, йогой, не ходила на курсы будущих родителей и до сих пор не знаю некоторых нюансов по уходу и воспитанию детей.