Дрожащими от волнения пальцами набираю номер Муратова. В динамике начинают идти гудки, а тело тут же напрягается. Где он? С кем? Почему не вернулся домой? Сердце подсказывает мне, что дело вовсе не в Лиле, Маше, Даше или любой другой женщине. С рождением сына Андрей всегда торопился домой и использовал для этого любые возможности. Пахнет чем-то серьёзным и тут же приходит в голову просьба Антона:

«Останови его. Ты его жена, Нина. У вас растёт сын. Останови его, пока не поздно».

Слова застревают в горле, когда я слышу низкий голос Андрея в телефонной трубке:

- Слушаю.

- Ээ… Спасибо за цветы, - благодарю заплетающимся языком. – Откуда ты узнал, что у меня сегодня День рождения?

- Я видел твои документы, - усмехается Андрей.

- Да… Да, конечно.

Знаю об этом, потому что мы заключали брак, но даже подумать не могла о том, что Андрей запомнит дату моего рождения. В это же время двадцатилетие могла справлять и его дочь. Лерка родилась всего на две недели раньше меня… Думаю, что Муратов поэтому запомнил дату.

- Поздравляю, - чуть тише произносит он. – И будь счастлива, Нина.

Несмотря на то, что сейчас мы не видим друг друга, а только слышим, мои щёки горят. Я вдруг ясно рисую картинку того, что могу назвать своим личным счастьем и в этой картинке обязательно присутствуют Андрей и наш сын.

Впиваюсь пальцами в телефонную трубку и прочищаю горло, чтобы не расплакаться:

- Ты звонил мне ночью? Прости, я не слышала, потому что всегда включаю беззвучный режим, когда Илюша спит.

- Я улетел в Москву. Извини, раньше предупредить не мог.

Сотни вопросов всплывают у меня в голове: Андрей один? С верной помощницей? Как надолго? Это как-то связано с «китайской солью»? И слова Антона то и дело врезаются мне в голову. Останови, останови, останови…

- Улетел один, - произносит Андрей, словно прочитав мои мысли. – И вернусь уже завтра вечером.

- Хорошо.

Мы молчим, но мне не хочется класть трубку. Хочется долго-долго слушать его голос в момент, когда наши эмоции поутихли и так о многом нужно поговорить. Мне важно посмотреть в глаза Андрею и прочитать в них один-единственный намёк на то, что есть возможность всё исправить и понять кем мы являемся друг другу на самом деле. В период, когда, казалось бы, чувств уже не должно больше быть. Слишком много боли, потерь, обидных слов и поступков. Вопреки всему этому я продолжаю его любить.

- Андрей, я могу задать тебе один вопрос? – первой нарушаю молчание.

Муратов куда-то торопится. На заднем фоне слышится музыка, шум, голоса людей...

- Задавай.

- Нам с Илюшей что-то угрожает? Ты поэтому улетел в столицу?

- С чего ты взяла? – отвечает вопросом на вопрос.

Я тут же прикусываю язык и замолкаю. Антона сдавать не хочется, но не только потому, что он просил об этом. Андрей может подумать, что у меня и его товарища есть какие-то свои секреты.

- Мне так показалось.

- Я просил тебя верить мне, Нина, - вздыхает Муратов.

- Я пытаюсь…

– Если бы тебе или нашему сыну угрожала опасность, вы бы покинули страну первым же рейсом.

Сильнее вжимаю телефон в ухо и стою, не двигаясь, вслушиваясь в каждое слово Андрея.

- Знаю, что мой образ жизни не сходится с тем, что тебе хотелось бы видеть, но поверь, Нина, я не стану рисковать тем единственным что у меня осталось.

В динамике видеоняни раздаётся истошный плач сына, поэтому нам приходится быстро свернуть разговор. Мне бы успокоиться и остыть, но на душе тяжелым камнем висит недосказанность.

Сегодня я даю няне выходной и выхожу на прогулку с сыном самостоятельно. На улице стоит прекрасная погода и настроение повышается до максимально возможного, потому что мне на мобильный то и дело летят поздравительные сообщения и открытки. Друзья детства, одноклассники, сокурсники и даже дальние родственники. Дата в соцсетях даёт видимость того, что кому-то есть дело до моего дня рождения. Я знаю, что если стереть её, то о ней вспомнят лишь единицы. Но можно же мне почувствовать свою значимость и порадоваться хотя бы один день?

После длительной прогулки, мы с Илюшкой помогаем Людмиле с приготовлением праздничного ужина. Вернее, помогаю я, а сын лежит в электрокачелях и нам не мешает. Мы скромно отмечаем, Людмила веселит меня своими историями и пьет вино, а я позволяю себе лишь пригубить немного белого сухого.

В приподнятом настроении купаю Илюшку и отправляю несколько фотографий Андрею. Привычно не получив от него ответ, забираюсь на диван и прикладываю малыша к груди, через короткое время проваливаясь в сон.

Я пробираюсь сквозь густой дремучий лес. Вокруг снежно и холодно, а на мне из одежды лишь легкий спортивный костюм. С оглядкой смотрю назад, словно слышу за спиной крадущегося хищника. Вскоре понимаю, что так и есть: в темноте мелькают горящие глаза. Я тяжело дышу, перехожу на бег и вкладываю в своё спасение все имеющиеся силы, но он догоняет меня. Валит на землю, пригвождает к земле и скалит свои огромные клыки в мою сторону. Громкий выстрел где-то над ухом заставляет зверя заскулить и ослабить хватку.

Я дёргаюсь и тут же просыпаюсь. Ночная сорочка мокрая от пота, пульс зашкаливает, а сердце клокочет в груди словно сумасшедшее. Я не сразу осознаю, что это был сон. Ощущения настоящие,  острые, на грани, словно выстрел на самом деле прозвучал где-то рядом.

Сделав несколько глотков минеральной воды, привожу себя в чувство и перестаю волноваться.

Тебе показалось. Тебе просто показалось, Нина. Ты обещала верить Андрею.

***

- Давно не виделись! – машет издалека Алина.

Заметив меня с коляской у озера, в два счёта оказывается рядом.

- Привет, - натянуто улыбаюсь ей.

Вообще-то я была настроена на тихую спокойную прогулку, но не срослось. Подруга Леры во что бы то ни стало решила подпитаться новыми сплетнями о нас с Андреем. Возможно, поговорить с ней будет не таким уж плохим вариантом, ведь кроме мамы, Людмилы и самого Муратова я давно ни с кем не общалась.

- Как мелкий? Растёт? – бесцеремонно заглядывает в коляску.

- О, да! С каждым днём.

- Похож на Андрея Вячеславовича! – качает головой Алина. - Лерка совсем другой была, точно копия мать: блондинка с фарфоровой кожей, только глаза достались от отца.

Однажды Лера показывала мне старые мамины фото, на которых была изображена красивая молодая женщина с младенцем на руках: чётко прорисованные скулы, острый подбородок, большие глубокие глаза и длинные вьющиеся волосы. Мать моей подруги была первой женой Андрея. Женщиной на которой Муратов женился по большой и страстной любви. В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что чуточку ей в этом завидую…

Алина плюхается на скамейку под ветвистым дубом и достает из кармана электронную сигарету. Судя по её расслабленному виду, она никуда не торопится и желает продолжить наш разговор. Я сажусь чуть поодаль, чтобы дым не попадал в коляску и начинаю ей покачивать. Общение с Алиной выходит не слишком обременительным, поэтому через некоторое время я всё же расслабляюсь и включаюсь в разговор.

- А я послезавтра улетаю в Америку, - произносит девушка, выпуская тонкую струйку дыма. - Отец оплатил учёбу в Колумбийском университете.

- Поздравляю тебя, - теперь уже искреннее улыбаюсь ей.

- Ага, спасибо. Он говорит, что Муратову тоже следовало поступить так с дочерью. Мол, большие деньги и вседозволенность в нашей стране развращают. В Штатах всё по-другому.

- Знал бы где упадёшь, соломки бы подстелил, - отвечаю ей, неосознанно защищая Андрея.

Лера была взрослой самостоятельной девочкой, просто в какой-то момент не справилась с собой, побоялась просить о помощи, не осознала, что игры с наркотиками зашли настолько далеко. Андрей не мог ходить за ней по пятам. Девятнадцать — тот возраст, когда дети жаждут свободного полета.

Это на шумной вечеринке по случаю дня рождения Алины – дочери известного чиновника, я впервые увидела, как Лера нюхает кокаин, чтобы понравится своему парню. Алкоголь лился рекой, а наркотики были чем-то совершенно обыденным на этом вечере. Можно было попробовать каждому желающему, словно элитное угощение.