Некоторое время мы стояли молча, слушая рычание, шипение и визг, что давили со всех сторон. Затем великан вновь заговорил, уже тише и гораздо спокойнее:

— Хотя кого я обманываю, парень… Твари здесь почти ни при чем. Они созданы такими — безумными, злобными, жаждущими вцепиться и разорвать, убить… А я… Я был глупцом, понадеялся, что сил еще хватит. И вот результат, — почти шепотом произнес он, поднося культю уже к своему лицу, глядя на нее со смесью тоски и ненависти. — В первом же поединке… Ничтожный визгляк… Бросился на меня, вцепился… Как видишь, я жив — все-таки смог одолеть тварь. Но жестоко заплатил. И потерял не только руку, но и любимое дело, хороший заработок, людей, с которыми дружил… Все из-за самонадеянности, — взгляд Барма стал строгим. — Той самой, что из тебя почти что брызжет, парень. Это сейчас тебе море по колено. Но там, — он указал покалеченной рукой себе за спину, на массивные железные ворота, покрытые ржавчиной, — когда ты будешь валяться, с ужасом рассматривая собственные потроха, которые вылезут из твоего распоротого живота… Когда все вокруг будет залито твоей юхой… В общем, ты скорее всего проклянешь себя. А затем подохнешь. С разодранным брюхом, знаешь ли, — горькая усмешка, — долго не живут.

— Со мной такого не случится, Барм, — ответил я как можно увереннее. А вот внутри меня словно что-то пошатнулось. Теперь, когда обратного пути и впрямь не было, накатило волнение. Что если в моем плане есть существенная брешь, но я попросту ее не вижу? Тогда я в западне… — Я одолею своего монстра и заработаю деньги.

Великан в ответ равнодушно пожал плечами.

— Дело твое. Хорошо, если так. А то… Ты мне нравишься, парень, есть в тебе… что-то… Поэтому не хотелось бы, чтобы твои кишки, мясо и кости оказались в утробе у этих… — он кивнул на тянущих к нам руки тощих и визгляков.

— О чем ты, Барм? — насторожился я, и однорукий усмехнулся.

— Ну а ты попробуй сложить два и два. Заведение у нас, скажем так, вне закона. Люди гибнут постоянно. И с трупами нужно что-то делать. А чудовищ — кормить. Вот господин Кламп и решил обе проблемы разом. Догадываешься, как именно?

— Догадываюсь. Вы скармливаете тварям тех, кто проиграл.

— Соображаешь, парень, — Барм навис надо мной и добавил — тихо, но я услышал каждое его слово: — И ты очень рискуешь очутиться в брюхе одного из этих уродливых ублюдков. Скажу больше: скорее всего именно так и будет. Уж извини за прямоту.

А вот и то место, где будет проходить Малое Монстролуние… Арена… Огороженное металлической сеткой пространство семи метров шириной и никак не меньше полусотни длиной, засыпанное песком. По периметру тянулись деревянные мостки, на которых уже толпились зрители. Глядя на них, я сразу понял, что эти ребята из местного «высшего общества»: сытые заинтересованные лица, чистая одежда, причем не куртки и штаны или комбинезоны, а настоящие костюмы. Кое-кто даже носил головные уборы — котелки, цилиндры и что-то вроде треуголок.

Господин Кламп тоже приоделся и сейчас щеголял во фраке. Он стоял рядом со мной и еще тремя участниками боев на специальном узком помосте из кривых досок, выступающем над ареной. На лице устроителя Малого Монстролуния читалось нетерпение и играла легкая предвкушающая улыбка. Он перекатывался с пятки на носок и беспрестанно похлопывал себя по бедру большим металлическим рупором.

«Ждет, когда можно будет начать шоу», — мрачно усмехнулся я, переводя взгляд на троих своих «братьев по несчастью».

Первым был крепкий, бритый наголо мужик лет сорока пяти. Хмурый, он буравил взглядом зрителей и время от времени сжимал кулаки. На руках у него я заметил множество шрамов. Видимо, в схватках с тварями он уже не новичок, потому и выглядит таким серьезным и собранным.

Его сосед — почти старик, заросший волосами и бородой, худой и сгорбленный — напротив, казалось, едва ли понимал, где очутился. Он все норовил подойти к краю помоста, чтобы получше рассмотреть собравшуюся вокруг достопочтенную публику. Однако его постоянно одергивал третий участник Малого Монстролуния…

Жилистый и насмерть перепуганный парень. На вид ему было лет двадцать пять. Он потел, часто дышал, трясся и отчаянно боролся с желанием кинуться прочь. Только вот выхода уже не было: мостки со зрителями слишком высоко, так что единственный путь — на арену. И скоро парень там окажется, но перед этим — тут я совершенно не сомневался — он успеет тысячу раз проклясть себя…

Швера я пока не видел. Но это объяснимо: смотритель фабрики ядов — почетный участник Малого Монстролуния, поэтому наверняка ему перед боем выделяют специальное помещение, где он может размяться и настроиться. Да и его поединок господин Кламп наверняка оставит напоследок, в качестве главного события вечера. Логично, но я все равно огорчался, поскольку хотел как можно скорее разобраться с самым важным делом.

— Итак, мои уважаемые гости!.. — Кламп наконец-то поднес рупор ко рту и заговорил. — Я рад в очередной раз приветствовать вас в нашей тайной обители, наполненной духом сражения, напоенной запахом пота, крови и смерти! Сегодня вас ожидает сразу пять боев, причем два последних, несомненно, представляют особый интерес! Вы вновь насладитесь мастерством и безумной яростью господина Швера, а также… — он обернулся, посмотрел на меня и продолжил с хитрой улыбкой: — впрочем, не буду забегать далеко вперед, всему свое время. Однако же не стоит и тратить его попусту, поэтому я немедленно объявляю первый бой…

Кламп вызвал старика — его имя я не успел расслышать из-за обрушившихся со всех сторон оваций. Когда бедняга подошел к устроителю, тот пинком сбросил деревянную лестницу, закрепленную на краю помоста, и церемонным жестом пригласил первого участника спускаться.

Старик оказался довольно проворным и очутился на песке уже через несколько секунд. Он задирал голову, завороженным взглядом окидывая зрителей. Те свистели, что-то кричали ему, пару раз я услышал, как старика назвали «маразматиком» и советовали «проснуться, пока тварь не выгрызла глаза».

«Как же все это мерзко…» — я покачал головой и сжал кулаки.

Тем временем внизу скрипнуло, и на арену вывели предназначавшегося старику противника. Гремлина. К металлическому кольцу на его шее была прикреплена длинная толстая палка с крюком, и Барм ловко орудовал ей, направляя монстра в нужную сторону. Здоровяка сопровождали трое дюжих молодцов с копьями, нацеленными на чудовище.

Публика оживилась еще больше. Гремлин же задрал ушастую голову, оскалился и зашипел. Барм тем временем замер и уставился на Клампа, ожидая команды спустить тварь «с поводка».

— Ну что, дорогие мои, вы готовы?! — рявкнул Кламп в рупор, подпрыгивая на помосте.

Ответом ему был восторженный рев, и Барм наконец освободил гремлина, после чего вместе с помощниками поспешно скрылся за сетчатой дверью арены. Бой начался…

Старик не сразу обнаружил, что не один: все его внимание по-прежнему было приковано к зрителям. Однако гремлин в несколько прыжков сблизился с беднягой и яростно заверещал.

Увидев тварь, старик охнул и отшатнулся. Закрылся руками, но это не могло его спасти. Гремлин прыгнул, вцепился старику в плечо и замотал башкой, разрывая плоть.

Ревела от восторга толпа. Кричал от боли старик. Он пока держался на ногах, но это ненадолго. Я уже видел на песке пятна крови, с каждой секундой их становилось все больше, так что… Впрочем, исход этого боя, как мне кажется, был предрешен заранее.

«Скорее бы уже…» — я скрипел зубами, не в силах отвести взгляд от жестокого зрелища. То, что я видел, было не сражением, а расправой.

К счастью, долго она не продлилась. Старик упал, засучил ногами, но почти тут же затих.

На арене вновь появились Барм и копейщики. Не позволяя гремлину забраться по сетчатой стене, они загнали его в угол, прицепили ошейник к палке, после чего увели тварь.