Это было не правильно. После рейда команды всегда отдыхают, чинят снарягу, апают вооружение, да просто распрямляют нервы. И торчат в поселении хотя бы сутки — двое. Но нам с рааш не до жира, клинике выхаживающей орка требуются регулярные транши, а у нас в карманах ветер. К тому же, мы сочли нагрузку не слишком большой. Так что риск был оправдан. И вот только мы решили, что все учли, как Мор подкинул нам подляну поистине свинских размеров — прядильщика.

Второй день мы активно стригли паучий камыш, на соцветие которого скупщики слегка приподняли цену, когда наткнулись на первую непонятку — довольно большой примятый участок. Казалось бы, и хрен с ним, но вот не водится на этой грани тварей таких габаритов. Но вместо того, чтобы бросить все и сматываться, мы решили риск терпимым. Усилили бдительность, но не покинули опасную зону. Хорошо хоть отошли от пятна подальше.

Не смог нас согнать с пастбища и скрежет, чуть позже прозвучавший из зарослей. Мы просто не смогли вспомнить, кто издает подобные звуки. Прядильщик — нечастая добыча даже для своего круга. Его добывают командой из восьми — десяти бродяг. При этом потерять одного — двух бойцов — норма. И то, что мы не убрались куда подальше, стало второй ошибкой. Дальше тварь не стала пытаться нас отгонять — стремительно атаковала.

Прыгучий мясник четвертого круга был серьезно ранен. Это нас и спасло. С одной стороны. А с другой, послужило причиной его появления на столь низкой грани. И он все еще был смертельно опасен.

Похоже, его сильно помяли в родном ареале обитания, вот он и спустился по караванной тропе на более слабый уровень. Эта местность не зря носит название такое название. Здесь действительно пролегает путь на четвертую и дальше грани. Как столь крупный объект остался незамеченным при миграции — загадка, но вот ведь — остался. И теперь стоит посреди подобия альпийского луга, хищно щелкая жвалами, в нетерпении перебирая всеми шестью хватательными лапами. Прядильщик внушал. Четыре задние — толчковые лапы, позволяющие ему отлично прыгать. Шесть передних — хватательных, по три штуки на каждой стороне тела — надежно фиксируют добычу, пока эта помесь саранчи и паука ее жрет, или вращают жертву, консервируемую в кокон прочной паутины, вытягивающейся из объемного подбрюшья.

Его атаку я прозевал. Уж очень резкий гад. Среагировал на голых рефлеках. Перед прыжком химера вынужденно сбросила маскировку, а жертва, которую она переваривала, еще не успела до конца раствориться. Точнее обвес неудачника, еще держался. Вот элемент обмундирования и засекла в очередной раз мигнувшая схема. Дальше тело реагировало без участия мозга. Я еще пытался осмыслить факт неожиданного возникновения бардового маркера в нескольких метрах от меня, но уже уходил перекатом в сторону, перетягивая дробовик из-за спины. Это, плюс висящая плетью одна из толчковых лап твари, позволило мне разминуться с нежными объятиями сухой старухи с косой и в балахоне. Поврежденная лапа подвела хозяина, из-за чего его прыжок вышел чуть менее резкий, а приземление потребовало лишнего мгновения для надежной фиксации отвратительного тела в пространстве. А в это время жертва, то есть я, уже вовсю смазывала лыжи.

Но разминутся с первым ударом, не значит победить, или, хотя бы, выжить. На открытом пространстве бегать от Прядильщика бесполезно. В этот раз инициативу взяла Аля. Ей пришлось ужом вертеться между мелькающих со скоростью пропеллера лап химеры, попутно поливая его градом пуль — приковывая все внимание к себе. Чтобы я мог прицельно работать по сочленениям задних лап.

Бритвенной остроты наросты хитина ни один раз полосовали рааш, заставляя ее болезненно вскрикивать. Я скрипел зубами, перемалывая их в костяную крошку, но упорно всаживал заряд за зарядом в уязвимые суставы прыгучего мясника. Каждое попадание причиняло твари огромное страдание, но стоило ей начать разворот в мою сторону, комариные укусы Али, снова перетягивали внимание на себя. Прядильщик уже не мог отпрыгнуть — я довольно быстро повредил ему вторую толчковую конечность, как и поймать юркую добычу. На что способна Аля, я помнил еще по тренировочной площадке в Водопадах. А сейчас она превзошла саму себя. Ну да жить захочешь, еще не так раскорячишься.

К тому моменту, когда мы смогли уронить монстра на брюхо, перебив ему все опорные лапы, на Алите уже не было живого мета. Десятки сочащихся кровью порезов по всему телу. Как она не упала от кровопотери вообще непонятно. Бросив Прядильщика, занялся обработкой ран рааш. Нам предстоял еще одни раунд. Даже на пузе мясник четвертого круга оставался зверски опасен. Бросать же его недобитым не позволяла уже жаба. Это просто огромная куча шардов, которые достанутся другой команде, ломанувшейся сюда, как только пройдет слух об изрядно покоцанной и не добитой химере. Или вообще тварь регенерирует и сожрет половину круга. В целом состоянии, все местные, с их подготовкой, ей на один зуб.

Замотав Алю в кровоостанавливающие бинты, принялся танцевать вокруг избитого чудовища. Пришлось работать ятаганом, все патроны ушли на дробление суставов для убавления подвижности. Подшаг, удар по хватательной лапе, спустить ответный выпад по лезвию и снова удар, одновременно уходя в сторону. Атаки монстров следует или пропускать мимо себя, или спускать по лезвию клинка. Прямой блок или парирование не прокатят — слишком велика сила удара. Подшаг — удар по мерзким жвалам, отскок — удар, проводить встречный выпад лезвием и рубануть на противоходе. Подшаг — удар…..

Бой затянулся. К тому моменту, когда тварь окончательно издохла, мы с Алей мало чем отличались друг от друга. В ход пошел весь запас кровоостанавливающих бинтов. Да что там бинтов, мы всю походную аптечку до дна выскребли. Даже изрядно ослабленный прядильщик основательно нас порвал. Приниматься за разделку габаритной туши, на ночь глядя — не рискнул. Да и состояние не позволяло — краше в гроб кладут. Пришлось выскребать из рюкзака весь запас сэйвов — амулетов сохранения — популярная штука у торговцев, полезность которой для бродяг показал орк в далеком первом совместном выходе. Держись зеленый, с такой добычей мы тебя мигом на ноги поставим!

Честно говоря, я даже боялся прикидывать стоимость ингры с прядильщика. Но ночью полученные раны не дали мне сомкнуть глаз — все тело жутко болело и чесалось, да и надо кому-то было дежурить. Аля еле шевелилась, так что я отправил ее отсыпаться, оборвав робкие попытки разделить ночное бдение. Нефиг — нам еще обратно топать….

Так вот, тушу, которую мы смогли отоварить, убивают командой из порядка десятка разумных. И на круг выходит по триста — четыреста шардов на брата — очень хорошие бабки для четвертого круга. А уж для второго вообще баснословные. Но обычно из помеси паука и саранчи выковыривают все восемь глаз, жвала и брюшко с паутиной — полная стоимость в районе пяти с половиной тысяч фиолетовых шариков. Не очень громоздкая добыча, но на фоне нее остальная ингра стоит копейки, а по весу тянет на девять десятых. Если, конечно, удача не повисла у команды на шее, в засос лобызаясь с лидером. Пару раз бродяги натыкались на самок этих тварей, и тогда кривая цены добычи стартовала в космос.

Во-первых — самки прядильщика таскают в себе яйца с потомством. Крайне редкая и от того дорогая добыча. Но самок капец как мало. А брюхаты они постоянно, поскольку из всего помета выживает только один — сжирая более слабых собратьев. И во-вторых — на спине у них есть пара образований, из которых разворачивается что-то типа рудиментарных крыльев. Полноценно летать они им не дают, но планируют знатно. Выстреливая себя в небо с любой поверхности, за счет мощных толчковых лап, а затем плавно опускаясь на прозрачных полотнах развернутых за спиной в паре десятке километров от точки старта. Вот эти за эти крылышки научники с поверхности душу вытрясут из любого. Что-то они там нашли интересного.

Кто же достался нам? Если самка — тут я покосился на слегка искрящую в темноте татуировку радужной удачи, то у нас с Алей грандиозные проблемы.