Это было главной проблемой для Поля Лэнгстона: энергию требовалось излучать наружу. Если Поле перегружалось, оно могло высвободить всю накопленную энергию в слепящей белой вспышке, излучая ее и наружу, и вовнутрь. Это заставляло корабельные двигатели противодействовать, и их энергия добавлялась к уже имеющейся в Поле. Когда Поле разогревалось слишком сильно, корабли погибали. И быстро.
Обычно военный корабль мог подойти к солнцу чертовски близко, не подвергаясь смертельной опасности, – его Поле никогда не разогревалось горячее температуры звезд плюс то, что расходовалось на содержание и контроль Поля. Сейчас, имея солнце и впереди, и сзади, Поле могло излучать только в стороны, и это следовало контролировать, иначе «Мак-Артур» мог подвергнуться боковому ускорению. Стороны эти становились все более узкими, солнца – все более крупными, а Поле – все более горячим. На экранах Рода уже имелся красный оттенок. Это грозило неминуемой бедой.
Вернулась нормальная гравитация. Род быстро направился на мостик и кивнул вахтенному гардемарину.
– Общий сбор. Боевая тревога.
По кораблю прокатился рев сирен.
За 124 часа пришелец не показал и виду, что подозревает о приближении «Мак-Артура». И сейчас он вел себя совершенно спокойно, пока они приближались к нему.
Солнечный парус был обширным белым пространством, раскинувшимся через экраны, и вскоре Род заметил маленькую черную точку. Он возился с экраном, пока она не превратилась в большую точку с резкими краями, которую радар показывал на четыре тысячи километров ближе к «Мак-Артуру», чем парус за ней.
– Вот наша мишень, сэр, – объявил Реннер. – Они, вероятно, запихали в один кокон все, что не является парусом. Чтобы держать его открытым, хватает его собственного веса.
– Верно. Подведите нас к нему, мистер Реннер. Мистер Уайтбрид! Передайте йомену сигнальщиков, чтобы он послал открытое сообщение. На всех частотах, которые мы можем перекрыть.
– Да, сэр. Записываю.
– ХЭЛЛО, КОРАБЛЬ С СОЛНЕЧНЫМ ПАРУСОМ! ГОВОРИТ ИМПЕРСКИЙ КОРАБЛЬ «МАК-АРТУР». ПРИМИТЕ НАШИ ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ СИГНАЛЫ. ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС В НОВОЙ КАЛЕДОНИИ И ИМПЕРИИ ЧЕЛОВЕКА. МЫ ХОТИМ ПОДОЙТИ К ВАМ ВПЛОТНУЮ. ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ. Передайте это на английском, русском, французском, китайском и прочих языках, какие знаете. Если это не люди, спросите, откуда они.
Прошло пятнадцать минут. Корабельная гравитация изменилась, потом еще раз, когда Реннер начал подгонять скорости и положение корабля с грузовым коконом пришельца.
Род на минуту отвлекся, чтобы ответить на вызов Сэлли.
– Давайте быстрее, Сэлли. У нас объявлена готовность к бою.
– Да, Род, я знаю. Можно прийти к вам на мостик?
– Боюсь, что нет. Все кресла заняты.
– Неудивительно. Род, я только хотела кое-что напомнить вам. Не ждите, что они будут простыми.
– Простите?
– Вы можете счесть их примитивными только потому, что они не используют Олдерсон Драйв. Вовсе нет. Но даже если они примитивны, это вовсе не означает простоты. Их технология и образ мышления могут быть весьма сложными.
– Я это запомню. Что-то еще? Тогда пока, Сэлли. Уайтбрид, когда у вас не будет других занятий, дайте знать мисс Фаулер, что происходит, – он выключил интерком и взглянул на кормовой экран как раз тогда, когда Стели закричал.
Солнечный парус пришельца покрылся рябью. Отраженный свет шел по нему тяжелыми извилистыми линиями. Род поморгал, но это не помогло: было слишком тяжело смотреть на это искривляющее зеркало.
– Это, должно быть, наш сигнал, – сказал Род. – Они пользуются зеркалом…
Сияние стало ослепительным, и все экраны с этой стороны погасли.
Передние сканеры действовали и записывали по-прежнему. Они показали широкий белый диск звезды Новой Каледонии очень близко, и приближалась она очень быстро – со скоростью в шесть процентов скорости света. При этом большая часть света отфильтровывалась.
На мгновение они также показали несколько странных черных силуэтов на этом белом фоне. Никто не заметил их в тот страшный момент, когда «Мак-Артур» вдруг ослеп, а в следующую секунду изображение уже исчезло.
В остолбенелом молчании заговорил Кевин Реннер.
– Они не должны были стрелять, – сказал он.
– Спасибо, мистер Реннер, – ледяным тоном ответил Род. – Может, у вас есть другие, более конкретные предложения?
«Мак-Артур» двигался неравномерно, трясясь, но солнечный парус неотступно следовал за ним.
– Да, сэр, – сказал Реннер. – Мы сделаем хорошо, если уйдем из фокуса этого зеркала.
– Контроль повреждений, капитан, – доложил Каргилл с кормового поста. – Мы получили много энергии в Поле. Слишком много и чертовски быстро, и ничто из этого не ушло. Если энергия будет накапливаться, в нас просто прожжет дыру, но минут десять мы выдержать сможем.
– Капитан, я буду двигаться за парусом, – сказал Реннер. – У нас есть, по крайней мере, сканеры солнечной стороны, и я помню, где был кокон…
– Это неважно. Ведите нас сквозь парус, – приказал Род.
– Но мы не знаем…
– Это приказ, мистер Реннер, а вы находитесь на военном корабле.
– Слушаюсь, сэр.
Поле было кирпично-красным и становилось все ярче, но краснота была не опасна. Пока.
Пока Реннер управлял кораблем, Род небрежно заметил:
– Мы можем принять, что чужаки используют невероятно прочный материал. Как по-вашему?
– Возможно, сэр.
«Мак-Артур» затрясло. Реннер, казалось, находился в шоке.
– Но чем крепче материал, мистер Реннер, тем тоньше они будут его делать, чтобы при том же весе поймать больше солнечного света. Если у них есть очень крепкая нить, они сошьют его, чтобы получить большую площадь. Даже если потом метеориты вырвут несколько квадратных километров паруса, они по-прежнему будут в выигрыше, не так ли? Поэтому они должны делать его достаточно прочным.
– Да, сэр, – ответил Реннер. Он двигался на четырех g, держа Кал прямо за кормой, и больше не выглядел находящимся в шоке.
«Я убедил его», – подумал Род.
Поле Лэнгстона было уже желтым.
Затем вдруг сканеры солнечной стороны показали черноту, за исключением зеленого края собственного Поля «Мак-Артура» и зазубренный горящий белый контур в том месте, где корабль прошел сквозь парус пришельца.
– Дьявольщина! Мы даже не почувствовали этого! – засмеялся Род. – Мистер Реннер, сколько осталось времени до столкновения с солнцем?
– Сорок пять минут, сэр, если мы ничего не предпримем.
– Сначала кое-что еще, мистер Реннер. Удерживайте нас рядом с парусом, прямо в этом месте, – Род подключил другую линию, чтобы соединиться с канонирами. – Кроуфорд? Осветите-ка этот парус и посмотрите, можно ли найти соединительные стяжки. Я хочу, чтобы вы отрезали этот парашют, прежде чем они снова обожгут нас!
– Слушаюсь, сэр! – казалось, Кроуфорда обрадовала эта перспектива.
Всего оказалось тридцать две стяжки: двадцать четыре вдоль края круглого тканевого зеркала, и круг из восьми ближе к центру. Конические вздутия ткани показывали, где они находятся. Задняя часть паруса была черной, поблескивая испарениями от атаки носовых лазерных батарей.
Наконец, парус был освобожден и поплыл к «Мак-Артуру», вздымаясь и покрываясь рябью. И снова корабль прошел сквозь него, словно тот был бумажной тканью площадью во много квадратных километров.
А кокон пришельца начал свободное падение к звезде F8.
– Тридцать пять минут до столкновения, – сказал Реннер, хотя его никто не спрашивал.
– Спасибо, мистер Реннер. Командор Каргилл, принимайте управление. Будем брать кокон на буксир, – сказал Род, испытывая искреннее веселье при виде изумления Реннера.
