Мгновение он наслаждался этим чувством, потом заметил, что Келли уже перезарядил и сунул в кобуру свое оружие. Пистолет был совершенен, и Реннер не хотел бы потерять его. Неудивительно, что звездный пехотинец не сказал ни слова. Парусный мастер передал оружие Хорвату.

Пожилой министр по науке взял его.

– Наш гость, похоже, знаком с инструментами, – сказал он. – Конечно, я не знаток оружия, но оно выглядит сделанным точно по человеческой руке.

Реннер забрал пистолет обратно. Что-то не понравилось ему в комментарии Хорвата. Ему явно не хватало энтузиазма. Нет, пистолет подходит к его руке лучше, чем к руке Хорвата?

Мошкита оглядела комнату, вращаясь всем торсом, разглядывая каждого ученого и оборудование, и ждала, ждала…

Одно из миниатюрных существ село, скрестив ноги, перед Реннером, тоже глядя и ожидая. Оно вовсе не казалось испуганным. Реннер потянулся почесать ему за ухом. За правым ухом. Подобно большому мошкиту, левого уха у него не было; плечевые мышцы левой верхней руки крепились к верхушке головы. Похоже, существу нравилось почесывание. Реннер избегал касаться самого уха, такого большого и хрупкого.

Сэлли смотрела на него, думая, что делать дальше, и недоумевая, что беспокоит ее в действиях Реннера. Не нелепость зрелища офицера, чешущего за ухом у существа, которое, вероятно, было обезьяной, а что-то другое, что-то относительно самого уха…

Доктор Бакмен дежурил в обсерватории, когда мерцающий лазерный сигнал изнутри системы погас.

Действительно, там имелась планета размером с Землю, с искажающей бахромой прозрачной атмосферы. Он удовлетворенно кивнул: с такого расстояния можно было разглядеть множество подробностей. У военных было хорошее оборудование, и они хорошо использовали его. Некоторые из младших офицеров могли бы стать хорошими ассистентами астрономов, но, к сожалению, прозябали здесь…

Расположенная справа астрономическая секция продолжала работу, анализируя данные наблюдения за планетой, и Бакмен вызвал капитана Блейна. – Я бы хотел, чтобы вы вернули некоторых моих людей, – попросил он, – они все толпятся вокруг комнаты отдыха, разглядывая мошкитов.

Блейн пожал плечами. Вряд ли он мог приказать ученым разойтись. Руководство Бакмена своим отделом было его собственным делом.

– Это лучше сделать вам, доктор. Всех интересует чужак. Даже моего парусного мастера, которому совершенно нечего делать внизу. А что можете сообщить вы? Эта планета землеподобна?

– Да. В первом приближении она меньше Земли, с водно-кислородной атмосферой. Но в ее спектре есть линии, которые заинтересовали меня. Линия гелия очень сильна, просто очень сильна. Я склонен не верить этим данным.

– Сильна линия гелия? Один процент или около того?

– Возможно, если расшифровка верна, но честно говоря… А почему вы спросили об этом?

– В воздухе корабля мошкита был один процент гелия и какие-то странные редкие компоненты. Думаю, ваша расшифровка сделана правильно.

– Но, капитан, планета земного типа не может удержать такое количество гелия! Это должно быть подделано. Но еще хуже некоторые другие линии.

– Кетоны? Углеводородные соединения?

– Да!

– Доктор Бакмен, думаю, вам лучше взглянуть на рапорт мистера Уайтбрида об атмосфере корабля мошкита. Вы найдете его в компьютере. И снимите показания о количестве нейтрино.

– Это будет трудно сделать, капитан.

– И все же снимите их, – упрямо сказал Род костистому лицу, видневшемуся на экране интеркома. – Мы должны знать состояние их индустрии.

– Вы хотите воевать с ними? – фыркнул Бакмен.

– Пока нет, – ответил Род и добавил: – Когда поднимете свои приборы, замерьте количество нейтрино на астероиде, с которого прибыл корабль мошкита. Он находится на краю скопления троянской точки, поэтому фоновое излучение вам не помешает.

– Капитан, это помешает моей работе!

– Я пошлю вам на помощь офицера, – Род на мгновение задумался. – Поттер! Я даю вам в помощники мистера Поттера. – Ему это должно понравиться. – Это необходимо сделать, доктор Бакмен. Чем больше мы узнаем о них, тем легче нам будет разговаривать. Чем скорее мы сможем говорить с ними, тем скорее сможем интерпретировать свои собственные астрономические наблюдения. – Это должно на него подействовать.

Бакмен нахмурился.

– Пожалуй, это правда. Я просто не подумал об этом.

– Отлично, доктор, – и Род щелкнул выключателем, прежде чем Бакмен успел придумать новое возражение. Затем он повернулся к гардемарину Уайтбриду, стоявшему в дверях. – Входите и садитесь, мистер Уайтбрид.

– Спасибо, сэр. – Уайтбрид сел. Стулья в наблюдательной кабине капитана были стальными каркасами с сетчатыми сидениями, очень легкими и удобными. Уайтбрид сел на самый край одного из них. Каргилл передал ему чашку кофе, которую тот принял обеими руками. Выглядел он болезненно напряженным.

– Расслабься, парень, – сказал Каргилл.

Никакого результата.

– Уайтбрид, – произнес Род, – позвольте мне сказать вам кое-что. Каждый человек на этом корабле жаждет завладеть вашим мозгом, и не когда-то, а прямо сейчас. Я делаю это первым, потому что я капитан. Когда мы закончим, я передам вас Хорвату и его людям. Когда закончат они – если закончат – вы будете освобождены от вахты. Вы, конечно, думаете, что сможете пойти спать, но это не так. Кают-кампания ждет вашей истории. Они будут на какое-то время уходить с вахты, и вам придется повторить все полдюжины раз. Вы представляете эту картину?

Уайтбрид был напуган – что и требовалось сделать.

– Вот и хорошо. Поставьте свой кофе в эту нишу. Отлично. Теперь откиньтесь назад, пока ваш позвоночник не коснется спинки стула. А теперь расслабьтесь, черт побери! Закройте глаза.

Удивленный Уайтбрид сделал это и через секунду счастливо улыбнулся.

– Я выключил запись, – сказал Блейн – и это было правдой. – Официальное донесение вы сделаете потом. А сейчас мне нужны факты, впечатления, все, что вы захотите рассказать. Мне нужно решить, следует ли останавливать корабль мошкита?

– Мы еще можем это? Сэр?

Блейн взглянул на Каргилла. Первый лейтенант кивнул.

– Он улетел всего полчаса назад. Мы можем остановить его в любой момент из ближайших двух суток. У него нет защитного поля, помните? И корпус его показался нам довольно хрупким. Две минуты работы носовых батарей, и от него не останется даже пара.

– Или же, – сказал Блейн, – мы можем перехватить его, выключить двигатель и взять на буксир. Главный инженер отдаст годовое жалование, чтобы разобрать на части эту электромагнитную систему. Или, скажем, Имперская торговая ассоциация: эта штука отлично подойдет для разработки астероидов.

– Я против этого, – сказал Уайтбрид, сидя с закрытыми глазами. – Если, конечно, у нас демократия, сэр.

– Ее нет, и адмирал склонен захватить этот корабль мошкита. Так думают и некоторые из ученых, но Хорват против этого. А почему против вы?

– Это будет первым враждебным актом, сэр. Я бы старался избегать этого, пока мошкиты не попытаются уничтожить «Мак-Артур». – Уайтбрид открыл глаза. – Но и в этом случае, чего нам бояться с нашим Полем? Мы находимся в их родной системе, капитан, и пришли взглянуть, сможем ли ужиться с ними. Я, во всяком случае, думаю, что сможем, сэр.

Каргилл хихикнул.

– Это похоже на высказывания Хорвата, верно, шкипер?

– Кроме того, сэр, чем этот корабль может помешать нам?

– Он идет домой один, вероятно, с сообщением.

– Не думаю, чтобы там было послание, сэр. Он не сделал ничего, что могло бы быть записью, и вообще не говорил.

– Она, – уточнил Блейн. – Биологи говорят, что мошкит – женщина. Оба маленьких существа – тоже, и одна из них беременна.

– Беременна… Я должен был заметить это, сэр?

Блейн усмехнулся.

– Как вы могли заметить? И где? Вы даже не обратили внимания, что у всех маленьких существ по четыре руки.

– По четыре?…