«Ленин» двигался к точке Безумного Эдди с ускорением в полтора g. Туда же следовал и подаренный корабль.

Корабль этот представлял из себя цилиндр обтекаемой формы с утолщением на носу, и походил на минарет, оседлавший пламя термоядерного синтеза. Сэлли Фаулер и священник Харди очень веселились, глядя на него, но остальные не замечали или делали вид, что не замечают сходства корабля с фаллосом.

Кутузов ненавидел подаренный корабль. Послы мошкитов, с которыми придется иметь дело, были простыми исполнителями приказов, но с кораблем все обстояло совсем по-другому. Он догнал «Ленин», занял позицию в трех километрах от него и принялся передавать бодрые сообщения, пока канониры «Ленина» следили за ним. Кутузов успокаивал себя тем, что на корабле не может быть оружия, достаточно мощного, чтобы пробиться сквозь Поле «Ленина».

И в то же время он боялся пускать туда свою команду.

После того, как корабль проверили офицеры, на борт его поднялись ученые. Все эти перемещения серьезно подрывали и без того хилую версию о чуме на борту «Мак-Артура», и Кутузов понимал это. Но, по крайней мере, ему не требовалось объяснять это ни одному мошкиту. Пусть Хорват зачитывает ему эксплуатационные приказы и требует военного совета – пока Кутузов жив, ни одного чужака не будет на борту «Ленина». Впрочем, этот корабль…

Он взглянул на его изображение на экранах, пока научный персонал перебирался туда. Они собирались на «Ленин» для похоронной службы и теперь торопились вернуться для изучения этой новой игрушки.

Каждый рапорт показывал, что она полна чудес, представляющих огромную ценность для Империи, и все же, как он мог осмелиться взять ее на борт? Тут мог бы помочь капитан Блейн, но он сломался, все более погружаясь в размышления о своем несчастье, став бесполезным именно тогда, когда требовался его совет. Хорват же был ослеплен верой в добрые намерения мошкитов во всем. Оставался только Бари с его не менее слепой ненавистью, несмотря на все доказательства того, что мошкиты дружественны и безвредны.

– Вероятно, так оно и есть, – вслух сказал Кутузов.

Гораций Бари удивленно посмотрел на него. Они с адмиралом сидели на мостике и пили чай, разглядывая подаренный корабль. Торговец вопросительно посмотрел на адмирала.

– Вероятно, мошкиты дружественны и безвредны, – повторил Кутузов.

– Как вы можете верить в это! – воскликнул Бари.

Кутузов пожал плечами.

– Как я уже говорил другим, во что я верю, не имеет значения. Моя задача – доставить для правительства максимум информации. При наличии одного корабля возможность его потери означает возможность потери всей информации. Но этот космический корабль мошкитов должен быть очень ценным, не так ли, ваше превосходительство? Сколько бы вы заплатили Военному Флоту за лицензию на производство кораблей с таким приводом?

– Я заплатил бы гораздо больше, чтобы увидеть, что с угрозой мошкитов навсегда покончено, – серьезно ответил Бари.

– Гмм, – адмирал был склонен согласиться с ним. В Трансугольном секторе и без того было достаточно проблем. Одному богу известно, сколько колоний бунтует и сколько присоединится к ним против Империи. Чужаки были новым осложнением, совершенно ненужным Военному Флоту. – И все-таки, технология… торговые возможности… я думал, вы заинтересуетесь.

– Мы не можем доверять им, – сказал Бари, стараясь говорить спокойно. Адмирал не любил иметь дело с людьми, не умеющими контролировать свои эмоции. Бари понимал его очень хорошо – его отец поступал точно так же.

– Адмирал, они убили наших гардемаринов. Надеюсь, вы не поверили этой сказочке о вхождении в атмосферу? Кроме того, они освободили этих монстров на «Мак-Артуре» и почти сумели протащить их на борт «Ленина», – торговец содрогнулся: эти крошечные горящие глаза… – Конечно, вы не позволите этим чужакам проникнуть в Империю. Вы не позволите им пробраться на борт своего корабля, – эти читающие мысли чудовища… Телепаты они или нет, но они читают мысли. Бари постарался скрыть свое отчаяние: если даже адмирал Кутузов склонялся к мысли поверить лжи чужаков, какое будущее ждет Империю? Новая технология возбудит имперскую Торговую Ассоциацию, как ничто другое, и только у Военного Флота достаточное влияние, чтобы побороть требования, предъявляемые ИТА. Клянусь Бородой Пророка, нужно что-то делать! – Я начинаю подумывать, не оказывает ли на вас чрезмерное влияние доктор Хорват, – вежливо сказал Бари.

Адмирал нахмурился, и Гораций Бари мысленно улыбнулся. Хорват. Это был ключ – игра Хорвата против адмирала.

Энтони Хорват чувствовал себя в этот момент довольным и счастливым, несмотря на ускорение в полтора g, Подаренный корабль был просторным, и изучать его бесконечные чудеса было очень удобно. Здесь имелся душ с полудюжиной сменных насадок, устанавливаемых под разными углами, и молекулярное сито для воды. Имелись запасы замороженных завтраков, которые требовалось только сунуть в микроволновую печь, чтобы получить готовый продукт. Даже кулинарные неудачи были… интересными. Здесь был кофе, синтетический, но хороший, и шкаф с большим запасом вин.

И, в дополнение ко всему, «Ленин» и Кутузов были восхитительно далеко. На борту линкора все было забито подобно грузовому трюму торгового корабля, каюты были переполнены, и в коридорах спали люди, тогда как здесь Хорват мог развалиться в свое удовольствие. Он переставил микрофон поближе и, удовлетворенно вздохнув, начал диктовать.

– Большинство конструкций мошкитов имеет множественное назначение, – сказал он своему компьютеру. – Этот корабль является тестом на интеллигенцию вне зависимости от того, было ли у мошкитов такое намерение или нет. Они многое поняли о наших способностях, наблюдая, как долго наши люди учились правильно управлять двигателем. Полагаю, их собственные Коричневые сделали бы эту работу в течение часа, но – будем честными – Коричневым не нужно сутками сосредоточенно следить за индикаторами. Люди, достаточно интеллигентные для такого задания, находят его мучительно скучным, и это наш собственный обычай – оставлять на вахте членов экипажа, тогда как офицеры являются по вызову, чтобы справиться с возникающими проблемами. Таким образом, мы реагируем медленнее и требуем большего персонала для выполнения заданий, которые отдельный мошкит сочтет предельно простыми.

Кроме того, мошкиты многое рассказывали нам о себе. Например, мы используем людей для дублирования автоматических систем, хотя часто пренебрегаем автоматикой для того, чтобы дать постоянное занятие людям, необходимым в минуту опасности, а в остальное время излишним. Мошкиты же часто показывают недостаток знаний компьютерной технологии и часто автоматики вообще. Вместо этого они используют один или более подвидов, как биологические компьютеры, и, похоже, имеют достаточные их запасы. Едва ли это оставляет людям право выбора, – он сделал паузу и оглядел помещение.

– Так, теперь об этих статуэтках, – Хорват поднял одну и улыбнулся. Он построил их на столе перед собой подобно игрушечным солдатикам: дюжина статуэток мошкитов из прозрачного пластика. Внутренние органы были показаны яркими цветами во всех подробностях. Он еще раз довольно осмотрел их, затем слегка скривился: их нужно было отправить обратно.

Вообще-то, в этом не было особой необходимости. Пластик не представляет из себя ничего особенного, и статуэтки были изучены во всех деталях. Любой штамповочный автомат мог производить их тысячами в час и, вероятно, именно так они и были изготовлены мошкитами. Но они были чужими и дареными, и он хотел иметь их на своем столе или в Музее Новой Шотландии. Пусть Спарта довольствуется копиями!

Хорват мог опознать большинство форм с первого взгляда: огромный Носильщик, сверхмускулистый Инженер с широкими короткопалыми руками и большими плоскими ступнями – вероятно, Фермер. Крошечный Часовщик (проклятые Домовые! и дважды проклятый адмирал, не позволивший мошкитам помочь в их уничтожении). Здесь был и Физик с маленькой головой и длинными пальцами, и веретенообразный Бегун, состоявший, казалось, из одних ног… Хорват снова начал диктовать.