Хорват ответил очень спокойно:

– Это не сражение, капитан, – он помолчал. – В бою вы знаете свою цель. Вам, вероятно, известна эфемерность планет любой системы…

– Черт побери! Наблюдение моей команды всегда быстро обнаруживает планеты!

– Прямо сразу же, капитан?

– Нет.

– Давайте посмотрим фактам в лицо. До тех пор, пока мы не обнаружили газовый гигант и троянские астероиды, мы не представляли точного плана системы. По приборам, найденным в зонде, мы пришли к выводу, какая температура нравится мошкитам, а из этого сделали заключение, как далеко от солнца может находиться их планета. И все-таки нам нужно изучить тороид с радиусами в сто и двести километров. Вы следите за моей мыслью?

Блейн кивнул.

– Мы занимаемся изучением всего этого региона. Нам известно, что планета не прячется за солнцем, потому что мы находимся над плоскостью системы. Но когда мы закончим фотографирование, нам придется проверить это огромное звездное поле в поисках одной световой точки, которая нужна нам.

– Возможно, я жду от вас слишком многого.

– Возможно. Мы все работаем так быстро, как только можем, – он улыбнулся – спазм, который поднял все его лицо на долю секунды – и исчез.

Через шесть часов после перехода Хорват позвонил снова.

– Нет, капитан, мы не нашли обитаемой планеты, но многочасовые наблюдения доктора Бакмена позволили обнаружить цивилизацию мошкитов. В троянских точках.

– Они обитаемы?

– Определенно да. Обе троянские точки буквально лучатся микроволновым излучением. Можно предположить их обитаемость и по высокому альбедо крупных болидов. Блестящая поверхность – естественный продукт цивилизации… Боюсь, что люди доктора Бакмена слишком много думали о понятиях мертвой вселенной.

– Спасибо, Доктор. Есть какие-нибудь послания, предназначенные для нас?

– Не думаю, капитан. Однако, ближайшая троянская точка находится под нами в плоскости системы… примерно в трех миллионах километров. Я предлагаю идти к ней. Ввиду большой плотности цивилизации в троянских точках может оказаться, что обитаемая планета не является действительным центром цивилизации мошкитов. Возможно, она подобна Земле. Или еще хуже.

Род был шокирован. Его самого Земля потрясла, хотя и было это не так давно. Нью-Аннаполис сохранялся как Дом Людей, и имперские офицеры знали, насколько насущной была важнейшая задача Империи.

И если бы люди не получили Олдерсон Драйв перед последними земными сражениями, а ближайшая звезда находилась бы в тридцати пяти световых годах вместо четырех… «Страшно даже подумать об этом!»

– Согласен. Это также только предположение. капитан. Но в любом случае имеется соседняя жизнеспособная цивилизация, и я думаю, что мы должны идти к ней.

– Я только на минутку, – на четвертом экране появился старший йомен Люд Шаттук, возбужденно жестикулируя.

– Мы использовали приемопередающий сферический локатор, шкипер, – закричал Шаттук на весь мостик. – Смотрите, сэр!

Экран показал черное пространство с булавочными точками звезд и голубовато-зеленую точку, кружащуюся по индикаторному световому кольцу. Потом точка мигнула. Дважды.

– Мы нашли обитаемую планету, – удовлетворенно сказал Род и, не в силах сдержаться, добавил: – Все же мы обошли вас, доктор!

После долгого ожидания события пошли одно за другим.

Мир, похожий на Землю, вполне мог скрываться позади источника света и при этом находиться в пространстве, которое изучали люди Хорвата. Свет маскировал все, что находилось за ним, но это не привело в замешательство связистов. Выискивание сигналов было их работой.

Команды Каргилла и Хорвата работали вместе, отвечая пульсациями. Один, два, три, четыре – мигал свет, и Каргилл, используя передние батареи, отвечал – пять, шесть, семь. Спустя двенадцать минут свет просигналил: три один восемь четыре одиннадцать, потом повторил еще раз, и корабельный компьютер дал ответ: Пи в двенадцатой степени. Используя компьютер, Каргилл нашел "е" (основание натурального логарифма) в той же степени и ответил им.

Однако, это была только внешняя сторона. Настоящее послание звучало так: МЫ ХОТИМ ГОВОРИТЬ С ВАМИ, а ответ «Мак-Артура» был – ОТЛИЧНО. Оставалось только ждать уточнений.

Тем временем был готов уже второй вывод.

– Это свет ядерного синтеза, – сказал парусный мастер Реннер, наклонившись ближе к своему экрану. Его пальцы наигрывали на контрольном пульте странную беззвучную музыку. – Это не Поле Лэнгстона. Ну, конечно… они окружают оболочкой водород, инициируют его и отбрасывают назад. Обычная плазменная бутылка. Это не так горячо, как наши двигатели, имеющие меньшую эффективность. Если я все понял правильно, выхлоп направлен от нас.

– Вы думаете, корабль направляется на встречу с нами?

– Да, сэр. Он невелик. Дайте мне несколько минут, и я назову вам его ускорение. Пока же его можно принять за одно g… – пальцы Реннера пробежались по кнопкам еще раз, – … а массу оценить примерно в тридцать тонн. Потом можно будет уточнить цифры.

– Слишком большой, чтобы быть ракетой, – задумчиво сказал Блейн. – Может быть, встретим его на полпути, мистер Реннер?

Реннер нахмурился.

– Это вопрос. Он нацелен туда, где мы находимся сейчас. Мы не знаем, сколько у него топлива и насколько сообразителен его пилот.

– И все-таки спросим. Дайте мне адмирала Кутузова.

Адмирал был на своем мостике. Экран показывал бурную деятельность за его спиной.

– Я видел это, капитан, – сказал Кутузов. – Что вы собираетесь делать?

– Я хочу встретить этот корабль. Но в случае, если он не изменит свой курс, а мы не сможем перехватить его, он придет сюда. «Ленин» мог бы подождать его.

– Для чего, капитан? У меня четкие инструкции. «Ленин» не должен иметь никаких дел с чужаками.

– Но вы можете послать шлюпку, сэр. Гичку с вашим человеком, которую мы перехватим. Сэр.

– Сколько, по-вашему, у меня шлюпок, Блейн? Я повторю вам инструкции. «Ленин» здесь, чтобы охранять тайну Олдерсон Драйв и Поля Лэнгстона. Выполняя задачу, мы не только не должны связываться с чужаками, но не можем переговариваться и с вами, если разговор могут перехватить.

– Да, сэр, – Блейн смотрел на плотного мужчину на своем экране. Неужели у него совершенно нет любопытства? Неужели можно быть настолько машиной? – Мы идем к чужому кораблю, сэр. Доктор Хорват хочет этого во что бы то ни стало.

– Очень хорошо, капитан. Выполняйте.

– Да, сэр, – Род с облегчением выключил экран, затем повернулся к Реннеру. – Нам разрешили первый контакт с чужаками, мистер Реннер.

– А я думал, что ради этого мы сюда и прилетели, – сказал Реннер и тревожно взглянул на экран, чтобы убедиться, что адмирал исчез.

Гораций Бари только что покинул свою каюту – теоретически он не должен был никуда выходить – когда на трапе появился Бакмен.

Бари тут же изменил свои намерения.

– Доктор Бакмен! Могу я предложить вам кофе?

Выпуклые глаза повернулись к нему, моргнули, сфокусировались:

– Что? О, да, спасибо вам, Бари. Это должно разбудить меня. Нужно так много сделать… я могу заглянуть к вам всего на минуту…

Бакмен опустился в гостевое кресло Бари, слабый, как скелет на экране дисплея. Глаза его были красны, веки наполовину опущены. Дыхание его было слишком громким, руки безвольно свисали. Бари невольно задумался, что покажет вскрытие, если Бакмен умрет в эту минуту: истощение, недоедание, или и то, и другое?

Бари сделал трудный выбор.

– Набил, кофе. Для мистера Бакмена со сливками, сахаром и бренди.

– Бари, мне очень жаль, но в рабочее время… Впрочем, хорошо. Спасибо, Набил, – Бакмен сделал маленький глоток, затем жадно отхлебнул из чашки. – Здорово! Спасибо, Бари, это должно разбудить меня.

– Похоже, вы нуждаетесь в этом. Обычно я никогда не мешаю хороший кофе с чистым спиртом. Доктор Бакмен, вы ели?

– Не помню.

– Значит, нет. Набил, поесть нашему гостю. И быстрее.

– Бари, мы так заняты, что у меня действительно нет времени. Нужно изучить всю эту систему, не говоря уже о работе для Флота… прослеживание излучения нейтрино и этого проклятого света…