– Но они не люди, – заметил Реннер. – Четыре мошкита весят, как два человека, но им не требуется так много места. Мы не знаем, какое у них оборудование, вооружение и защита. Тонкие стены, похоже, не пугают их, и это позволяет им строить большие кабины…

– Ну, хорошо, – прервал его Род. – Если вы не знаете, так и скажите.

– Я не знаю.

– Спасибо, – терпеливо сказал Род. – А есть что-то такое, в чем вы уверены?

– Это довольно странно, сэр. Ускорение. Оно постоянно до трех значащих цифр с тех самых пор, как мы заметили корабль. И это непонятно, – сказал Реннер. – Обычно мы заставляем двигатель работать на пределе, вносим мелкие поправки в курс… а если оставить его без присмотра – вариации неизбежны. Поддерживая ускорение таким постоянным, они попусту теряют время.

Род потер переносицу.

– Это своего рода сигнал. Они точно указывают нам, куда направляются.

– Да, сэр. Прямо сюда. Они говорят, чтобы мы подождали их, – Реннер странно и свирепо усмехнулся. – Да, мы узнали кое-что еще, капитан. Профиль корабля уменьшился с тех пор, как мы заметили его. Вероятно, они сбросили топливные баки.

– Как вы обнаружили это? Разве для этого не нужно, чтобы цель прошла через солнце?

– Обычно да, сэр. Но здесь нам помогает Угольный Мешок. Свет, отраженный Угольным Мешком, дает нам хорошую возможность оценить площадь сечения корабля. Неужели вы не видите цветов в Угольном Мешке, капитан?

– Нет, – Блейн снова потер свой нос. – Военный корабль не стал бы сбрасывать топливные баки, верно? Но гарантии этого у нас нет. Все, что мы знаем наверняка, это то, что они летят к нам.

Стели и Бакмен заняли задние сидения в треугольной кабине катера. Когда катер рванулся вперед на одном g, Стели увидел Поле «Мак-Артура», закрывшееся за ними. На фоне черноты Угольного Мешка военный корабль казался невидимым. Незаметным было все, кроме неба.

Половину этого неба занимал Угольный Мешок, беззвездный, за исключением горячей розовой точки в нескольких градусах от его края. Это выглядело так, словно Вселенная кончается здесь. Как стена, подумал Хорст.

– Взгляните на это, – сказал Бакмен и Хорст подпрыгнул.

– На Новой Шотландии есть люди, называющие это Лицом Господа. Суеверные болваны!

– Верно, – сказал Хорст. Суеверие было глупостью.

– Отсюда это и вовсе не кажется похожим на человека, и все-таки в десять раз величественнее! Хотел бы я, чтобы муж моей сестры увидел это. Он прихожанин Церкви Его Имени.

Хорст кивнул в полутьме.

С любого из человеческих миров Угольный Мешок был черной дырой в небе, и можно было ожидать, что и здесь он тоже будет черным. Однако, сейчас глаза Хорста увидели красное свечение внутри Угольного Мешка. Сейчас материал туманности выглядел как многослойный газовый занавес или же струи крови, растекающейся в воде. Чем дольше он смотрел, тем глубже мог заглянуть в него. Вихревые завитки и узоры течения демонстрировали световые годы разреженных до вакуума газа и пыли.

– Представьте себе, как мы спорили с моим зятем! – сказал Бакмен. – Я пытался образумить глупца, но он и слушать не хотел.

– Не думаю, чтобы я когда-нибудь видел более прекрасное небо. Доктор Бакмен, весь этот свет идет от Глаза Мурчисона?

– Это кажется невозможным, верно? Мы пытались найти другие источники излучения, ультрафиолетовые звезды в глубине пыли. Если бы там были большие массы, мы бы нашли их индикаторами массы. Стели, это не так уж и невероятно. Глаз не слишком далеко от Угольного Мешка.

– Два световых года.

– И что с того? Свет движется быстрее всего, и путь для него свободен! – зубы Бакмена сверкали в мягком разноцветном свете, шедшем от контрольного пульта. – Мурчисон упустил великолепную возможность изучить Угольный Мешок, когда имел шанс. Конечно, он был не с той стороны Глаза и, вероятно, не рискнул уйти слишком далеко от точки перехода… и в этом наше счастье, Стели! Ни у кого не было такой возможности! Густая межзвездная масса и красный супергигант у ее края для иллюминации! Смотрите, смотрите вдоль моей руки, Стели, туда, где поток влечет к этому завитку. Похоже на водоворот, верно? Если бы наш капитан перестал сдерживать меня во всем и пустил бы к корабельному компьютеру, я бы доказал, то этот завиток является протозвездой в процессе конденсации! Или что это не так.

Временно у Бакмена была должность выше, чем у Стели, но он был гражданским. В любом случае он не должен был так говорить о капитане.

– Мы пользуемся компьютером для других целей, доктор Бакмен.

Бакмен выпустил руку Стели. Глаза его были пусты, как будто его душа потерялась в этом огромном покрывале освещенной красным светом темноты.

– Впрочем, может, нам это и не понадобится. Мошкиты должны были наблюдать Угольный Мешок всю свою историю: сотни лет, может, даже тысячи. Особенно, если у них развита такая псевдонаука, как астрология. Если мы сумеем поговорить с ними… – он замолчал.

– Интересно, почему вы так хотели сопровождать нас? – спросил Стели.

– Что? Вы думаете, что я отправился с вами, чтобы взглянуть на этот камень? Стели, меня не волнует, что там делала мошкита. Я хочу знать, почему троянские точки так захламлены.

– Вы думаете найти там ключ к решению?

– Возможно, он в составе астероида. Можно только надеяться на это.

– Может быть, я смогу помочь вам, – медленно сказал Стели. – Заурон – моя родина – имеет пояс астероидов и горную промышленность. Я научился кое-чему о горных породах от своих дядей. Думаю, когда-нибудь я сам стану горняком, – он вдруг замолчал, ожидая, что Бакмен поднимет неприятную тему.

Но Бакмен сказал:

– Интересно, что капитан надеется найти здесь?

– Он говорил мне это. Нам известно об этом астероиде только одно – им интересовалась мошкита. Узнав, почему, мы узнаем кое-что и о ней.

– Но не слишком много, – проворчал Бакмен.

Стели расслабился. Или Бакмен не знает, почему Заурон пользовался плохой репутацией, или… Тактичность? У Бакмена? Едва ли.

Щенок мошкитов родился спустя пять часов после того, как катер «Мак-Артура» ушел к астероиду. Рождение было весьма похоже на собачье, хотя мать не имела с собаками ничего общего, и родился всего один щенок размером с крысу.

Гостиная в тот день была весьма популярна у экипажа, офицеров и ученых, и даже капитан нашел причину заглянуть туда.

– Посмотрите, какая маленькая у него левая нижняя рука, – сказала Сэлли. – Мы были правы, Джонатан. Маленькие существа развились из больших мошкитов.

Кому-то пришло в голову привести большую мошкиту вниз, в гостиную. Похоже, ее вообще не заинтересовал новорожденный малыш, но она что-то сказала двум другим. Один из них достал из-под подушки часы Горация Бари и передал ей.

Род наблюдал за активностью вокруг щенка мошкитов, когда имел такую возможность. Тот выглядел очень развитым для новорожденного. Через час после своего рождения он уже грыз капусту и, казалось, уже вполне мог ходить, хотя мать обычно носила его на руках. При этом двигалась она стремительно, и, казалось, малыш вовсе не мешает ей.

Тем временем корабль мошкитов подлетал все ближе и ближе, и если в его ускорении и происходили изменения, то слишком небольшие, чтобы «Мак-Артур» заметил это.

– Они будут здесь через семьдесят часов, – сказал Род Каргиллу по лазерной связи. – Я хочу, чтобы вы вернулись через шестьдесят. Не позволяйте Бакмену начинать что-то, чего нельзя закончить за это время. Если встретите чужаков, немедленно сообщите мне… И не пытайтесь разговаривать с ними, если это не будет необходимо.

– Слушаюсь, шкипер.

– Это не мой приказ, Джек, а Кутузова. Ему не понравилась эта экскурсия, поэтому только взгляните на астероид и возвращайтесь обратно.

Астероид находился в тридцати миллионах километров от «Мак-Артура»: около двадцати пяти часов пути в каждую сторону при одном g. Четыре сокращали это время наполовину.

Вряд ли следует терпеть из-за этого четыре g, подумал Стели.