В начале воины с Польшей воеводы, под влиянием патриарха Никона, воздерживались от местнических споров (касающихся генеалогического старшинства), но с падением авторитета Никона местнические конфликты – этот бич московской администрации – вспыхнули заново, что принесло весьма плачевные результаты.

Союзник Алексея в Польской войне, гетман Богдан Хмельницкий был значительно более энергичным человеком нежели царь.1067 Среднего роста, могучего телосложения, он был способен на большие свершения, однако, к концу жизни подорвал своё здоровье неумеренным пьянством. Его характер был весьма неуравновешен. Венецианский посланник, Альберто Вимина, которого Богдан принимал в 1650 г., оказался под впечатлением от двойственности натуры гетмана. Время от времени он выглядел сонным и казался усталым. Будучи в другом настроении, становился активным, твердым и властным. Чем старше становился Богдан, тем чаще наступали приступы депрессии и дольше длились. Он становился все более и более подозрительным, даже в отношении своих друзей.

Богдан получил хорошее образование западного типа в иезуитской коллегии. Он понимал важность знаний и от всего сердца поддерживал просветительскую деятельность Киевской академии. Любил вести беседы с интеллигенцией своего времени – учеными-священнослужителями как украинскими, так и греческими. Из-за его бурной и авантюрной карьеры у него было мало других возможностей для интеллектуальных занятий. Его письма и манифеста («универсалы») показывают, что он хорошо владел пером. Большая часть его писем касалась текущих политических и военных дел. Хотя он и не был жадным читателем, очень любил устную поэзию своего народа, любил слушать народных музыкантов и сам любил играть на бандуре. На протяжении всей своей жизни он получал удовольствие от компаний и веселых застолий и, за исключением периодов депрессий, был радушным хозяином и хорошим товарищем.

Как и большинство запорожских казаков, Богдан являлся знатоком оружия и лошадей. Когда того требовал торжественный момент, одевал на себя церемониальное облачение. В противном же случае, будь то военное или мирное время, он не питал слабости к богатым нарядам да и вообще к роскоши. Его образ жизни был прост и не отличался от рядовых казаков. Венецианский посол Вимина писал о нем: «В его [Богдана] комнате нет никакой роскоши; стены голые. Вся мебель состоит из грубых деревянных скамей, покрытых кожаными подушками.... Дамасский коврик лежит перед небольшого размера кроватью гетмана, в головах которой висит лук и сабля». Шведский посол Гильдебрандт, которого Богдан принимал в Чигорине в январе 1657 г., рисует схожую картину. После аудиенции посла развлекали за обедом в той же самой комнате (где стояла кровать Богдана). Обед был совершенно неофициальным, пища проста. За столом присутствовали две дочери Богдана. Пили горилку и мед, которые посол боялся проглатывать, предполагая (совершенно справедливо), что эти напитки очень крепкие.

Когда дьякону Павлу Алеппскому представили Богдана во время польской кампании 1654 г., на него также произвела впечатление скромность гетмана в одежде: «Никакой человек со стороны не опознал бы в нем гетмана. Все прочие [имеются в виду сопровождавшие его старшины] были роскошно наряжены и имели сверкающее оружие, а он был одет в одежду из простой ткани, и его оружие не привлекало внимания». (Но мы можем быть уверены – знаток бы заметил, что это оружие – высочайшего качества).

Популярность Богдана в качестве правителя основывалась частично на его внимании к обычаям и традициям народа. Он был великолепным оратором. Уроки риторики, которые он получил в иезуитской коллегии, не пропали даром. Он умело пользовался простонародным языком; его речи были пересыпаны народными поговорками и яркими примерами из повседневной жизни.

Как государственный деятель, Богдан пытался установить равновесие между старшинами и рядовыми казаками, но большую часть своего внимания уделял военным и международным делам. В основе его военных успехов лежала тщательная организация армейской администрации и снабжения. Как войсковой командир, он был наделен значительными стратегическими и тактическими способностями, но во многих случаях подчинял свои военные цели капризам собственной дипломатии. Более того, хотя обычно он с великой тщательностью планировал главную кампанию, он часто пренебрегал периферийными операциями. Кроме этого, у него иногда наступали периоды инертности в ведении войн, что можно объяснить частично запутанностью его дипломатических планов, а частично – периодами депрессии.

Несмотря на недостатки, он, несомненно, был государственный деятелем с большой буквы. Начав в качестве зачинщика принесшего успех восстания, стал признанным лидером украинского народа: все решение принять покровительство царя было поддержано большей частью народа, хотя и не всеми старшинами. С исторической точки зрения, объединение Украины с Москвой было наивысшим достижением Богдана Хмельницкого. Несмотря на последующие раздоры и разочарования, объединение явилось важной вехой в истории как украинского, так и русского народов.

Алексей и Богдан никогда не встречались. То, что Хмельницкому не удалось приехать в Москву для переговоров об условиях объединения после переяславской присяги на верность, стало большим разочарованием для Алексея и его советников. Мотивы гетмана были в этом случае, по всей вероятности, двойственными. С одной стороны, у него были основания ожидать немедленного польского нападения на Украину, и он должен был быть начеку, чтобы противостоять этому. С другой стороны, он, по-видимому, не желал появляться перед царем в качестве просителя до утверждения условий соглашения между Москвой и казаками. Позднее, когда началась Польская война, у Богдана едва ли была возможность покинуть армию, даже на короткое время. Разумеется, царь и гетман были в контакте друг с другом через переписку и обмен послами и гонцами, но это не могло заменить личного общения. Отсутствие такого общения подрывало возможности успешного развития русско-украинских отношений.

Во время переговоров в марте 1654 г. между казацкой делегацией и московскими боярами был согласован генеральный план войны против Польши, в котором были скоординированы действия московской и казацкой армий. Москва брала на себя обязательство направить основную массу своих войск против Литвы и обещала дать указание донским казакам, чтобы они начали беспокоить крымских татар для отвлечения последних от атак на Украину. Часть московских вооруженных сил должна была быть послана на Украину для оказания поддержки Хмельницкому в его кампании против поляков. Со своей стороны Богдан обещал перебросить часть казацкой армии в Белоруссию для совместных действий там с москвичами.

Хотя таким образом был достигнут определенный уровень военного сотрудничества между Москвой и казаками, не было осуществлено никаких попыток скоординировать внешнюю политику царя и гетмана. Богдан вел оживленные дипломатические отношения с рядом зарубежных держав независимо от Москвы, даже принимал дипломатических агентов из Польши и Турции, что противоречило условиям русско-украинского объединения. Но и в том, и в другом случае он твердо отклонял любые попытки отделить его от царя;

отказался также от предложения крымского хана вступить с ним в союз против Москвы. Как и раньше, Богдан уделял много внимания молдавским, валашским и трансильванским делам. Несмотря на его прежний регресс в этом направлении, он упорно продолжал прилагать усилия к тому, чтобы вовлечь дунайские государства в союз против Польши. В 1656 г. Молдавия обратилась к царю за покровительством. Оно было даровано, но оказалось недолговечным. Богдан также установил отношения с Бравденбургом и Швецией. Еще в 1650 г. пытался наладить дружественные отношения со Швецией. Его новые попытки были более удачными, но чуть не привели к конфликту между ним и царем.