Братьев и родственников Федора сослали в различные монастыри и города Северной Руси (брата Ивана – в Пелым в Сибири). Земельные владения Романовых и большинства их сосланных друзей конфисковали. Тогда же арестовали и заключили в тюрьму Богдана Вольского.525

Более того, в мае 1601 г. был смещен умелый и опытный глава Посольского Приказа Василий Щелкалов. Его, по-видимому, заподозрили в связях либо с Романовыми, либо с Вольским, либо с теми и другим. Его заменил Афанасий Власьев, человек значительно ему уступающим.526

Арест и тюремное заключение Романовых и Вольского предотвратили дворцовый переворот, угрожавший Борису, но не могли предотвратить появления Лжедмитрия, поскольку машина уже была запущена.

Положение Бориса серьезно осложнилось. Боярская Дума и правящий класс Москвы понесли потери, и количество недоброжелателей Бориса быстро увеличивалось. Тем не менее некоторые титулованные бояре, князь Мстиславский и князья Шуйский и Голицын все еще оставались верными Борису. Однако ему приходилось вести себя очень осторожно, чтобы не обидеть их, и отдавать им предпочтение в армии и администрации, даже если можно было подобрать более подходящих людей.

Ситуацию усугубил великий голод 1061-1603 гг. и мятеж Хлопко в 1603 г.

Однако затем, в 1604 г., собрали богатый урожай, и трудности, казалось, были преодолены. Но к этому времени в Польше уже начал проявлять себя самозванец. 15 марта 1604 г. его принял король Сигизмунд. 16 октября во главе примерно трех тысяч польских добровольцев, украинцев и донских казаков самозванец вошел в пределы Северской земли.

Великая Смута началась.

Использование самозванцев, чтобы расколоть или захватить соседний народ, было способом уже известным в Восточной Европе, особенно в польской Украине и Молдавии. В 1561 г. польский магнат из Подолии, Альберт Ласский, набрал банду украинских разбойников для поддержки греческого авантюриста Басилида, который называл себя племянником деспота Самоса. Басилиду удалось свергнуть молдавского тирана господаря Александра, и его провозгласили князем Молдавии. Однако, когда он попытался ввести в Молдавии западный образ жизни и выразил желание жениться на дочери молдавского магната протестантской веры, молдаване восстали и убили его.527

В 1574 г. украинские казаки пытались возвести в Молдавии на престол мнимого сына господаря Стефана VII, а три года спустя – другого самозванца, который называл себя братом предыдущего. Впоследствии король Польши Сигизмунд III запретил казакам предоставлять убежище претендентам на молдавский трон, и в 1592 г. казаки выдали одного из них полякам.528

Приказ Сигизмунда касался только Молдавии и казаков, и не мог помешать Сапеге начать игру с самозванцем для Московии. Однако в этом случае ставки, безусловно, были много выше.

К лету 1601 г. Лжедмитрий, по всей видимости, уже благополучно находился в Речи ПосполитоЙ, поскольку примерно в это время на Волыни при дворе князя Константина Константиновича Острожского появился молодой странствующий монах. Князь, известный поборник Православия в Польско-Литовском Содружестве, прославился своим покровительством православным монахам и духовенству.

Пилигрим долго у Острожского не задержался и перебрался к Хойским. Гавриил Хойский был близким другом Острожского. И он, и его сын Роман активно участвовали в арианском движении в Польше и основали на Волыни две арианские школы. Будучи православным, Острожский поддерживал тесную связь с польскими арианцами и кальвинистами, поскольку православным и протестантам необходимо было поддерживать друг друга, чтобы противостоять давлению католической Контрреформации.529

Вскоре после прибытия к Хойским чернец сбросил монашеское одеяние и поступил в арианскую школу в Гоще.530 Там он изучал латынь и польский. В то же время, являясь членом свиты Хойских, он имел массу возможностей познакомиться с образом жизни молодых людей при дворах польских и западнорусских магнатов, со стрельбой, верховой ездой и спортом вообще. Интеллектуальная атмосфера и в школе, и при дворе Хойских была такова, что бывший монах не мог не стать своего рода вольнодумцем.531

Хойские состояли в дружеских отношениях с другой украинской влиятельной семьей, князьями Вишневецкими. Летом 1603 г. молодой человек покинул Хойских и переехал в Братин (Брагино), где стал членом свиты князя Адама Вишневецкого. При удобном случае (рассказы о нем различны) новый слуга Вишневецкого открыл хозяину свое происхождение, назвавшись сыном царя Ивана Грозного, царевичем Дмитрием.532

Князь Адам принял историю за чистую монету. По всей вероятности, он уже слышал о существовании претендента от Льва Сапеги. Князь Адам представил «Дмитрия» своему троюродному брату Константину, галицкому воеводе. Жена Константина Вишневецкого была дочерью Юрия Мнишека. Юрий Мнишек с энтузиазмом отнесся к известию о появлении «царевича».

Мнишек, сандомирский воевода, являлся также старостой Львова и управляющим королевского имения в Самборе, где он и жил. Он был чрезвычайно состоятелен, однако всегда нуждался в деньгах из-за расточительного образа жизни. Его репутация довольно сомнительна. Известно, что в последние годы правления короля Сигизмунда Августа Мнишек снискал расположение развратного и суеверного монарха, поставляя ему соблазнительных дам, а также ворожей для восстановления его ослабевающей сексуальной энергии посредством магических заклинаний и снадобий. Подозревали, что в ночь смерти короля Сигизмунда Августа (7 июля 1572 г.) Мнишек опустошил его личную казну.533

Козда Мнишек узнал о появлении Дмитрия, ему сразу же пришло в голову, что в покровительстве претенденту кроется великолепная возможность заполучить больше власти и денег. Его приманкой для Дмитрия стала младшая дочь, прекрасная Марина. Дмитрий влюбился в нее с первого взгляда. Марина не была сентиментальной, но была честолюбивой, и перспектива стать царицей привлекла ее.

В этих обстоятельствах претендентом заинтересовалась римско-католическая церковь. Епископ Бернард Мациежовский (кардинал с 1603 г.) оказал предприятию энергичную поддержку. Во время Брестской унии Мациежовский являлся одним из активных проводников униатской церкви и теперь был готов испытать новые возможности римско-католической экспансии на Русь.534

Папа Климент VIII сначала был настроен весьма скептически, но очевидные выгоды плана, в случае его осуществления, сделали папу крестным отцом движения. Иезуиты тоже вступили в игру.

8 ноября 1603 г. Рангони, нунций при польском дворе, доложил папе о появлении Дмитрия. Тогда же приходский священник Самбора и иезуит Лавицкий посоветовали Дмитрию написать Рангони и попросить его о помощи делу. В душе Дмитрий не тяготел к католичеству, но прекрасно понимал практическую важность поддержки римско-католической церкви. Кроме того, он звал, что переход в католическую веру будет необходимым предварительным условием женитьбы на Марине. Поэтому он написал Рангони, и даже дважды. Осторожный нунций на письма не ответил, но посоветовал Вишневецким и Мнишеку доставить Дмитрия в Краков, чтобы представить его королю Сигизмунду III.