3 июля 1633 г. (по григорианскому календарю) Деулинское перемирие между Московией и Польшей заканчивалось. Его заключили 24 декабря 1618г. по юлианскому календарю, 3 декабря 1619 г. по григорианскому и соблюдали четырнадцать с половиной лет. По основным условиям перемирия, Смоленск и Северская земля, захваченные Польшей в Смутное время, оставались под польским правлением; польский кронпринц Владислав не отказался от притязаний на московский престол.

Угроза нападения Польши по истечении срока перемирия все еще казалась серьезной, и поэтому в 1633 г. Московское правительство не могло не учитывать возможности новой войны с Польшей. Во время шведско-польской войны (1626-1629 гг.) король Густав Адольф убеждал Москву стать союзником Швеции и напасть на Польшу, не дожидаясь окончания Деулинского перемирия. Тогда московское правительство отказалось нарушить перемирие без провокации со стороны поляков. Кроме того, в то время только началась с помощью иностранных инструкторов реорганизация московской армии, к тому же Москве требовалось время, чтобы известить турецкое правительство как будущего союзника против Польши.

Однако в 1631 г. Русь и Польша начали готовиться к войне.

Для короля Сигизмунда новая кампания против Московии явилась бы не только делом династического и политического значения, но также и религиозного. Католическая церковь и униаты продолжали планировать обращение московитов. Еще в 1624 г. униатский митрополит киевский Рутский разработал план «Русской семинарии», где могли учиться как западнорусские униаты, так и русские из Московии. Эта семинария подготовила бы духовную базу для нового похода Владислава на Москву. Лично Рутский предоставил семинарии сумму в 10000 польских злотых, а Общество распространения веры пожертвовало 1000 скудо, однако этого все равно было недостаточно.775

В июне 1631 г. царь Михаил назначил князей Дмитрия Мамстрюковича Черкасского и Бориса Михайловича Лыкова командующими армией, готовой в случае войны выступить к Дорогобужу и Смоленску.776

Осенью того же года польское правительство начало собирать казаков, чтобы расположить их в Северской земле для действий в направление Брянска, Путивля, Орла и Курска. До этого шага происходили переговоры Польши с Империей относительно польской помощи Габсбургам в Тридцатилетней войне. Польша намеревалась направить в Германию войска казаков в двадцать тысяч человек под командованием кронпринца Владислава, чтобы помочь католикам, но этот план пришлось оставить.777

Затем свои коррективы внесла смерть 30 апреля 1632 г. (по григорианскому календарю) короля Сигизмунда. Как почти всегда происходило в Польше во время смены королей, ожидалось, что это событие временно парализует деятельность правительства, и военная партия в Москве, возглавляемая патриархом Филаретом, решила нанести удар. Но это, однако, пришлось отложить из-за раздора между Черкасским и Лыковым по поводу старшинства (случай местничества) и, что было важнее, из-за угрозы нападения татар.778

Для усиления основной армии, которая должна была выступить к Смоленску, московское правительство сократило гарнизоны в городах на южной границе Крымские татары узнали, и в апреле 1632г. небольшие татарские отряды начали совершать набеги на южные о Московии. В июне примерно двадцать тысяч татар вторглись в районы Ливен, Ельца, Орла, Мценска и Новосиля, смяли небольшие отряды русских, пытавшихся противостоять им в открытом поле, разорили деревни и захватили тысячи пленников. Когда одна группа с добычей возвращалась на смену ей за новой добычей выходила другая.779

Наконец в августе набеги татар прекратились, и в сентябре выступление на Смоленск можно было начинать, однако четырехмесячная задержка и окончание лета (лучшего сезона для военного похода) не предвещали русским ничего хорошего.

В августе, по настоянию патриарха Филарета, командующими главной армией назначили боярина Михаила Борисовича Шеина и окольничего Артемия Васильевича Измайлова. Шеин прославился упорной обороной Смоленска в войне с поляками (1610-1612" После возвращения из польского плена в 1619 г., он получил назначение на пост главы Пушкарского приказа. Он активно участвовал в формировании новых отрядов, подготовленных иностранными инструкторами, а также в наборе наемников.

Отношения Шеина со многими боярами к тому времени обострились. И когда 10 сентября 1632 г. царь Михаил принял Шеина перед выступлением в Смоленск, он оскорбил присутствовавших при приеме бояр, затронув болезненную тему как в Смутное время, пока он защищал Смоленск, многое из них склонялись к соглашению с поляками.780

Следует отметить, что мы знаем о речи Шеина только по формулировкам в обвинительном заключении после провала Смоленского наступления. По-видимому, Шеин обвинил многих бояр в активном сотрудничестве с поляками в 1610-1612 гг. В любом случае, очевидно, что этот инцидент свидетельствует не только о личном соперничестве между Шейном и группой бояр, но и о разногласиях по поводу политики с Польшей. Многие бояре были против войны или, по крайней мере, против ее приближения путем переговоров. Подобное отношение было широко распространенным в то время в Московии и не только среди бояр. На самом деле, похоже, что сам царь Михаил не одобрял военные планы, но, как всегда, ему не хватило стойкости, чтобы противостоять политике отца.

Архиепископ Астраханский Пахомий в своей летописи (Хронографе), написанной в 1649 г., говорит, что патриарх Филарет, не дожидаясь окончания перемирия 1618 г., «повелел» царю собрать армию, чтобы вернуть Смоленск и другие города, переданные полякам в 1618 г. «И царь, по совету патриарха, лучше сказать по его приказу», пригласил иностранных офицеров и солдат и реорганизовал русскую армию, не считаясь с расходами. Однако отправляя на войну Шеина, «сам царь не соблаговолил идти на поляков, потому что был милосердным и мягким человеком, ненавидящим кровопролитие».781

В Нижнем Новгороде священник Иоан Неронов открыто критиковал правительство за приглашение на Русь такого количества иностранных офицеров и солдат, опасаясь возможности распространения лютеранства. Неронов также выступал против подготовки к войне, поскольку начать войну до окончания перемирия означало бы нарушить клятву.782

Филарет пришел в ярость и приказал сослать Неронова в монастырь св. Николая в устье Двины, содержать в кандалах в строгой изоляции и лишить причастия за исключением случая неминуемой смерти.783

Кроме широко распространившегося обвинения в нарушении клятвы перемирия, особое обвинение подобного рода выдвигалось лично против Шеина. Когда в 1619 г. поляки, согласно условиям Деулинского перемирия, должны были освободить Филарета и Шеина, они потребовали, чтобы Шеин поклялся никогда больше не поднимать оружия против поляков, и он принес такую клятву. Бояре, противники Шеина в наступившем кризисе, не преминули указать на этот факт царю и патриарху.

Обвинение в клятвопреступлении, выдвинутое Шеину, увеличило чувство неловкости и вины московитов в связи с военной политикой правительства. Из Москвы слухи о грехе Шеина проникли в армию. Это не могло не подорвать моральный дух воинов.784

Тем не менее начало наступления оказалось успешным, и некоторое время все шло хорошо. Город за городом сдавались войскам московитов: Серпейск, Дорогобуж, Белая, Рославль и другие. В декабре 1632 г. Шеин подошел к Смоленску.785 Его армия состояла из дворянского ополчения; новых подразделений, подготовленных иностранными офицерами; иностранных наемников и насчитывала больше тридцати тысяч человек.786