Подвыпившая публика радостно загоготала. Отлично!
– Литературный клуб школы Уцуномия Йохоку с гордостью представляет вам малую концертную программу «Подростковый бунт!» – Объявил я кодовое название нашего номера.
Зал жизнерадостно заулюлюкал.
– Спой «Ёкая»! – Крикнул кто‑то. Приятно!
– «Ёкай» был написан совместно с уважаемыми хедлайнерами сегодняшнего вечера, и исполняться будет только ими, – С улыбкой пояснил я, – Невежливо забирать у такой замечательной группы хит такой мощи! – Добавил я не без ехидства.
– Иоши, хватит болтать, люди пришлю сюда слушать музыку! – Следуя сценарию, хмуро одернул меня Иоичи.
– Точно! – Спохватился я, – Только не говорите отцу, что я здесь, ладно? – Приложив палец к губам, попросил я.
Немудреная шутейка «зашла», и пьяненький зал радостно заржал и засвистел, перемежая это все добродушными выкриками. Кто не любит потешных школьников?
– Ну что, спеть вам про любовь? – Спросил я. Мнение зала разделилось, но большая часть, как и ожидалось, склонялось к «нет».
– Что ж, воля слушателя – закон! – Подытожил я, – Иоичи, жарь!
Иоичи «вжарил» проигрыш «разминочной» песни, предназначенной единственной паре любимых ушек. Разумеется, мой перевод на японский.
[https://www.youtube.com/watch?v=Tg9vBFkWVIk&ab_channel=PoslednieTankiVParizhe‑Topic]
– Разденется утро в окнах домов, и я обещаю не петь про любовь! – Зал радостно заорал, «выкупив» связь с подводкой.
– Целуйся в сараях и в грязных кино, – Ловлю взгляд Хэруки, девушка хихикает, прикрыв рот ладошкой. Ага, это про нас! Стоящая рядом Кохэку потряхивает головой в такт. Кейташи, похоже, не понимает, что происходит, поэтому имитирует телохранителя, крутя башкой в поисках опасности. Смешной такой!
– Так солнце швыряет нам в руки ножи! – Так, реакция Хэруки… Ага, «чек!» Зал потихоньку раскачивается, притоптывая ножками и покачивая головами. На роже Акиры видна снисходительность – понять могу, песенка приятная, но прямо очень средняя.
– ЦВЕТА ВОЛОС НИКОГДА НЕ МЕНЯЙ! – Глядя прямо в глаза Хэруки, выделяю строчку голосом. В глазах девушки мелькает ПОНИМАНИЕ, она счастливо улыбается.
Приплясываю, качаю башкой, допевая песню до конца. Зал вежливо аплодирует, явно ожидая от ребенка чего‑то похуже, но восторг испытывает всего один человечек в зале, чья любимая мордаха прямо‑таки лучится радостью. Планируемый эффект полностью достигнут! Теперь можно поработать и на «обчество».
– Хотите потяжелее? – Обратился я к почтенной публике. Она, очевидно, хотела. Ух, че щас будет!
Подхватил электрогитару (специально купил для одного выступления), заодно сделав глоток водички. Волнение полностью испарилось, если нас не закидали яйцами после первой песни, значит дальше проблем не будет совсем. Подошел к микрофону, повернувшись спиной к залу, подмигнул Мицуо, и без лишних рассусоливаний начал играть пока что не ставший легендарным проигрыш, сменившийся «мясом». Дождавшись, пока проигрыш почти закончится, обернулся к микрофону и запел, убрав руки от гитары и положив их на микрофон.
[https://www.youtube.com/watch?v=hTWKbfoikeg&ab_channel=NirvanaVEVO]
Зал еще не понял, что происходит, робко покачивая головой в такт. Ничего, сейчас все будет.
– Hello, hello, hello, how low? – Качая головой вправо‑влево в такт и прикрыв глаза, вопрошаю я публику.
«Переключил» руки с микрофона на гитару, добавляя к припеву свою порцию отборного дисторшена.
– With the lights out, it's less dangerous! – Подпрыгнув, старательно смиряя желание скатиться в харш‑вокал (голос мне еще ох как понадобится для финальной песни), заорал я припев. Зал начал «выкупать», замахал руками, запрыгал.
– Yay! – Не забыл я усилить короткий гитарный «виу» голосом. Из песни «Yay!» не выкинешь!
Второй куплет зал встретил уже оживленнее, на лицах явно читалось желание побыстрее дождаться припева. И вот он! Зал охватывает хаос, народ устремляется в слэм, прыгает, мотает бошками, и, возможно, орет – музыка из мониторов надежно перебивает исходящий от народа шум. Взгляд на друзей – нормально, Кейташи оттеснил Хэруки к стене и надежно защищает, отталкивая слэмящийся народ, среди которых, само собой, мелькает янтарная головка Кохэку.
Дождавшись длинной соляги в исполнении Иоичи, снял гитару, разбежался, и, качественно подсвеченный лучом прожектора, прыгнул в качающееся людское море, надеясь, что в зале не найдется Моисея, который разведет волны. Народ среагировал правильно и поймал начинающую рок‑звезду, и я, подсвечиваемый прожектором, отправился по рукам. Местами было больно, но кайф от процесса – всегда мечтал так сделать! – перевешивал все остальное. Блин, соляга кончается, а я в противоположном сцене конце зала. Замахал руками, изо всех сил сигнализируя «туда меня, туда!». Увидев мои старания, басист подбежал к микрофону и гаркнул:
– Верните фронтмена!
Народ проникся и понес меня обратно к сцене. Иоичи потянул солягу лишних полминуты, давая мне время подобрать гитару и вернуться на рабочее место.
Куплет после соляги – про героиновую зависимость, поэтому полуприкрыл глаза и сделал безэмоциональную, малоподвижную рожу.
– And I forget just why I taste, – На куплетах мне играть не надо, поэтому вяло провел по лицу ладонью, имитируя героиновые «почесушки», – Oh yeah, I guess it makes me smile, – Посмотрел на зал, постаравшись изобразить «стеклянный» взгляд, зачем – сам не знаю, вроде в Японии с наркотиками все не так плохо, как на Западе, просто увлекся процессом, впитывая обильно источаемую залом энергетику.
– Hello, hello, hello! – Залу уже плевать, народ слэмится и колбасится, не дожидаясь припева, но спеть его все равно надо! Прыгаю, качаю башкой, песня стремится к концу, уровень «мяса» нарастает, сливая музыку в ритмичную кашу. Че там с Акирой, кстати? Ага, стоит такой задумчиво‑растерянный. Не ожидал, да?
– A denial!!! – Проорал я в последний раз, сдернул гитару с шеи и парой мощных ударов разбил о сцену. Твою мать, этого я не планировал. Тупо увлекся. Публика удивленно замолчала вместе с музыкой. В голове возник маленький экспромт. Схватился за голову, сделал испуганную мордаху:
– Черт, батя меня убьет!
Через пару секунд до зала дошло, публика начинает ржать, визжать, одобрительно орать и обильно аплодировать. Как же это ох*енно! Может, к черту прокси‑группы, записать альбом самому и гонять по стадионам? Не, не буду, геморно.
Поднял руку вверх, прося поубавить шум. После такой‑то песни моя власть над толпой стремилась к абсолюту, поэтому люди послушно замолкли.
– Кохэку! Прости, совсем не было времени! Потусим в ближайшее время, хорошо? – Спрашиваю я в микрофон, выполняя данное Хэруки обещание. Взъерошенная Кохэку кивает с радостной улыбкой. Зал аплодирует и что‑то одобрительно орет. Так, теперь…
– Хотите больше мяса?! – Ору я в микрофон.
Зал орет в ответ, прыгает, беснуется. Хотят!
– Тогда нужно усилиться! Эйдзи‑сан, прошу вас! – Оборачиваясь к кулисам, вызвал оттуда пока не примененного клавишника, появление которого было встречено радостным свистом и визгами. Он – вот умора! – вежливо поклонился и занял свое место.
– Когда у меня ужасное настроение, я вспоминаю, что до совершеннолетия еще четыре года и теряю сознание!
Зал десяток секунд осознает простенький ванлайнер, потом радостно гогочет.
– Эйдзи‑сан, жарь! – Крикнул я клавишнику.
[https://www.youtube.com/watch?v=067YF8KHdTM&ab_channel=Pain]
– Тун‑ту‑ду‑дун… – Заиграл еще один легендарный проигрыш, я выпучил глаза, скорчил каменное лицо, направив его в зал, встал полубоком и начал раскачиваться в такт по нарастающей амплитуде – сначала головой, потом подключил туловище. Зал послушно закачался вместе со мной, судя по улыбкам, приняв происходящее за очередную шутейку этого потешного мальчика. Ой, это вы зря! Идите ко мне, бандерлоги! Грянуло «мясо», я согнулся в поясе и начал трясти башкой. Вот это б*ять музыка! Так, пора вступать:
