Покинув дом, сели в такси. Весь визит занял даже меньше получаса. Поехали домой. По пути Чико уснула, я гладил ее лежащую на моих коленях голову и смотрел на пейзажи за окном невидящим взглядом. Было уже на все плевать. Полное выгорание.

К дому подъехали, когда солнце уже клонилось к закату. Расплатился с супер довольным таксистом, и с Чико на руках, обвесившись сумками, пошел домой. Впервые в этой жизни нажал кнопку собственного дверного звонка. Интересно, сюда можно подвести какой‑нибудь символизм?

Дверь открыл отец, улыбнулся при виде нас. Устало улыбнулся ему в ответ. По идее нужно разбудить Чико, еще слишком рано, чтобы вырубаться до утра, но надо поговорить с батей. Ох и хреново ему будет. Отнес сестренку в комнату, накрыл одеялом. Моя лоля! Теперь официально! Выходя из комнаты, закрыл за собой дверь. Чувствую, будет шумно.

Внизу отец задумчиво смотрел на наши рюкзаки и мусорный пакет.

– Бать, надо поговорить. Чико нельзя отдавать мамаше.

– То, что в Японии нет уголовной ответственности за похищение ребенка одним родителем у другого, еще не значит, что мы должны так делать, – скрестив на груди руки, строго сказал он мне.

А? Серьезно? То есть я мог просто посылать мамашу и Канеки в ответ на требования вернуть Чико, и нам с батей за это бы ничего не было?! Охренеть! Стоп, сейчас это не важно.

– Пойдем, ты должен кое‑что увидеть, – я подобрал свой рюкзак с пола и повел батю в гостиную. Он сел на диван, выжидающе глядя на меня. Я включил видак и телевизор, достал из рюкзака пачку кассет, выложил на стол. Отец очумело уставился на меня:

– Сын, ты хочешь показать мне вот это ? Я знаю о существовании подобных фильмов. Я и сам был подростком, но может не стоило тащить в дом такую гадость? – пожурил он меня.

– Просто посмотри, ладно? – с грустной улыбкой попросил я отца. Он кивнул с тяжелым вздохом.

Взял кассету «с друзьями дяди Канеки», воткнул в видак и свалил на кухню от греха подальше. Жрать хотелось жутко. Видимо, отец вернулся совсем недавно – около холодильника стоял пакет с логотипом мини‑маркета, а на столе – ведро с логотипом KFC. А? В Японии этого времени есть KFC? Надо будет узнать у бати адрес. Достал из ведерка крылышко.

– ААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Согласен, бать. Откусил кусочек. Из гостиной послышались звуки смены кассеты.

– Шлюха, ты любишь члены? – сказал телевизор мужским голосом.

– Просто обожаю! Дайте мне столько членов, сколько можете! – ответил на это радостный голос мамаши.

– СУКА! МЕРЗКАЯ ШЛЮХА! Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ! – а это уже батя. Следом послышался топот, с перекошенным лицом он вбежал в кухню, схватил меня за плечи, выпалил:

– Где ты это взял?!

– С утра Чико рассказала мне несколько жутких вещей, поэтому мы с ней съездили к ним в дом. Там целая порностудия, бать. Эти кассеты – только часть того, что я там нашел.

Батя отпустил меня, схватился за голову.

– И на этой твари я женился?! – провыл он, рухнув на стул.

Я сходил в подвал, достал припрятанную давным‑давно бутылку сакэ. Вернувшись на кухню, выставил ее перед отцом. Он заметил, открыл пробку, жадно приложился к горлышку. Блин, а я думал, что японцы так не умеют. Приятно узнавать что‑то новое. Отца немного отпустило.

– Бать, мне кажется сейчас самое время звонить твоему «очень хорошему адвокату», – мягко сказал я. Его взгляд обрел осмысленность, он поиграл желваками и решительно пошел к телефону.

– Отец? – окликнул его я, он обернулся, – Чико не должна быть в это вовлечена. Даже для адвоката, твоя дочь ничего не знала об этой грязи. Мы поехали в дом забрать её одежду, где я и нашёл эти кассеты.

Отец молча кивнул.

Отец снял трубку, набрал номер. Странно, совсем забыл, что у нас на кухне есть еще один телефон. Все время пользовался тем, что в коридоре, хотя изначально именно его посчитал бесполезным.

– Керо‑сан, это Дэйчи (по именам, да? Видимо, давно знакомы). Извини за беспокойство, – пауза, – Да, по делу, – пауза, – Да, срочно, – пауза, дальше отец закричал: – Эта сука превратила дом в порностудию! – пауза, отец сбавил тон, – Да, у меня есть доказательства, – пауза, – Мои дети сегодня ездили туда за вещами Чико, сын привез несколько кассет с… В общем, ты понял, – длинная пауза, – Хорошо, я выезжаю немедленно!

Положив трубку, отец поднял ее снова. На этот раз чтобы вызвать такси. Видимо, вместе с адвокатом поедут в дом мамаши. А если заказ отца получит тот же таксист? Представив себе его рожу, хрюкнул. Отец как раз шел от телефона к столу, удивленно посмотрел на меня. Я рассказал. Видимо, сакэ уже неплохо действовало, потому что отец тоже хрюкнул. Опустился на стул, припал к бутылке снова.

– Какой план, пап?

Отец отставил бутылку подальше от себя, вздохнул, и поведал.

– Сейчас мы с Синохарой‑саном (значит, имя адвоката Синохаро Керо? Запомню) поедем в тот дом. Туда же приедет полиция. Дом вскроют, соберут улики. Если все так, как ты и сказал, этих мразей подадут в розыск. Я уже сказал Синохаре‑сану, что они на Окинаве, – батя зловеще ухмыльнулся, – так что много времени это не займет. Дальше их переправят сюда, закроют в камере временного заключения. Ну а потом допросы, суд, и, скорее всего, трудовая колония для обоих, – отец вздрогнул, сочувственно посмотрел на меня, – Сын, ты не виноват.

– Я знаю, – пожал я плечами, – Бать, они планировали и Чико к делу подключить, ей повезло, что она слишком маленькая. Называть это  матерью я отказываюсь. Для меня она умерла.

Батя сжал кулаки, выдохнул сквозь сжатые зубы. Согласен. От продолжения этого тяжелого разговора нас спас гудок прибывшего такси. Отец встал со стула, выдал мне наказ:

– Никуда не ходите, ладно? И тебе придется поговорить с инспектором, будь готов к разговору.

Я кивнул, и батя покинул дом, не забыв забрать кассеты из гостиной. Надеюсь, их сожгут.

В бутылке сакэ осталось еще больше половины. Накатить может? Не, не буду. Мал я еще. Гордясь тем, какой я хороший мальчик, закрыл бутылку и убрал в шкафчик. Ну что, пора будить Чико? Но сначала…

Проинспектировав принесенный батей пакет (интересно, у него есть дисконтная карта минимаркета?), нашел куриную грудку, овощи и соус терияки. Понятно, это все может пожарить человек с любым уровнем кулинарных навыков. На гарнир приготовлю удон, его в подвале еще полно. Сходил за удоном, кинул упаковку на стол и пошел наверх.

Чико беззаботно дрыхла, выставив из‑под одеяла босую ножку. Пощекотал. Ножка спряталась. Придется будить нормально.

– Чико, проснись, – негромко сказал я. Это сработало лучше, она открыла глаза, проморгалась, сфокусировала взгляд на мне.

– Братик? Уже утро? – с зевком протерла глазки.

– Нет, ты уснула по пути домой. Сейчас еще вечер. Если продолжишь спать – ночью не уснешь.

– Поняла, – буркнула Чико, и начала вставать, пошатываясь и зевая. Сонная Чико супер милая!

– Обязательно одень носки, а то простудишься, – напомнил я.

– Мама никогда не заставляла меня одевать носки! – недовольно буркнула она, вздрогнула, посмотрела на меня испуганными глазами, бросилась ко мне, крепко обняла, – Братик, прости, я сделаю все что ты скажешь, только не выгоняй меня, пожалуйста!

АААААААААААА! МАМАША!!!

В горле встал ком, я обнял сестренку в ответ, погладил по голове, мягко сказал:

– Я никогда не выгоню тебя, Чико. Можешь спорить со мной, ругаться, обзываться, если я чем‑то обижу тебя. Я попросил тебя надеть носки только потому, что забочусь о тебе. Если не хочешь – можешь не одевать. Тогда, когда ты заболеешь, я буду за тобой ухаживать. Не бойся, ладно?

Она всхлипнула, обняла меня еще крепче. Бедный ребенок. Постояв так несколько минут, она успокоилась, отпустила меня, вытерла слезки, нашла снятые мной пару часов назад с нее носочки, одела, подошла ко мне, взяла за руку, и мы спустились вниз.