Снял трубку.

— Смольный! — Ильич еще не выветрился из головы.

— А? Что? Наверное, я ошиблась номером, — услышал я растерянный детский голос.

— Это Одзава Иоши, — исправился я.

— Братик! Это я, Чико! — о, это маленькая сестренка Иоши! Какой милый голосочек. Братик, хе-хе…

— Братик, я видела тебя по телевизору! Ты тааак круто выглядел! — похвалила меня восторженная Чико. Я заулыбался.

— Привет, Чико-тян! Я соскучился! Твой приезд на Золотой Неделе все еще в силе?

— Да! — подтвердила сестренка, — Я тоже сильно-сильно соскучилась, братик! Ничего, осталось всего одиннадцать дней! — считаешь дни, да? Какая милота. Теперь я тоже буду их считать.

В трубке послышались какие-то неразборчивые разговоры, голос Чико потускнел:

— Братик, мне пора. Увидимся на Золотой неделе!

И она положила трубку. Что это было? Ей что, запрещают звонить брату? Или я нагнетаю, и у нее действительно дела? Мрачное настроение вернулось. Не повезло Иоши с матерью. Расстроенный, положил трубку. На кухне покормил Сакамото-сана, без аппетита впихнул в себя бутерброд. Ну и день.

Улегся на диван в гостиной, посмотрел «Реаниматор» и «Лицо со шрамом». Вот бы быть как Тони Монтана. Выбить с ноги дверь в дом мамаши, шмальнуть из дробовика в рожу ее хахаля и забрать Чико себе. Ага, а потом сесть в тюрягу до конца жизни. Нет уж, спасибо. Богиня, пожалуйста, сделай так, чтобы мои предположения оказались неверными, а Чико-тян была счастлива в новой семье.

Превозмогая апатию, заставил себя сделать домашку. Писать ранобе не стал — ничего хорошего в таком состоянии я все равно не выдам. Разве что поубиваю пару второстепенных персонажей. А их убивать пока рано.

Перед сном полил помидоры и посидел в ванне. Лег спать с надеждой, что завтрашний день будет лучше.

Сквозь сон услышал дверной звонок, разлепив веки посмотрел на часы — 23.50.

Блин, только уснул, кого там нелегкая принесла?

Одел штаны и футболку (не встречать же гостей в одних трусах), спустился вниз. Ночной визитер не отпускал кнопку звонка. Раздражающая настойчивость.

— Да иду я, иду! — не выдержав звона, зло крикнул я, открыл дверь и сильно удивился, увидев заплаканную Хэруки с растрепанными волосами.

— Слава богу! — дрожащим голосом выдохнула она и кинулась мне на грудь.

Что это? Почему? Я обнял плачущую девочку в ответ и легонько начал гладить по голосам. Хэруки, мне приятны твои объятия, но это уже какой раз? Третий? Третий раз ты плачешь, а я тебя успокаиваю. Такая традиция нам не нужна! Можно в будущем обнимать меня от радости?

— Что случилось, Хэруки? Что-то с дедушкой? — спросил я ее.

Она подняла на меня взгляд, в ее глазах — облегчение и удивление.

— С дедушкой? Нет, с дедушкой все хорошо. Я испугалась, что ты что-то с собой сделал, Иоши!

— А? С чего бы мне такое делать?

— Ты же подарил мне ликорис! — отстранившись, сказала Хэруки, обвиняюще ткнув в меня пальцем.

— А причем тут ликорис? — удивился я.

— В смысле?! Когда дарят ликорис — это зловещее предзнаменование! Его сажают на могилах! Его значение — «Жду новой встречи». На другом свете! — последнюю фразу она прокричала.

Твою мать. Я просто запомнил, что ей нравятся ликорисы. Точно! У цветов же есть значение. Вот это вот: «Желтые тюльпаны-вестники разлуки».

— Прости, Хэруки. Я совсем не знаю значений цветов. Просто хотел сделать тебе приятное. Ликорис выбрал, потому что ты рассказывала мне, что он тебе нравится, — развел я руками.

— Эээ?! — выпучив глаза издала она полный недоумения возглас, — Так ты не собирался?..

— Конечно нет! Из-за чего? Да, между нами возникло недопонимание, но это же не повод отправляться на тот свет!

Девушка рассмеялась. Смеялась громко и сочно. Видимо, «отходняк» после стресса? Потом сказала:

— Твой ликорис нашел дедушка, когда вышел подышать воздухом перед сном. Когда он спросил меня, кто его мог оставить, я сразу поняла, что это ты. Я забеспокоилась, а дедушка сразу сказал: «Этот чурбан просто притащил тебе первый попавшийся цветок!». Я разозлилась на него и побежала сюда, а ты спокойно спишь! Ты и в правду настоящий чурбан!

Я ответил:

— Да, я настоящий чурбан! Только не плачь больше, ладно?

Она шмыгнула носом и кивнула. Я отвел ее на кухню, налил сока. Она выпила. Очень хотелось оставить ее у себя до завтра, но, боюсь, в этом случае дед сожрет меня заживо.

— Провожу тебя домой. Больше не переживай за меня так, хорошо?

— Хорошо, — согласилась она, мы встали из-за стола, вышли в коридор, я вдел босые ноги в кроссовки (показалось неправильным идти сейчас в комнату надевать носки), накинул ветровку, и мы вышли из дома. Хэруки совсем успокоилась и вслух размышляла над тем, куда именно поставить новый цветок. Я молчал и «предвкушал» неминуемое объяснение с дедом.

На середине моста, в свете фонаря Хэруки обогнала меня, сложив руки за спиной повернулась на 180 градусов. Ее глаза сияли, она широко улыбалась.

— Знаешь, Иоши, я давно хотела тебе сказать… — она сделала шаг назад, я затаил дыхание. Сейчас произойдет что-то важное.

— Мы знакомы совсем недавно, но мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь! — продолжила Хэруки, раскинула руки в стороны и закружилась. Ее нога зацепилась за бордюр, она не удержала равновесия, замахала руками в воздухе, ее повело в сторону ограждения. Я бросился к ней, уже понимая, что не успею. Мои руки схватили пустоту, Хэруки, перевалившись через преграду, полетела вниз. В реку.

— ХЭРУКИ!!!

Да что за день такой, а?!

Недолго думая, прыгнул следом. От моста до речки — метра три, но я успел представить себе, как втыкаюсь темечком в ехидный подводный камень. Плевать! Зачем нужна анимежизнь, если в ней нет Хэруки?

Долетел до воды, вошел в нее вперед ногами, глубина была небольшой, оттолкнувшись от дна всплыл. Холодно! Чудовищно холодно! Апрель в Японии, конечно, теплый, но явно недостаточно теплый, чтобы плавать в речке!

Осмотрелся, в паре метров ниже по течению увидел Хэруки. Она не двигалась. Богиня, пусть с ней все будет в порядке! В несколько гребков добрался до девушки, схватил ее за ворот ветровки, погреб к берегу. Здесь глубина была совсем смехотворной, я нащупал ногами дно и встал. Схватил Хэруки в охапку, вынес на берег. Тяжело дыша, упал вместе с ней. Закашлялся. Меня трясло. Встав на четвереньки, перевернул на спину лежащую рядом Хэруки. Ее глаза были закрыты, изо рта стекала струйка воды. Думай, Иоши! ОБЖ, школьный курс, раздел «помощь при утоплении».

Выставил колено, уложил Хэруки на него животом. Из ее рта потекла вода, она закашлялась. С моей души упал чудовищных размеров камень. Жива! Посмотрел в звездное небо:

— Спасибо, Богиня!

Уложил Хэруки на бок. Глаза закрыты, дышит с хрипом, но ровно. Отлично! Поднялся, поднял Хэруки на руки. Какая же она маленькая и легкая. Это хорошо, потому что я держусь из последних сил. Меня бил озноб, по поросшему травой склону я поднялся к дороге, аккуратно нащупывая ногами землю. Под ноги смотреть не мог — мешала Хэруки. Выйдя на дорогу, сориентировался. Повезло. Мы — на «моем» берегу. Перейдя дорогу, понес Хэруки к своему дому. Мост от него совсем близко, поэтому дорога не заняла много времени.

Перехватив Хэруки так, чтобы освободить руку, достал ключи и открыл дверь. Из дома дохнуло блаженным теплом. Не останавливаясь, понес Хэруки в ванную, усадил ее в ванну, пустил горячую воду. Девочке нужно согреться. Снял с нее мокрую зеленую ветровку и кроссовки. Стянул белую футболку с деревом. Увидел белый симпатичный лифчик. Штаны снимать не стал — сил поднять ее не было. Включил душ, направил струи на Хэруки, другой рукой похлопал по щекам.

Ее веки задрожали, она открыла глаза, посмотрела на меня мутным взглядом.

— Хэруки, ты меня слышишь?

— Иоши? Что… — она слабо пошевелилась, осмотрелась, взгляд стал более осмысленным.