Блин, я же не огребу сейчас проблем за излишнюю пассионарность, правда? Или меня там ждет коп, который выпишет мне штраф за выброс мусора в неположенном месте?

Вопросительно посмотрел на Араки-сенсея, тот милостиво кивнул мне. Я собрал свои пожитки в сумку и вышел из класса. Блин, а где искать кабинет директора? К счастью, у лестницы висела схема пожарной эвакуации, по ней я смог сориентироваться. Кабинет директора находился на втором этаже. Тут я еще не был. Ну что сказать? Коридор как коридор. Нашел нужную дверь с надписью «Директор» на табличке. Вот бы вернуться в прошлое и узнать у Симидзу-сан его имя!

Постучал в дверь, услышал «Войдите!», вошел.

Кабинет был довольно просторным, ничего «японского» я в нем не увидел. Такой кабинет можно встретить в любой стране, которая освоила строительство типовых зданий и бюрократию. Напротив входа — большое окно, завешанное жалюзи. Сейчас они были открыты — на улице дождик и пасмурно. Возле окна располагался стол директора, за ним — кожаное кресло, в котором сидел плешивый полноватый старичок с живыми глазами. Собственно, наш директор. Я видел его на вступительной церемонии. Перпендикулярно столу директора стоял еще один, длинный. Около него — стулья. Видимо, это для «гостей». У боковой стены — ряд деревянных шкафов разных размеров и форм. На них — комнатные растения в горшках. Пол покрыт линолеумом. За «гостевым» столом, спиной ко мне и лицом к директору сидел мужчина в пиджаке. В углу помещения возился с камерой оператор. На камере — логотип местного телеканала. Вот оно что!

— Добрый день, — поклонился вежливый я. Представился: — Одзава Иоши, класc 1Б!

— А, Одзава-кун, проходи, присаживайся — указал мне рукой на один из стульев директор. Я присел, он продолжил: — Меня ты знаешь, поэтому перейду сразу к делу. С тобой хочет познакомиться наш гость, — сидящий ко мне спиной мужик обернулся, я его узнал. Тем временем директор вещал: — Это Такерада Дзуничи, глава нашей префектуры.

Кто-то решил ковать железо пока горячо, да, Такерада-сан? Что ж, я не против, если ты уберешь мусор из моего дома.

Глава префектуры протянул мне руку, сказав:

— Рад с тобой познакомиться, Одзава-сан. Меня очень впечатлил твой вчерашний поступок, — я пожал протянутую руку. Рукопожатие оказалось крепким. Мужик сразу показался мне неплохим, вот она, сила политика!

Я включил режим восторженного ребенка:

— А я видел вас по телевизору, Такерада-сама! С огромным интересом смотрел ваши дебаты с Хоммой-саном. Знакомство с вами — огромная честь для меня.

Глава префектуры заулыбался.

— Интересуешься политикой, Одзава-сан?

— Да! Считаю, что быть аполитичным в наши неспокойные времена недопустимо. Только совместными усилиями всех граждан достигается процветание страны.

— Какой молодец. Приятно видеть столь сознательного молодого человека, — Такерада повернулся к директору, — Я восхищен молодым поколением, Ока-доно (Значит, фамилия директора Ока, да?). Здорово, что я не ошибся, отправив свою дочь учиться именно в вашу школу (А? Дочь главы префектуры тоже учится здесь? Сын главы корпорации, сын второго председателя клана якудзы, внучка легендарного бонсайщика, дочь главы префектуры — прямо не муниципальная школа, а элитный лицей какой-то). Она, кстати, не раз положительно отзывалась о школьном руководстве. Обязательно отдам распоряжение попечительскому совету рассмотреть вопрос о вашем премировании, — директор просиял, глава префектуры продолжил, — Кроме того, я уже отдал распоряжение о благодарственном письме от городского совета. Надеюсь, среди многочисленных наград школы найдется местечко для него? — спросил он с улыбкой. Директор, так же с улыбкой, заверил, что найдется. Нехилые круги по воде пустил мой перформанс на митинге.

После этого Такерада снова обратил на меня внимание, достав из чемоданчика у своих ног красивую бумагу формата А4, показал ее мне.

— А это благодарственное письмо лично от меня для тебя, Одзава-сан. Не против, если я вручу его тебе перед камерой?

Я не был против. Люблю, когда меня награждают. Кивнул, натянув на лицо довольную лыбу. Потом решил прояснить главное:

— Такерада-сама, я очень благодарен вам. Но выступал я на митинге совсем не ради награды.

— Безусловно! Уверяю тебя, Одзава-сан, что вопрос с мусором уже решается. Ты не ошибешься, если уже в ближайшую субботу принесешь свои мешки к дороге, — заверил меня Такерада. Я обрадовался. Не зря мусором провонял.

После этого Такерада с директором обсудили выбор места для съемки. Директор не раздумывая предложил сняться около места со школьными наградами. Оно располагалось на первом этаже. Мы все вместе двинулись туда. По пути Такерада спросил меня:

— Какие у тебя планы на жизнь, Одзава-сан?

— Я планирую стать писателем ранобэ, поэтому хожу в литературный клуб.

Такерада засмеялся, потом сказал:

— В каком тесном мире мы живем! Получается, ты уже знаком с моей дочерью?

— Так Такерада-семпай… — догадался я.

Политик широко улыбнулся и подтвердил:

— Да! Моя дочь — президент литературного клуба, — потом шутливо-грозно спросил: — Так это из-за тебя моя дочь плохо кушает все выходные? Она рассказала мне о юноше, который пишет на редкость мерзкие вещи. Но пишет неплохо. Пожалуй, я даже прочитаю твою книгу в следующем альманахе литературного клуба!

— Спасибо, Такерада-сама, — благодарно поклонился польщенный мальчик Иоши.

Мы подошли к цели. А у нашей школы немало регалий. В паре шкафов за стеклом стояли спортивные кубки, кусок стены между шкафов был увешан грамотами разных цветов. Приглядываться не стал.

Оператор поставил камеру, посмотрел в нее, попросил включить свет в коридоре. Директор сделал это лично. Такерада начал инструктаж:

— Одзава-сан, сейчас я вручу тебе благодарственное письмо, после этого скажу несколько слов. Твоя задача в этот момент — стоять и улыбаться, хорошо? — я кивнул, — Потом задам тебе вопрос о дальнейших планах. Ничего не выдумывай, отвечай то же, что ответил мне на лестнице. Ты не против? Все понял?

Я не был против и все понял. Мы встали спиной к стене с наградами, оператор направил на нас камеру.

— От лица городского совета я благодарю этого храброго юношу, Одзаву Иоши, за то, что обратил мое внимание на вопиющий просчет в работе городского совета. Уверяю всех граждан префектуры, что вопрос с вывозом мусора будет решен в кратчайшие сроки, а все виновные понесут заслуженное наказание.

После этого он с широкой улыбкой вручил мне грамоту и протянул руку. С не менее широкой улыбкой я ее пожал.

— Итак, Одзава-сан, какие у тебя дальнейшие планы на жизнь? — спросил Такерада.

— Я мечтаю стать писателем ранобэ, поэтому хожу в литературный клуб. Могу я обратиться к телезрителям, Такерада — сама? — слегка поменял я сценарий. Он сделал широкий жест рукой, мол, пожалуйста. А чего ему сопротивляться, если я скажу какую-нибудь ерунду, это легко вырежут на монтаже. Я посмотрел в объектив и выдал:

— Альманах литературного клуба в этом году выйдет просто потрясающим! Его главным украшением, безусловно, станет биографический роман о жизни легендарного бонсайщика Аоки Ринтаро, который сейчас пишет его внучка и участница литературного клуба Аоки Хэруки-сан. Призываю всех интересующихся литературой граждан посетить школьный фестиваль в сентябре и приобрести копию. Вы не останетесь разочарованы! — после этого я поклонился.

Оператор показал нам большой палец и выключил камеру. Такерада обратился ко мне:

— Неплохой экспромт, Одзава-сан, — он выглядел довольным. Еще бы, ведь роман его дочери тоже будет в пропиаренном мной альманахе. Не менее довольным выглядел и директор. Такерада продолжил: — Знаешь, а я ведь лично знаком с Аоки Ринтаро. Увы, — он вздохнул, — его бонсаи не по карману скромному главе префектуры (ага, верю. Но прибедняйся если хочешь, мне не жалко). Замечательно, что его судьба воплотится в бумаге. Прости, Одзава-сан, но первым делом я прочитаю его биографию, а только потом твое ранобе, — засмеялся. Я не обиделся и тоже засмеялся. После этого Такерада с оператором попрощались со мной и директором и покинули школу.