— Нет, Вероника. Не здесь. — Он сжимает мои ладони, останавливает на полпути.

— Стас, я хочу его попробовать, — шепчу и краснею. Боже, что я сейчас сказала?

Яркая молния освещает наши лица. Я замечаю его затуманенный взгляд, расслабленное лицо, приоткрытые губы и взъерошенные волосы. Мое обнаженное тело на фоне пиджака, рубашки и брюк выглядит настолько беспомощным, что я незамедлительно расстегиваю ремень, надеясь уравнять наше положение. Он нависает надо мной. Смотрит на все мои действия свысока. Наверняка не ждет ничего особенного — что взять с неопытной юной девицы? Но я хочу доказать обратное, хочу услышать его стон, хотя даже не знаю, стонут ли вообще мужчины. Хочу, чтобы он был моим, и только моим. Здесь. Сейчас. И, быть может, потом.

Когда весь город спрятался от дождя, и ни одна живая душа не подозревает, насколько развратной я могу быть, мои губы несмело касаются бархатной кожи. Терпкий вкус остается на моем языке. Запах похоти ощущается настолько остро, что разум туманится. Я обхватываю нежную головку губами. Слышу тяжелое дыхание. Чувствую, как сильно напрягся Граф. Ему нравится?

Широкая ладонь касается моих волос.

— Ника… — Он двигает бедрами, и я зажмуриваюсь, принимаю лёгкую грубость и сжимаю пальцы ног. Возбуждение сильной волной проносится по телу, а до моих ушей долетает стон. Глухой и хриплый. — Ника… Постой…

Не останавливаюсь. Не даю ему передышки. Хочется снова услышать его голос, почувствовать власть над ним, свести с ума, чтобы отныне в его мыслях была только я.

— Блять.

Внезапный мат сковывает меня. Что я сделала не так?

Ладони мягко обхватывают мой подбородок, а едва я выпускаю изо рта член, его место занимают губы. Стас приподнимает меня, садится, прижимает к паху. Я двигаю бедрами, трусь об него, представляя как он в меня входит, как получаю столь запретное и желанное удовольствие.

— Когда-нибудь, — говорит он мне в ухо, тут же прикусывая мочку, — я в этой самой машине… — Я обхватываю ладонями его член, и он впивается губами мне в шею.

Боже…

— Я хочу тебя, Стас.

Снова раздается мат. Пальцы грубо трут клитор. С моих губ срывается стон.

— Когда-нибудь, я тебя здесь трахну. Не языком и пальцами, а по-настоящему. И поверь, Валевская, это случится очень скоро.

Палец скользит в меня, и весь мир сосредотачивается только в одном желании — получить оргазм.

— Вы обещаете? — спрашиваю его, сжимая его в себе.

— Я не бросаю слов на ветер, девочка.

Я закрываю глаза, и уже спустя мгновение опускаю голову на его плечо. Тело расслабляется. Легкие горят огнем. Тянущая боль, словно перчинка в изысканном блюде, добавляет остроты ощущениям.

Стас берет мою ладонь и кладет на член. Мягко сжимает мои пальцы, направляет, и хоть я боюсь сделать больно, кажется, у меня получается доставить удовольствие мужчине. По крайней мере, липкая жидкость на моем животе тому доказательство.

Я сижу на коленях у своего куратора и смотрю в еле различимые черты.

— Моя девочка. — С ухмылкой произносит он, снова целует, водит руками по плечам и груди.

— Станислав Юрьевич…

— Стас. Когда мы не в Университете, называй меня так.

— Хорошо. — Кое-что в его словах меня задевает, но я не решаюсь сказать это вслух. Мне кажется, он не поймет.

— Отношения, которые придется некоторое время скрывать от общества — меньше всего я хотел бы таких проблем, — смеется мужчина. и его смех отзывается во мне бурей противоречивых эмоций. — Но знаешь, малыш. — Его голос заполняется нежностью. — Если это ты, то я не против бороться с общественным мнением.

— Стас… — Я теряюсь, не в силах найти верные для ответа слова. Значит ли это, что я для него особенная?

— Ты похожа на меня в юности. — Тем временем говорит он. — Совершаешь те же ошибки, идешь тем же путем, пробивая себе дорогу сквозь колючие заросли. Да, я пришел в итоге к своей мечте, и все же столько всего можно было избежать.

Я молча слушаю. Может, мужчины после разрядки любят о чем-то поболтать?

— Вероника, — он снова обхватывает мое лицо ладонями, — запомни, я не хочу тебя в чем-либо ограничить. Этого не случится никогда. Но позволь мне облегчить твою жизнь.

— Станислав Юрьевич. Ой! То есть, Стас. Я не понимаю, о чем ты.

— Вернись.

— Эм.

— Я тут небольшой ремонт затеял… — Мужчина кашляет в кулак. — Еще дней пять, и твоя комната будет готова. Конечно, в наведении уюта я профан. Даже при всем желании не смогу сделать все в лучшем виде, но если вернешься, я помогу тебе во всем.

— Стас…

Я просто не знаю, что сказать.

— Подожди отказывать. — Горячие руки ложатся на мои бедра, скользят ниже, сжимают ягодицы, внезапно рождая новую волну желания. — Комната достаточно большая. Там спокойно можно поставить шест и тренироваться в танцах. — Краска приливает к моему лицу. И в спину сразу веет холод. Боже! Он это серьезно? — Я бы мог выделить для этого дела и другое помещение, но ставить трубу в гостиной — не комильфо. Все же, иногда у меня бывают гости. Это вызовет много неуместных вопросов.

— Стас.

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. — Он вновь прижимает меня к себе, и пальцы, до сих пор лежащие на попе, скользят меж половых губ, медленно входят в меня, снова распаляя. К игре присоединяется вторая его рука. Он ласкает интимные зоны, водит пальцами по нежной коже, в какой-то момент надавливая и проникая в колечко, пожалуй, самой провокационной части человеческого тела.

— Стас, нет… стой… Я…

— Тшш.

И вновь мой разум туманится. Его поцелуй сводит с ума. Вот только из губ моих срывается вовсе не стон, а жалобное и очень недовольное хныканье.

— Мы продолжим игру позже.

— Ты жестокий.

— Нет, я сумасшедший. Замерзла?

— Немного.

Настроение летит к чертям. Вроде все хорошо, но вдруг отчаянно тянет реветь.

— Вероника. — Наши лбы соприкасаются. — Маленькая моя, доверься мне. Я знаю, отношения развиваются слишком быстро, но я в том возрасте, когда не хочется тянуть. Ты мне нравишься, девочка. Моя нежная и чувственная девочка. — Кожа покрывается мурашками от удовольствия. Его слов. Голоса… — Нравишься до безумия. Поэтому просто доверься. Хорошо?

Киваю сквозь неожиданные слезы и порывисто обнимаю его. В груди так щемит от нахлынувших чувств, что я отчаянно цепляюсь за мужчину, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями волос и спины.

— Мы прилипли друг ко другу.

Стас начинает глухо хохотать, и я вместе с ним.

— Ты испортил важный момент, — отстраняюсь и оглядываюсь в поисках того, чем можно было бы вытереться.

— Прости, я не со зла.

— Ага, как же.

— Вероника. — Он снова привлекает меня к себе.

— М? — Утыкаюсь носом ему в шею.

— Все будет хорошо, моя девочка.

Эти слова отзываются во мне невыразимым волнением. Доверится ему? А смогу ли я? Не будет ли нас преследовать тень его прошлого? А мои родители? Они же придут в ярость, когда узнают! Впрочем, им придется смириться, ведь, кажется, я по-настоящему влюбилась.

— Ты вся дрожишь, — произносит он и целует меня в плечо. — Вероника?

— Еще минутку.

— Понравилось со мной обниматься?

Я слышу в его голосе издевку и слегка кусаю шею, строго проговаривая:

— Станислав Юрьевич, вы совсем не умеете флиртовать.

В ответ меня только сильнее прижимают к себе, снова целуют, наверное, в сотый раз. И этого становится так тепло на душе. Сегодня я открылась мужчине, о котором знаю очень мало и о котором хочу многое узнать. Но получится ли у нас быть друг с другом? Насколько далеко я готова зайти ради своего счастья? А он — бороться?

На мои плечи ложится куртка.

— Посидим еще немного. Дождь скоро закончится.

— Стас, — тихо шепчу.

— Чего? — таким же шепотом спрашивает он.

— Я вернусь.

Вероника