― Приезжайте нас навещать иногда, ― предложила я, накрыв ее ладонь своей. ― Дети будут рады, и я тоже. Вы ― мой первый друг в этом городе.

― Хорошо. Я обязательно приеду, ― она молча посмотрела на Вики и перевела взгляд на притихшего Ноа. ― А детей учи русскому, они не должны терять корни. Ноа, какие слова на русском ты уже выучил? ― обратилась она к нему, и на лице Ноа расцвела улыбка.

― Машина. Ноа отличный парень. Мама и папа. Семья, ― старательно перечислил он, щедро приправляя каждое слово типичным акцентом. Мы рассмеялись, и я поцеловала племянника в макушку.

― Ты молодец, ― сказала я на русском, и он вопросительно посмотрел на меня. Я повторила на английском, после чего Ноа тут же, спрыгнув с моих коленей, выпрямился перед нами.

― Ти маладес, ― попытался он повторить.

― Ты, ― поправила я, ― мо-ло-дец.

Он внимательно следил за моими губами, а потом начал раз за разом повторять, пока у него не вышло. Мы ему похлопали и похвалили. Ноа открыл дверь и выскочил в коридор.

― Колин! Колин! ― позвал он, и уже через мгновение мы услышали, как Мастерс отозвался на зов ребенка. ― Ты мо-ло-дец! ― выпалил малыш и рассмеялся.

Колин подошел к комнате, присел на корточки и взял Ноа за руки.

― Что ты сейчас сказал?

― Что ты молодец, ― перевел Ноа.

Колин улыбнулся и прижал моего племянника к себе, что-то шепча на ухо, а сам при этом смотрел прямо на меня. Я заерзала на диване под его прожигающим взглядом. Колин слегка нахмурился, а потом внезапно… подмигнул мне. Сердце пустилось в галоп. Я перевела взгляд на Нору, которая заговорщически мне улыбалась. Что сказал Колин Ноа? Почему посмотрел на меня так и подмигнул? Всё, хватит, я устала. Мне надоело выяснять и читать все эти тайные знаки, искать скрытый смысл в каждом жесте моего босса и ждать. Бесконечно ждать.

― Я лично отвезу вас домой, ― безапелляционно заявил Колин, когда мы уже обувались.

Слезливые расставания с Норой были позади, а Карен, к счастью, с самого утра укатила, куда-нибудь в очередной СПА-салон или на шоппинг, так что мы спокойно собирались. В последний момент из кабинета вышел Колин и начал собираться вместе с нами. На мои протесты он отвечал односложно, практически слово в слово повторяя одну и ту же фразу. После четвертого раза я сдалась. Водитель вынес последние вещи, и мы вышли на парковку. Ноа тут же запрыгнул в детское кресло на заднем сидении, а я с недоумением посмотрела на Колина, так как этого кресла раньше не было. Он просто пожал плечами и сказал:

― Раз у меня теперь есть сын, я должен был купить его.

По телу разлилось тепло. Он воспринимал Ноа как сына, и это влияло на меня сильнее, чем должно было.

― Ура-а-а! ― произнес Ноа, как только мы переступили порог дома Ксюши. Малыш приоткрыл рот и пошел по дому, разглядывая все вокруг, как будто находился здесь впервые. Я едва успела притормозить его, чтобы стянуть сапожки и куртку с шапкой.

Дети сразу побежали в свои старые комнаты, а я поймала себя на мысли, что еще даже не поднималась на второй этаж. Я знала, что Ксюшу с Диланом застрелили в кухне, поэтому сразу направилась туда, чтобы проверить, все ли в порядке. Здесь все сверкало чистотой, пахло лимонным средством для уборки и выглядело так, будто в этом доме не случалось никакой трагедии. Я прислонилась бедром к кухонному островку, уставившись на развешенные на стене ножи. Все, как было при Ксюше. Как будто она совсем недавно сама навела порядок в кухне.

― Я бы хотел остаться до вечера и уложить Ноа спать.

Я повернулась на голос. Колин стоял в дверном проеме и смотрел прямо на меня. Было так непривычно видеть его в джинсах и тонком кашемировом свитере вместо костюма, что я на минуту зависла, рассматривая его с головы до ног. Даже у себя дома он никогда не носил джинсов. Понятное дело, он там не разгуливал в костюмах, но в основном это были или слаксы из мягкой ткани, или максимум спортивные штаны. Но джинсы — никогда. Странно, потому что они чертовски шли ему и обтягивали идеальные бедра, подчеркивая фигуру.

― Я справлюсь, ― ответила наконец.

― Я хочу остаться не потому, что считаю тебя неспособной справиться. Это мое желание. Думаю, Ноа это тоже понравится.

Я тяжело вздохнула и снова посмотрела на ножи, а потом перевела взгляд за окно.

― Не думаю, что это хорошая идея.

― Почему?

― Потому что так Ноа будет еще сильнее привязываться к тебе. Что будет, когда ты уйдешь, Колин? Когда у тебя родится собственный ребенок?

― Я буду все так же уделять внимание Ноа с Вики.

Я покачала головой.

― Не обманывай хотя бы себя. Не будет так. Новорождённый займет все твои мысли и время, а эти дети будут кидаться к окну каждый раз, когда мимо будет проезжать машина, и плакать по ночам, потому что ты их бросил. Все именно так и будет, Колин.

― Я же сказал: нет. Ты меня совсем не слышишь? ― его голос прозвучал уже значительно ближе, и я снова повернулась, чтобы обнаружить, что Колин стоял всего в паре шагов от меня.

― Я так устала сражаться, Колин. Кому-то что-то доказывать, объяснять, оправдываться. Но ради них я буду продолжать делать это, потому что видеть боль этих детей для меня невыносимо. Мне сейчас тоже больно, но им в тысячу раз больнее. Родителей всегда тяжело терять, но в возрасте, когда ты от них зависим, эта ноша становится просто неподъемной, понимаешь? Они не переживут потерю еще одного человека, который заменил им родителя. Просто не переживут. А меня заботит их психологическое состояние и будущее.

― Как и меня. Именно поэтому я и остаюсь. И не надо мне ничего доказывать и объяснять. Я и сам все отлично понимаю, Лана. Но ты не можешь лишить меня права видеться с ними. В конце концов, на моей стороне закон.

Я молчала. Не знала, что еще можно было сказать, чтобы заставить его уехать. Потому что он действительно имел на это право, и Ноа на самом деле был счастлив, когда узнал, что Колин остается до самого позднего вечера.

Я нареза́ла мясо, когда за окном снова пошел снег. Город начала наполнять праздничная атмосфера, до Рождества осталось всего две недели, и люди вовсю готовились к празднику. У меня совсем не было праздничного настроения, но я знала, что устроить детям нормальное Рождество просто обязана. Дать им еще один повод для радости и веры в чудеса. Колин с детьми вышел на улицу, и периодически они со смехом пробегали под окнами. Первым бежал Колин, следом ему в спину летел снежок от Вики, а дальше бежала она сама, держа брата за руку. Я улыбалась каждый раз, когда эта неугомонная компания миновала окна кухни.

А потом был ужин. Я на несколько мгновений представила себе, что мы одна семья. Настоящая. Что у нас просто выходной, в который Ноа с Колином расчистили дорожку перед домом, пока Вики из сгребенного снега лепила снеговика.

Они вернулись с прогулки румяные от мороза и с широкими улыбками на лицах, даже Мастерс. Он улыбался той редкой, искренней, настоящей улыбкой, которая делала его лицо еще красивее. Он посмотрел на меня таким теплым и нежным взглядом, что внутри меня разлилось тепло. За столом мы болтали о планах на воскресенье и Рождество. Ноа, размахивая руками, показал, насколько большую железную дорогу он хотел в подарок от Санты. Это меня немного расстроило, потому что я уже купила ему подарок, и это была не железная дорога, а Трансформер, о котором он болтал всю осень. Я думала, что обрадую его, но желания детей меняются слишком стремительно.

― Ты же знаешь, что должен хорошо себя вести, чтобы Санта принес тебе желанный подарок? ― спросил Колин.

― Да! ― выкрикнул Ноа. ― Мама говорила, что если я не буду чистить зубы и здороваться с соседями, то Санта ничего мне не принесет.

Мы улыбались, слушая рассказы малыша о том, что он должен был еще сделать ради заветного подарка. В какой-то момент я поймала на себе взгляд Колина. Он был нежным и задумчивым. Я как будто впервые увидела его таким расслабленным, словно все заботы остались за дверями этого дома.