― Не поняла? ― вышло из меня хриплым голосом. Я бы даже сказала, что проскрежетала, потому что в горле мгновенно пересохло, а сердце пропустило удар.

Джун широко улыбнулась и смерила меня высокомерным взглядом.

― Что тут непонятного? У мистера Мастерса сейчас встреча с его невестой и ее родителями. Обсужают свадебные планы. А ты что хотела? Я могу передать.

― Я не… ― внезапно мне стало тесно в моем офисном платье, и я начала задыхаться. Свадебные планы? Как, свадебные планы? Я же… Мы же строили свои собственные. Он ведь обещал. ― Я позже зайду.

― Ну ладно, ― протянула она лениво, изучая меня внимательным взглядом.

Я чувствовала, как мое лицо бледнеет, как ссутуливаются плечи. Резко развернулась и быстрым шагом покинула приемную Колина. В ней, как всегда, была открыта дверь, поэтому я чувствовала прожигающий мою спину взгляд Джун до самого поворота к уборным. Я влетела в туалет и забежала в кабинку. Заперлась в ней, пытаясь хотя бы немного прийти в себя. Мир вокруг вращался и кружился, земля дрожала. Все вставало на свои места. Мне не стоило забывать о наших обстоятельствах, не стоило полагаться на то, что все будет так, как я себе намечтала. Реальность гораздо суровее наших грез. Она бьет по-настоящему, режет и разрывает.

Я положила одну руку на стену, а вторую ― на грудь, как будто могла этим жестом запустить свое замершее сердце. Когда смогла сделать первый мало-мальский полноценный вдох, то открыла кабинку и вышла. Открыла воду в раковине и полоскала руки, глядя на себя в зеркало. Я изучила каждую черту своего лица, пытаясь понять, где же на мне написано, что меня можно использовать без последствий? Я тяжело, прерывисто вздохнула, признавая правду: я сама ему это позволила, сама впустила в свое сердце и дала потоптаться по нему тяжелыми грязными ботинками.

Теперь во мне бурлили ненависть и злость. Они поднимались на поверхность, сбивая мысли и побуждая к импульсивным поступкам. Я покрутила кольца на своем безымянном пальце, глядя на то, как их омывала вода. Снова подняла взгляд в зеркало, и в этот момент дверь за моей спиной открылась и в туалет вошла Карен. Она была разъяренной, ее лицо покраснело, а взгляд метал молнии. Влетев в уборную и увидев меня, она застыла. Буквально за долю секунды выражение ее лица сменилось язвительным превосходством, и она подняла подбородок выше.

― О, Лана, ― она подошла ближе и нарочито медленно прошла за моей спиной, встав справа и прислонившись бедром к столикам с умывальниками. ― Кольца полируешь? ― она кивнула на мои руки под водой, где я все еще терла кольца. ― Зря. Я бы на твоем месте уже их снимала. У нас с Колином скоро свадьба, и тебе придется попрощаться с этими цацками.

Я молча смотрела на нее в отражении. Удивительно, что даже беременность не заставила эту девушку стать добрее. Я опустила взгляд на ее проявившийся живот, который она бережно обнимала руками. По сердцу полоснуло созерцание похожего на мое помолвочного кольца. Захотелось истерически рассмеяться от нелепости ситуации. Вот они мы: невеста и жена. Две женщины, которые любят одного мужчину и которые на него претендуют. Только у каждой есть свое преимущество. Я была на грани истерики от осознания того факта, что мы как будто участвовали в дерьмовом шоу, в котором мужчина должен был выбрать себе жену из нескольких кандадиток. Нужно отдать нам с Карен должное ― мы дошли до финала.

― Мне нужно идти, ― сказала я, выключив воду и вытирая озябшие руки.

Карен наклонилась ближе ко мне и сказала негромко:

― Я знаю, что происходит между вами, но это не получит продолжения. Только что мы назначили дату свадьбы. Она состоится через два месяца. И еще, Лана. Я бы не советовала тебе вставать у меня на пути. Уже двух сотрудников органов опеки, благосклонных твоему положению бедняжки, уволили без выходного пособия. Стоит мне щелкнуть пальцами, как заинтересованные должностные лица сунут свои любопытные носы в документы, и ты лишишься детей.

― Я оформила опекунство по закону.

Карен рассмеляась и, слегка отодвинувшись, заглянула мне в глаза.

― Ты действительно так думаешь, Лана? Тогда ты глупее, чем я предполагала. Вот тебе новость: Колин заплатил нужным людям, чтобы это состоялось. Дела об опеке, Милана, длятся месяцы, особенно если это касается иностранцев. Но твое закончилось довольно быстро, еще и положительно. Тебе не кажется это чрезмерной удачей? Просто передозировка успеха, правда? Ни черта подобного, фортуна тут и не топталась, зато Колин прошелся основательно.

― Он… это из-за него?

Она закатила глаза и тяжело вздохнула.

― Деньги делают многое, тебе ли не знать. Но у меня тоже их достаточно, чтобы быстро сдать твоих приемышей туда, где им самое место.

― Ты жестокая. Дети ни в чем не виноваты.

― Дети ― нет, а вот ты со своими неуместными чувствами ― очень даже. Давай заключим сделку, ― она повернулась лицом ко мне и положила ладонь на столик, а потом брезгливо скривилась и убрала ее, сложив руки на груди. ― Ты останешься со своими детьми, и я ничего не сделаю, потому что не хочу навредить Колину. Мне не нужен жених за решеткой. Но для этого ты должна развестись с ним. Не он с тобой, а ты с ним. Придумай причину, не совсем же ты тупая. Но если ты все же примешь неправильно решение, вот как все будет: твое дело начнут разбирать по косточкам. Пресса, полиция ― все сунутся в него. Тогда суду придется пересмотреть свое решение, и детей заберут, отправят в детский дом. Колин тоже попадет в эту мясорубку, и, скорее всего, его посадят. Ну, или дадут условный срок.

― Но ты же хочешь замуж за него, любишь его…

― Люблю? ― она снова засмеялась. ― Это в твоем мире с розовыми единорогами существует любовь. В моем мире брак ― это сделка. И чем выгоднее сделка, тем крепче брак. Колину выгодны наши отношения, потому что он крепко завязан с моим отцом. Что ты так скривилась? Банальная ситуация, не находишь? Банальная, но стабильная и нерушимая. Так что подбери сопли, девочка, и отступи. Пока Колин со мной, ему ничего не угрожает, и мне нет смысла его топить. Но если ты не бросишь его, ― она слегка наклонилась к моему лицу, ― то я сделаю все, чтобы от вас обоих мокрого места не осталось. Уяснила?

― Уяснила, ― ответила я дрожащим голосом и развернулась, чтобы выйти.

― И еще, Лана. ― Я повернулась, глядя на Крен сквозь слезы. ― Ты меня не видела и этого разговора не было, ясно? Только попробуй что-то сказать Колину, и я изменю свое мнение.

― Я поняла, ― выдавила из себя и, схватившись за ручку, дернула дверь на себя, чтобы убежать подальше отсюда, не оглядываясь. Моих нервов не хватите еще и на эту войну.

После обеда Колин позвонил мне на мобильный и попросил зайти к нему. Я медленно встала и взяла трясущимися руками документы, которые он ждал. Присяжный перевод и заверенные нотариусом копии. С выходом после больничного Ноа список моих обязанностей пополнился еще и этим: теперь я отвечала за перевод официальных документов. Мне было это в радость, потому что на перевод было не так много документов в тот период. А новые обязанности не позволяли скучать по Колину в течение рабочего дня.

Я еще не видела его после приезда. Скучала до тремора, до потемнения в глазах. Он виделся мне повсюду. И в мужчинах в костюме, которые заходили в наше здание по утрам, и в парне через дорогу, который был одет в черные джинсы и такую же куртку. Он поправлял волосы тем же жестом, что и Колин. Моя тоска по этому мужчине начала превосходить все другие чувства и эмоции. Я теряла себя в нем, растворялась, не оставляя себе ни грамма. Мама всегда говорила, что так любить мужчину нельзя, потому что в случае его ухода от меня останется одна пустота. Я не вняла ее советам, и теперь вместо меня в кабинет Мастерса двигалась только пустота на каблуках.

Я изо всех сил старалась держать спину ровно, гордо задирала подбородок, но плечи сами собой опускались. Когда я вышла из туалета после столкновения с Карен, то схватила бумаги для нотариуса и трусливо сбежала из офиса. Я не хотела видеть победного шествия невесты Колина с ее семейством. Не хотела этих взглядов победителя на растерзанную меня. Мне было достаточно той порции горечи, которую я с лихвой хлебнула в дамской комнате. И предстояло хлебнуть еще больше, потому что впереди меня ждала непростая встреча.