Купола, мачты, пирамиды, колоннады, дороги, поле космодрома – площадка на северном полюсе астероида, окруженная различными зданиями и сооружениями, среди которых выделялась диспетчерская с радаром. «"Мерлин" просит разрешение на посадку», – проговорила Кира в микрофон. «Посадка разрешается», – отозвался певучий голос с характерным акцентом. Откровенно говоря, этот диалог представлял собой чистую формальность, поскольку всеми маневрами корабля управлял бортовой компьютер, который ориентировался на команды компьютера диспетчерской.

Звездолет медленно опустился на площадку. Наступила тишина. Кира отстегнула ремни и встала с кресла. Она привыкла к деметрианской силе тяжести, которая составляла около девяти десятых земной, а потому внезапно ощутила себя невесомой. Сколько она здесь весит – килограмм пять-шесть? Двигаясь очень осторожно, женщина добралась до своей каюты и посмотрела в зеркало. Перед тем, как корабль пошел на посадку, она сменила наряд: белая перлюксовая блузка с жабо и пышными рукавами, короткая куртка из тигрила, голубые слаксы, сандалии с переливчатыми застежками. Кира словно хотела доказать, что явилась не из глухой провинции, что обитатели Деметры одеваются ничуть не хуже лунян. Доказать? Кому? Ринндалиру? Сердце Киры бешено заколотилось.

Ну уж нет, ей не пристало вести себя как молоденькой девчонке. С какой стати, черт возьми? Разве она дурнушка? Не толстая, скорее наоборот; стройная фигура, привлекательные черты лица; да, в уголках глаз появились морщинки, а волосы начали седеть, но что с того? Возраст, к сожалению, берет свое. И потом, она прилетела сюда не амуры крутить.

Послышался глухой стук: к люку подали трап. Кира подмигнула своему отражению и направилась к выходу. Она прошла по переходнику и очутилась в маленьком помещении, где ждал Ринндалир.

– Добро пожаловать, миледи, – с улыбкой проговорил он. – Давненько мы с вами не виделись. – Бывший селенарх протянул руку. Кире показалось, она ощутила на его ладони мозоли.

– Мне искренне жаль, что я не выбралась раньше, – услышала она собственный голос. – У вас тут есть на что посмотреть. Но мне нужно было восстановить форму; вдобавок, сразу появилось столько дел…

– Еще бы – дом, ребенок. Я понимаю.

Неужели? Или притворяется? А может, и сам не подозревает, что не понимает?

– Прошу вас, остановитесь у меня, – продолжал Ринндалир. – Конечно, ни о какой роскоши не может быть и речи, но по нашим нынешним меркам комната вполне приличная.

Киру вдруг бросило сначала в жар, потом в холод. Во имя Маккамона, что с ней такое творится! Прекрати немедленно! – прикрикнула она на себя. Да, Ринндалир хороший приятель, великолепный любовник – и изрядный мерзавец, но разве это повод сходить с ума?

Кира мысленно прочла мантру, и к ней быстро вернулось присутствие духа. Она внимательно поглядела на Ринндалира. Что ж, время не пощадило и его. Время, тяжелый труд – и что еще? Волосы побелели, лоб прорезали морщины, серые глаза глубоко запали. Тем не менее, держался он подчеркнуто прямо, двигался с прежним изяществом, а лицо, как и раньше, дышало благородством.

– А где ваши помощники? – спросила Кира. На Деметре звездолет встречала бы целая толпа. В конце концов, «Мерлин» был всего лишь пятым кораблем, совершившим посадку на Перуне.

– Мы соберем их, когда сочтем нужным, – отозвался Ринндалир.

Значит, он остался господином над своими сородичами-лунянами. Для обитателей Деметры организация перунианского общества была во многом непонятной; как следует в ней разобраться не позволяли чрезвычайно редкие контакты. Чем правит Ринндалир – одним поселением или всем астероидом?

– Сначала мы с вами поделимся воспоминаниями, – прибавил он. – Я прикажу доставить ваш багаж – ко мне или в гостиницу, как скажете. Можете за него не беспокоиться. Ну что, пошли?

Он не предложил ей руки, даже не притронулся хотя бы кончиками пальцев. Показывает, что они – ровня? Кира последовала за Ринндалиром, пытаясь собраться с мыслями.

Сила тяжести на Перуне равнялась половине лунной, что как будто вполне устраивало эмигрантов; впрочем, им, наверно, волей-неволей приходится тренироваться на центрифуге, чтобы организм поскорее приспособился. А может, и нет; ведь они не бездельничают, упорно трудятся – и в космосе, и на земле. По дороге Кира находила немало тому доказательств. Выйдя из помещения, она очутилась в коридоре, пробитом внутри скалы Его освещали флюоресцентные лампы разного цвета и накала; стены украшали мозаичные панели – зеленые, голубые, искрящиеся на свету. Через равные промежутки возвышались стройные колонны, инкрустированные драгоценными камнями. Если прислушаться, можно было различить звуки флейты и скрипки; в воздухе витали пряные ароматы. В стенах имелись двери; за распахнутыми створками обнаруживалось то кафе, где посетители сидели на циновках и играли в шахматы или го, то продуктовый магазин, лаборатория, ателье или мастерская. Людей в коридоре было мало. Да, подземный комплекс строился в расчете на то, что со временем население колонии возрастет. Те мужчины, женщины и дети, которые попадались навстречу, даже если направлялись куда-то вместе, хранили молчание Пышные одежды поражали яркостью расцветок.

– Как крылья птиц, – заметила Кира.

– В будущем птицы станут летать среди нас, – откликнулся Ринндалир. – Птицы, бабочки, быть может, летучие мыши. А в коридорах будет расти плющ.

– Не очень-то похоже на Луну.

– Мы изменились, – ответил Ринндалир. – Может статься, сильнее, чем вы на Деметре. И продолжаем меняться.

– Не знаю, не знаю, – проговорила Кира, невольно поддавшись его настроению. – Вы ожидали чего-то подобного – я имею в виду, перед войной?

– Да. Между прочим, растаявший лед застывает снова; мы живы, а это главное. – Ринндалир помолчал. – Вот причина, по которой миледи Ниолента предпочла остаться на Луне.

– Мне показалось, она собиралась отстаивать прежний порядок, – сказала Кира, подбирая слова, чтобы невзначай не оскорбить Ринндалира. – По-моему, она… презирала землян…

– Не всех, – отозвался Ринндалир, лицо которого на мгновение исказила гримаса. Должно быть, его задело за живое. – Некоторых она искренне уважала, ибо видела в них достойных противников. Сражаться с ними было для нее куда интереснее, чем бороться с космосом и природой. – Он улыбнулся, не то печально, не то сочувственно. – А поняв, что все потеряно, Ниолента лишь укрепилась в своем решении. Теперь она могла поступать, как ей заблагорассудится, чтобы оставить след в истории. Наверняка сказать невозможно, однако я подозреваю, что дарованное селенархам право до конца жизни сохранять свои владения – заслуга именно Ниоленты. Новые власти, безусловно, были не в восторге, ибо тем самым ход реформ существенно замедлялся… Я словно вижу воочию, как Ниолента угрожает – разумеется, не в открытую!…

– Честно говоря, – произнесла Кира, набравшись мужества, – я не понимаю, почему вы тоже не остались дома.

– На такой вопрос надо отвечать не словами, а жизнью. – Ринндалир искоса посмотрел на спутницу и быстро отвернулся.

Они достигли гравиколодца, что пронизывал скалу снизу вверх, и спрыгнули на первую из платформ, которые располагались на расстоянии семь метров одна под другой. Скорость падения составляла около трех метров в секунду. Неожиданно Ринндалир рассмеялся, сорвал с плеч плащ и прыгнул мимо очередной платформы. Плащ послужил ему парашютом, и он полетел как гонимый ветром лист дерева. Нет, подумалось Кире, луняне изменились не слишком сильно.

Ринндалир приземлился на платформе, которая была шире остальных, подождал, пока спустится Кира, и поманил ее за собой. Они вошли в очередной коридор, в стенах которого виднелись вентиляционные отверстия, а по полу тянулся глубокий желоб.

– Русло речки, – пояснил Ринндалир.

– Как вы, однако, заботитесь об окружающей среде, – хмыкнула Кира.

– С мертвой Луны мы могли наблюдать живую Землю, и этого было достаточно. Здесь все иначе: Деметра и Фаэтон – лишь светящиеся точки на небосводе.