– «Классический пример из прошлого – автомобиль. Вы могли видеть его в исторических фильмах транспортное средство на углеводороде, требовавшее, чтобы им управлял живой водитель. Сменилось всего лишь одно-единственное поколение – и автомобили полностью вытеснили гужевой транспорт. В общем, уже в те дни любому дураку было понятно, к чему все идет, а умные дружно предрекали, что возникнет новая крупная отрасль промышленности, в которую вольются, в качестве дочерних предприятий, компании, что занимаются производством бензина и строительством дорог, и то, что образуется в результате этого слияния, станет доминировать в экономике государства. Однако я не уверен, что кто-либо предполагал, что запасы нефти приобретут стратегическое значение, что из-за них будут вестись войны. Многочисленные пригороды, которые росли как на дрожжах, пустеющие центральные кварталы, пробки на каждом перекрестке, воздух, которым невозможно дышать, – подобные вещи всегда заставали людей более-менее врасплох. Я уж не говорю о сексуальной революции: если вам интересно, узнавайте сами.

Не поймите меня так, будто автомобили были главной причиной последующих Событий; вовсе нет, хотя они, безусловно, имеют к тем непосредственное отношение. Я не утверждаю, что автомобили следовало запретить или оставить их только элите, а простолюдинов заставить пользоваться общественным транспортом. Однако наделенные даром предвидения предприниматели могли сделать для людей много хорошего и заработать, вдобавок, кучу денег.

К примеру, двигатель внутреннего сгорания был чудовищной ошибкой. С испарителем, установить который не составляло труда, он работал бы гораздо лучше, поскольку топливо сжигалось бы практически до конца. Кроме того, с самого начала не нужно было пускать автомобили в центры городов. Люди вполне обошлись бы крохотными машинками вроде наших трициклов. Тогда в городах было бы приятнее жить и они бы меньше пострадали.

Повторяю – окончательных ответов не существует, поскольку любое решение представляет собой палку о двух концах. Наличия мозгов недостаточно, хотя интеллектуалы искренне убеждены в обратном. Черт побери, мозгами надо шевелить!

Подумайте о том, что вас окружает. Оглянитесь по сторонам и подумайте. Технические новинки, изменение взаимоотношений между государствами… Вот вам, казалось бы, простой вопрос: где построить новый завод? Человечество все сильнее напоминает стеклышки калейдоскопа. – На экране возникла старинная игрушка, которая производила впечатление куда больше, нежели привычные изображения фрактальных и хаотичных систем. – Полагаю, вы согласитесь со мной: нам требуются люди, которые разбирались бы в таких вещах, причем не только на словах, а, как говорится, чувствовали бы нутром. – Сравнение с человеческим организмом прозвучало весьма кстати. – Разумеется, они не смогут предложить нам оптимальный курс, будут частенько ошибаться и нести полную чушь. Тем не менее, поверьте мне, тут – громадная разница, честное слово».

Кира посмотрела на Ли. Интуитивист выглядел слишком молодо для подобной роли. Ну конечно, он всего лишь один из многих. Как и остальные, он приобрел какие-то конкретные знания, потому и живет там, где живет. Работает в основном дома, на компьютере или лежа на диване. Впрочем, его работа требует не только количественных данных. Он должен выходить наружу, встречаться с разными людьми, заводить знакомых, стараться распознать мысли и чувства, как выраженные в словах, так и те, о которых не было сказано… Короче, интуитивисту следует быть наблюдательным и внимательным к другим. То есть таким, как Ли.

– Вы наверняка побывали во многих переделках, – сказал Ли.

– Я бы с радостью в них не попадала, – со смехом откликнулась Кира, на которую мгновенно нахлынули воспоминания.

– Один древний первопроходец, Амундсен, утверждал, что приключения – удел неопытных, – заметил Гатри.

– Вы же поняли, что я имел в виду, – Ли, похоже, не принял шутки. – Вспомните слова Тахира. Пилот Дэвис, вы ходили по Марсу… – (Если подняться на половину высоты горы Олимп, оттуда открывается замечательный вид на многокрасочную каменистую пустыню, что раскинулась под небом цвета розовых лепестков. Над кратером, что похож на замок, охраняющий рубежи творения, зависла мерцающая дымка, порожденная песчаной бурей.) -…бывали на астероидах и кометах… – (Шаг – и она парит над поверхностью. Мирок совсем крохотный, тускло сверкающая точка посреди мрака, из темноты выступает скальный гребень. Небосвод усыпан звездами, которые разгоняют ночную тьму, светят не мигая; их цвета ясно различимы – голубая со стальным отливом Вега, янтарный Арктур, алая, словно уголек в костре, Бетельгейзе. Млечный Путь источает холод и тишину. Кира летит дальше, появляется маленькое местное солнце, и стекло шлема мгновенно темнеет. Девушка скорее угадывает, чем видит, едва заметные зодиакальные крылья светила и искорку планеты.) -…и даже дальше… – (Ледяной панцирь Энкелада сверкает так, словно по нему разбросали звезды, начиная от уступа слева и до горизонта справа. Те звезды, которые видны в небе, тонут в сиянии Сатурна – неизмеримо громадного, золотисто-коричневого, окутанного облачным покровом: в атмосфере гиганта бушуют циклопические штормы. Кольца, что стоят каждое чуть ли не на ребре, выглядят не ожерельями самоцветов, но метеоритным потоком. Две мерцающих луны напоминают обнаженные ятаганы. В тишине громко стучит сердце, на глаза наворачиваются слезы. Кира моргает; слезы повисают на ресничках радужными капельками…) – А я дважды летал как турист на Луну и один раз заглянул на Л-5, – продолжал Ли. – В остальном же вселенная знакома мне из книг, фильмов и рассказов.

– Больше всех повезло мне, – вставил Гатри. – В мои молодые годы на Земле еще можно было отыскать такое местечко, где ночь казалась непроглядной. И порой, в горах, забравшись в спальник, я смотрел на небо и чувствовал, что наш шарик – мотылек среди миллиарда миллиардов костров.

Любопытно, подумалось Кире, не потому ли он со временем стал мечтать о космосе? Она попыталась вспомнить, с чего все началось у нее самой. Наверное, с того, что на Земле слишком много огней. Они повсюду, куда ни плюнь, даже посреди океана и на орбите. И слишком много людей.

– Не подумайте, что я жалуюсь на свою судьбу, – поторопился прибавить Ли. – Ни в коем случае. У меня здесь интересная, хорошо оплачиваемая работа…

Да уж, мысленно согласилась Кира. В отличие от большинства, для которых жизнь, благодаря разнообразным автоматам, превратилась в бессмысленное существование. Причем, как правило, человек обречен на это с самого рождения.

– Лично я не променяла бы свою работу ни на какую другую. – призналась она. И продолжила про себя: «Вот нам, мне и моим товарищам, действительно повезло. Мы управляем кораблями, которые роботизированы на девяносто девять процентов. Усовершенствовать технику, сделать роботизацию полной и отправить людей-пилотов в отставку совсем не сложно. С чисто экономической точки зрения это, несомненно, сулит выгоду. Однако Гатри наложил на проект вето. Именно он, больше некому – никто из директоров компании не обладает необходимой властью. А почему? Из романтической привязанности к свершениям прошлого? Или тут проявилось нечто вроде стремления сюзерена-феодала облагодетельствовать своих вассалов? Возможно, но вряд ли все объясняется настолько просто. Гатри не дожил бы до своего нынешнего возраста, не будь он убежденным прагматиком, который понимает, что живые существа лучше каких бы то ни было машин.

Впрочем, что толку размышлять на тему, которая уже приелась за время полетов в гордом одиночестве? Надо поддерживать беседу. Невероятно, но факт – она разговаривает с jefe maximo!* [Jefe maximo (исп.) – букв. «самый главный начальник».]

– Я вам завидую, – сказала девушка, обращаясь к Ли. – Ведь вы встречаетесь с самыми разными людьми. А в космосе сплошь технари.

– По необходимости, – с улыбкой ответил Ли.

– Отсюда не следует, что у нас там не хватает всяких психов, – проворчал Гатри.