Миновало тридцать часов.

С Земли поступили невероятные новости: здание Сепо в комплексе Сан-Франциско уничтожено мощным взрывом. На экранах видеофонов виднелись развалины, над которыми клубился дым; вокруг сновали роботы и спасательные машины. Голос за кадром сообщил, что в результате взрыва погибло множество людей, еще больше ранено, и что взрыв наверняка дело рук террористов. А ведь правительство Северной Америки предостерегало, просило, умоляло о сотрудничестве и взаимопонимании. Что же касается прозвучавших с Луны фантастических обвинений, выступление «Гатри», скорее всего, фальшивка, состряпанная врагами цивилизации.

Три часа спустя: новый взрыв, на сей раз в Денвере. Тем временем полиции удалось установить, что причиной первого взрыва послужил автоматический флайер, запущенный из стратосферы и битком набитый гигантитом. Вполне возможно, это объяснение годилось и для денверского случая. Но третьего взрыва полиция не допустит. Национальные вооруженные силы приведены в полную боеготовность, президент собирается ввести на территории государства чрезвычайное положение…

– И что с того? – усмехнулась Кира.

– Срочно! В парижское отделение агентства «Глобал Ньюс Ассошиэйтс» поступила запись выступления человека, который утверждает, что является руководителем революционного подполья в Северной Америке. Агентство любезно предоставило запись для показа…

На экране появился худощавый мужчина в сером кителе со стилизованным изображением кометы на груди.

– Джек Бэннон, – представился он. Голос у него оказался неожиданно тихим. – Я выступаю от имени Армии Освобождения. Нас называют хаотиками, и мы с сожалением вынуждены признать, что этим прозвищем в ряде случаев прикрываются безумцы и преступники. Но смешивать нас с ними не следует ни в коем случае. Мы – организованное движение Сопротивления, которое борется против тирании авантистов, хочет свергнуть правящий режим и восстановить в стране свободу и конституционный порядок. До сих пор мы не предпринимали активных действий не столько потому, что нам не хватало сил, сколько из опасения, что насилие не удастся остановить. Как и наши противники, мы располагаем различным вооружением – взрывчаткой, химическим, биологическим, радиологическим оружием, компьютерными вирусами, способными преодолеть любую защиту; поэтому столкновение неминуемо приведет к гибели множества людей.

Преувеличивает, подумала Кира. Если утверждения Бэннона не голословны (а скорее всего, он говорит чистую правду), хаотики наверняка в состоянии одержать победу. Вероятно, причина их осторожности в другом. Они поддерживают у себя жесткую дисциплину – иначе к ним давно проникли бы агенты Сепо (по всей видимости, такие попытки были, и немало чересчур назойливых шпиков обрело вечный покой, хотя официальных сообщений на сей счет, естественно, не поступало). Жесткая же дисциплина возможна лишь в небольшой группе, следовательно, хаотики, в силу своей малочисленности, просто не рискуют сражаться с ксуанистами в одиночку.

Очевидно, они собирались тянуть до последнего, попутно приобретая на деньги из-за рубежа современное вооружение и пропагандируя свои цели, а нанести удар предполагали в тот момент, когда правительство окажется в затруднительном положении. Начнется всеобщее восстание, которому понадобятся вожаки, а их искать не придется – появятся сами. Таким вот образом обычно и происходят революции. Нередко перейти Рубикон* [Рубикон – река, по которой проходила граница между Италией и Цизальпинской Галлией. Получила известность благодаря Юлию Цезарю, который, перейдя через нее со словами «Жребий брошен», начал гражданскую войну против Помпея.] побуждает помощь извне. Заявление Гатри…

– На нашей стороне, – продолжал Бэннон, словно угадав, о чем думает Кира, – могущественная компания «Файербол Энтерпрайзиз». Кроме того, нас поддержат все демократические государства Земли.

Ничего подобного, мысленно возразила Кира. Они если и вмешаются, то лишь тогда, когда станет ясно, кто победил. А если авантисты сумеют представить доказательства, что внутренний конфликт не представляет угрозы для других государств, на вмешательство демократов можно вообще не рассчитывать. Внезапно девушку пробрал озноб. А если Федерация решит, что действия «Файербола» требуют отправки в Союз подразделений Корпуса Мира…

– Североамериканцы, соотечественники! Воздерживайтесь от опрометчивых поступков, избегайте насилия, занимайтесь, если возможно, повседневными делами. Единственное, о чем мы вас просим, – чтобы вы не поддерживали авантистов. Слушайте своих лидеров, тех, кто возглавляет ваши общины и организации, выполняйте их указания. А когда пробьет час, они поведут вас на битву за свободу!

– Он призывает к гражданскому неповиновению, – проговорил Ван. – Однако от него всего один шаг до забастовок, саботажа, бунтов и массовых убийств.

– Естественно, – отозвалась Кира. – Убивать будут, в основном, полиция и войска. Быть может, «Файербол» не допустит этого… Черт побери, долго еще мне тут сидеть?!

– И напоследок, – произнес Бэннон, – я хотел бы процитировать вам слова, которые прозвучали на нашей земле, когда она впервые обрела свободу: «Для любого очевидно, что все люди равны между собой…»* [Фраза из Декларации независимости США (1776).]

Изображение Бэннона исчезло. Диктор заговорил по-французски. Кира вполуха прислушивалась к английскому переводу. Сначала, как и следовало ожидать, комментарий к выступлению хаотика, затем:

– Президент Всемирной Федерации Мукерджи, выступая в Хиросиме, объявила, что на сегодня назначены экстренные заседания Высшего Совета и Ассамблеи. Многие депутаты прибыли лично, остальные будут участвовать в заседаниях через киберсеть. Кроме того, президент Мукерджи потребовала от Энсона Гатри опровергнуть приписываемое ему заявление и одновременно пообещала помочь в улаживании разногласий между «Файерболом» и правительством Северной Америки. Если опровержения не последует, президент намерена добиваться санкций в отношении компании «Файербол Энтерпрайзиз».

– Я пошел на службу, – сказал Ван, вставая со стула.

– Сейчас не твое дежурство, – запротестовала жена.

– Быть может, я смогу выяснить настроение экипажей на наших кораблях. – Простившись с женщинами, Ван вышел за дверь.

– Он прав, – прошептала Лин Мей-лин, посмотрев на Киру. – Чем больше я об этом думаю, тем слабее верится, что все происходит на самом деле.

– Почему? – спросила Кира. У нее мелькнула мысль, что она, возможно, знает ответ.

– Мистер Гатри поступил совершенно неожиданно. – Лин Мей-лин поглядела на свои сложенные на коленях руки. – Да, у него есть причины сердиться, но он мог бы обратиться в федеральный суд или наложить эмбарго на торговлю с Союзом. Насколько мне известно, Северная Америка во многом зависит от нас. А что получилось? Сотни партнеров компании очутились в заложниках у авантистов. Чего он добивается? И как насчет присяги?

– Гатри сейчас у лунян. – Кира закусила губу. – Он им… не слишком доверяет. Знаете, меня отправили на Луну просить о помощи на случай, если у Тамуры ничего не выйдет… – Перед мысленным взором девушки возник Ринндалир, который с улыбкой протянул к ней руку. – Так вот, луняне не говорили мне и десятой доли того, что, казалось, должны были бы сообщить. Но делать какие-либо выводы пока рано – достоверных сведений недостаточно. – У нее вдруг перехватило дыхание. – Будем ждать.

Ожидание затягивалось. Женщины беседовали, дремали, включали мультивизор и слушали выпуски новостей, в которых на протяжении ночи повторялось одно и то же. Ближе к утру стало известно, что в некоторых мегаполисах собираются многотысячные толпы. На экране появились бронированные автомобили и полицейские флайеры, однако, судя по всему, попыток разогнать людей пока не предпринималось. Дважды информационные выпуски прерывались заявлениями Феликса Холдена, нового шефа полиции Л-5. Тихим голосом, похожим на голос Джека Бэннона, он просил колонистов соблюдать спокойствие и порядок и сообщал, что патрули усилены добровольцами, на случай возможных беспорядков.