— Куда⁈ — на лету пропыхтела графиня.

— Глаза разуй! — рыкнул я в ответ. Нельзя было терять ни секунды. — На Ядро!

И указал пальцем на клубок молний почти метр в диаметре, потрескивающий прямо передо мной. Яркий, насыщенно синий, это был сгусток Истинного Электричества, сложнейшей из форм воздушного аспекта. Ядро достаточно сильное, чтобы стремиться к самовосстановлению больше, чем к полному распаду. Если сейчас его не поглотить, лет через десять элементаль восстанет как ни в чем не бывало.

Не поглотить, или…

— Внемли моей воле, железная клетка, слушай меня и вбирай мою силу! — начал я речитатив, на первый взгляд звучащий бредом сумасшедшего. Впрочем, умение на самом деле сообщать свою волю вещам не так уж далеко от безумия. А я худо-бедно, но умел. — Обрети источник своего бытия не в колдовстве той, что тебя сотворила, а в… Виктор!!! — подозвал я уже спешившего к нам мага. — А в силе Виктора фон Лемм, согласного разделить суть с тобою.

На этих словах я так красноречиво посмотрел на немца, что тот только сглотнул, кивнул и протараторил:

— Согласен, согласен, да!

— А в счет моей силы обернись волшебной тюрьмою! Тюрьмой для молний, что небеса рассекают, для Истинной Силы, что их наполняет…

И в таком духе я бормотал еще минуты две, уговаривая клетку из временно сотворенного металла стать настоящей вещью за счет постоянной подпитки от маны Виктора, а также научиться сдерживать и стабилизировать Ядро элементаля.

Злой, вымотанный, почти обезманенный — в итоге я хищно и довольно улыбнулся. Ведь у меня получилось.

Перед нами в воздухе парила металлическая клетка, в которой сверкал и бился метровый синий шар.

— Лихачёв! — тут же уцепилась за меня Маша. — Ты ведь не забудешь, кто помог тебе с клетками⁈ Расскажи, что это ты сейчас сделал? И с этой тварью, и с этим шаром!

Виктор тоже с интересом смотрел на меня, наверняка вслушиваясь в чувство утекающей из него маны. Но на молодую Меньшикову он зыркал очень враждебно.

— Обойдетесь, Ваше Сиятельство. — добродушно, как уж смог после всего этого, улыбнулся я. — Элементаля я просто убил изнутри. А этот шар… Думаю, вы еще заглянете к нам в имение через месяцок. Так и посмотрите, что я сделаю с этим шаром.

— Дима, твою дивизию!!! — как-то совсем не по-женски зашипела Меньшикова. — Или ты сейчас же мне все рассказываешь! А заодно вы оба объясняетесь, почему летаете тут вместе! Или…

— Или что?.. — перебил я ее. В глазах у меня плясали искры новой силы.

— Ну? — улыбнулся я, глядя на гневно молчащую Меньшикову. — Что «или»?

У меня наготове уже была Сфера Антимагии. Как только девчонка почувствует, как из нее вытягивается мана, как она больше не может парить в воздухе — все ее претензии исчезнут сами собой. Убивать или как-то калечить ее я, впрочем, не хочу. Я все-таки не маньяк, как бы не клеветали на меня мои древние «друзья».

— Да ничего! — вдруг крикнула Мария, прервав молчание. — Мы находимся черт знает где, я даже кусочка твердой земли под ногами не вижу, и я прекрасно понимаю, что мы не друзья! Чего ты от меня хочешь?

Плечи девушки опустились. На глазах выступили слезы… Или мне просто показалось из-за вездесущего дождя. В любом случае, только что пылающая решимостью девушка вмиг сдала. Опустила голову, задрожала.

И ее можно было понять.

— Вы боитесь меня, Ваше Сиятельство. — подчеркнуто утвердительно начал я. — Не нужно. Здесь, в окружении чудовищ, лишь временно разбежавшихся с поля битвы, все люди должны быть союзниками друг другу. Я ведь не просто так сказал про имение. Когда мы вернемся на Землю, в мир дворянских распрей, мы вновь будем врагами. Но…

Я сделал небольшую паузу. Девушка подняла голову, недоверчиво вглядываясь мне в лицо.

— Но только что мы вместе, сложив наши силы, одолели тварь, убивавшую людей тысячелетия назад, помнившую, каково это — безнаказанно опустошать людские земли. Разве мы справились бы по одиночке?

Я, конечно, несколько лукавил. Нашел бы я способ — не один, так другой. Да, риск для жизни был бы ощутимо выше. Но кто не рискует, тот всю жизнь прозябает в ничтожестве. А это никогда меня не привлекало.

— Это существо было настолько древним, барон? — задумчиво спросил Виктор, глядя на яркий шар молний, то и дело бьющий в стенки клетки мощными разрядами. — С чего вы взяли?

— Оно говорило не на местном языке. — ответил я. — А на земном, притом на древнеегипетском, как это сейчас называют. А это значит… А вот, слушайте сами.

Только сейчас я понял, что вообще-то элементаля и его крики мог понять только я. Просто, похоже, в суматохе боя остальные не обратили внимание на наш с тварью короткий диалог.

А последнюю свою фразу я произнес не на русском, доставшемся мне в память от тела, а на языке этого мира, на наречии Ан.

И глаза Виктора и Марии пораженно распахнулись.

— Что вы только что сказали, Ваше Благородие? — спросила графиня, от удивления даже вспомнив про формальное обращение.

Я усмехнулся в ответ.

— Вы ведь и сами все поняли. Не поняли звуков моих слов, но поняли их смысл. При переходе между мирами все разумные автоматически узнают язык местности, в которой оказались. Пусть и на примитивном уровне. Только вот, когда мы вернемся на Землю, язык забудется.

— А это создание помнило древний земной язык, если допустить, что вы правы. — протянул фон Лемм, почесывая затылок. — Значит, она имела возможность именно изучить его?

Я утвердительно кивнул.

— Но откуда вы…

Я не дал девушке договорить. Стрелой сорвавшись с места, я бросился к ней, рассекая стену дождя, — и со всей силы толкнул ее, придав ускорения телекинезом.

Подавившись так и не заданным вопросом, графиня закричала и рухнула вниз, в бездонную темную пучину. Но меня это уже не занимало — я потратил последние доли секунды на установку максимально мощной Завесы Пустоты.

Последние доли секунды перед тем, как в меня ударила огромная ослепительная молния. К счастью, я успел вытолкнуть графиню из-под удара. Здесь, в мире враждебных всему человечеству кровожадных тварей, каждый человек на счету.

К тому же я всегда ненавидел напрасные жертвы. Слишком многих мне довелось потерять.

— Барон! — услышал я крик Виктора прежде, чем оглох от нестерпимого грохота. А пока зрение и слух постепенно ко мне возвращались, я закричал сам:

— Виктор! Хватай графиню, клетку и бегом отсюда! Главное — ни в коем случае не дай никому отнять клетку у тебя! Любыми способами!

Ответ немца еле пробивался сквозь шум в ушах.

— … знаю один… очень надежный!…меня в род!

— Чего? — ответил я, уже сосредоточенный на выступающей из тумана темной фигуре.

— Я говорю, примите меня в род! — наконец расслышал я. — Тогда это станет собственностью Лихачёвых, по закону без вас её не смогут сразу отнять!

— Принимаю! — без раздумий ответил я. Эта клетка очень ценна, непередаваемо ценна. И я готов пойти на многое ради ее защиты. Но оставлять ее здесь нельзя. А все эти вопросы крови меня всегда мало заботили.

— Лихачёв! — раздался откуда-то снизу гневный крик Меньшиковой. — Что ты?

И тут она сама увидела противника. Длинная антропоморфная фигура метра три ростом, вокруг которой струились ураганные потоки ветра, скрывающие очертания тела. Во все стороны от силуэта то и дело били голубые молнии.

— Графиня! — бросился к ней Виктор. — Как более высокородный свидетель, утвердите обряд принятия меня в род Лихачёвых!

— Что? Нет!

— Утверждай! — гневно прорычал я, краем глаза видя, как Виктор выхватывает свой телефон и, видимо, включает видеозапись. Направив камеру на себя, он быстро протараторил:

— Я, Виктор фон Лемм, член рода фон Лемм, под запись объявляю об отказе от славного имени фон Лемм и переходе в род Лихачёвых, баронского звания! Ввиду экстренной ситуации переход осуществляется как изъявление моей свободной воли и здравого ума, при присутствии главы рода Лихачёвых и наследницы графского рода Меньшиковых как свидетеля! Подтверждаю!