Как только я завершил конструирование нужных чар, костюм соткался почти мгновенно. Высокие сапоги почти до колен, брюки и длиннополый мундир с высоким воротом вроде того, что я видел на императорских магах. С плеч спустился длинный плащ, при помощи которого удобно фехтовать, скрывая свои маневры.

Голову я закрывать не стал. В бою мне не от кого прятать лица. А внешний вид доспеха — лишь фикция, оболочка для мощного защитного заклинания.

Вскоре вихрь рассеялся, целиком поглощенный моим новым доспехом.

Противник мелькал где-то далеко, но теперь я смогу летать куда быстрее, чем прежде. А сейчас куда важнее ободрить и успокоить моих людей.

— Слушайте меня! — громогласно произнес я, паря над главной сельской площадью у вокзала. — Слушайте и не бойтесь! Угроза миновала!

Дама с детьми так и сидели на земле там, где чуть не погибли. Дрожали, не смея взглянуть на меня. Вряд ли здесь кто-то узнал барона Лихачёва. Лично он это место посещал очень давно.

— Поднимите глаза! — обратился я к ним напрямую. — Мое имя — Дмитрий Лихачёв, я владелец этих земель. И сегодня, здесь, перед вами, я прошу прощения! Я прошу прощения за то, что мне не хватило сил защитить всех. За то, что позволил этим карателям убить ваших близких и друзей на моей земле. За то, что не смог защитить всех. Я знаю, что мои слова не вернут мертвых к жизни, не восстановят из пепла сожженные дома. Но я отомщу. Труп одного из этих выродков лежит там, на окраине села. Можете сами в этом убедиться. И я сейчас же отправлюсь в погоню за вторым.

Я сделал небольшую паузу, набрав побольше воздуха в грудь. А затем продолжил:

— А потом я вернусь. Вернусь — и сделаю всё, чтобы мои люди больше не знали нищеты и страха. Мне больше не нужна деревня бедняков, прозябающая за счет строгановской баржи! Мне нужно процветающее поселение, собственное производство, крепкий тыл. И, если среди вас найдутся желающие усердно работать для этого, я обещаю вам — ваша жизнь изменится навсегда. Скоро я вернусь. А пока похороните павших. Разберите завалы… И схватите всех людей, как-либо связанных с родом, Меньшиковых! Не смейте причинять им вреда, но и уйти не дайте. Но за любое сопротивление — убивайте без жалости! Таков мой первый приказ.

Закончив говорить, я тут же устремился ввысь. Но теперь меня не сдерживала хрупкость человеческого тела и необходимость постоянно защищаться от атак. Доспех Пустоты легко защитит меня от перепада скоростей и давления ветра.

Просто уничтожив воздух.

На нечеловеческой скорости, оставляя в небе чернильный след, я кометой понесся вслед еле виднеющейся фигурке ублюдка, решившего, что может безнаказанно убивать и разорять простых мирных людей.

Темный северный лес проносился подо мной, смазываясь в размытую полосу. Будучи призраком, я мог легко набирать огромную скорость, так что привыкать к полету особо не требовалось.

На лету я наложил на свой клинок несколько Пробойников. Черное лезвие подернулось еле заметной дымкой, воздух вокруг него завибрировал. А силуэт мага становился все ближе. Несмотря на данную ему фору, он не мог лететь настолько быстро.

Адепты Воды вообще откровенно плохо летают сами по себе.

Когда маг обернулся, видимо, услышав треск разрываемого воздуха, у него глаза полезли на лоб. Он даже ненадолго потерял концентрацию, начав падать вниз, но быстро сумел выправиться. А я подлетал все ближе.

— Отвяжись! — крикнул он надтреснутым голосом. — Ты пересек границу своих владений и находишься на землях графов Меньшиковых! Нападение на кого-то на их земле — нападение на них!

Я презрительно рассмеялся.

— Глупец! Меньшиковы уже объявили мне войну, выслав по мою душу своего менталиста и устроив резню моих людей! Только вот менталиста я прикончил. Теперь пришла твоя очередь.

Маг пораженно замер на месте.

— Ты… Ты убил господина⁈ Где Олег Владиславович⁈

Я продолжал приближаться.

— Я ведь уже сказал — помер твой хозяин. Не сумев оказать никакого сопротивления. Даже придурок-огневик в деревне доставил мне больше хлопот!

— Не может…

Договорить зависший в воздухе маг не успел. Его вдруг окутало серой взвесью, похожей на густую пыль, выбитую из старого ковра. А через секунду вся эта взвесь устремилась к телу водника, облепив его плотным слоем. И у мага отвалилась нога. Затем вторая. А следом весь он полетел вниз гниющими разваливающимися на лету ошметками.

Так предпочитают убивать адепты лишь одного Аспекта. Смерти.

— Барон Дмитрий Алексеевич. — раздался откуда-то сбоку сухой утвердительный голос. Обернувшись, я увидел худого мужчину в возрасте, парящего в глубоком черном кресле, обитом бархатом. — Прошу вас, не спешите пытаться меня убить. Я вполне допускаю, что вы это сумеете, раз вы справились с Олегом. Но мы ведь взрослые люди. Не лучше ли будет поговорить?

— Ну давайте поговорим. — спокойно кивнул я старику. — Раз уж вы расправились с этой мразью, этот разговор для вас ценнее, чем жизнь вашего человека. Если, конечно, карателя, убивающего невинных гражданских, можно так назвать.

Старик покачал головой и тяжело вздохнул. Теперь, когда горячка погони спала, я увидел, насколько утомленным он выглядит. Плечи опущены, голова с трудом держится на дряблой шее, кожа, обтягивающая лысый череп, вся изрыта глубокими морщинами.

— Это не мой человек. Он подчинялся Олегу — моему сыну. — старик порылся тонкой ладонью в складках своего тяжелого черного халата и выудил оттуда большую печать на золотой цепочке, украшенную гербом Меньшиковых. В кабинете Лихачёва я видел такую же, но на серебрянной цепи. Печать главы рода.

— Так меня решил встретить лично самый главный? Я польщен! Хотите, чтоб я извинился за убийство этого Олега? Не дождетесь.

— Нет. — твердо произнес старик. — Олег давно рыл себе могилу. Возомнил себя главным просто потому, что больше всех болел за судьбу рода. Якобы. Его братья куда осмотрительней. Да и вы так говорите, будто дворяне в целом должны как-то печься о своих детях. Кто их считает-то вообще?

Он криво ухмыльнулся, убирая печать в карман.

— Присядете, барон? — спросил он, резко взмахнув ладонью. С треском ломаемых ветвей снизу, из леса, стали взлетать к нам туши животных разной степени сохранности. На лету их кости очищались от всего лишнего, чтобы затем сплестись в изящный стул с высокой спинкой, увенчанной волчьим черепом.

— Эффектно, признаю! — усмехнулся я, усаживаясь поудобней. Никакой лишней враждебной магии я не почувствовал, но каждую секунду был готов защититься, или ударить первым. — Но переходите к сути дела. У меня нет времени на пустой треп. Я планирую успеть к похоронам. Если вы понимаете, о чем я.

— Увы, понимаю. — выдохнул Меньшиков. — К сожалению, сын успел претворить в жизнь свой план, пока я был занят поисками в очередной раз сбежавшей дочери. Поверьте, барон, я искренне соболезную всем пострадавшим. И понимаю, что мертвых не вернуть никакими словами.

— Есть такие слова. — перебил я его, не желая слушать эту формальную чепуху. — Приличные маги жизни их знают. Ну или знали когда-то, во всяком случае. Вы, значит, сейчас пытаетесь мне сказать, что во всем случившемся виноват ваш уже мертвый сын, а пока еще живой вы тут ну совсем не при чем. А вот ваша дочь, кажется, иного мнения.

Граф взмахом руки сотворил прямо из воздуха изящный бокал, тут же наполнившийся бордовым напитком. Неудивительно — за столько-то лет даже маг Смерти способен освоить кое-что из фокусов бытийников. Второй бокал, отправившийся ко мне, я сбил на лету слабеньким пустотным импульсом.

— Так вы знаете, где Мария? — вопросом на вопрос ответил старик. — Я очень заинтересован в этой информации. А что до того, кто виновен, а кто нет… Я не отрицаю, что упустил надлежащее воспитание Олега. И упустил давно. Позволил ему забить себе голову бреднями о возрождении великого рода Меншиковых. Да, именно Меншиковых. Мы ведь были князьями, барон. И уничижительного мягкого знака в нашей фамилии тогда не было!