— А как насчет семейной прогулки, — невинно спросил папа и подмигнул маме.

Миссис Хьюз ласково подтолкнула Сэма в сторону Джейми.

— Проводи девочку, Сэм.

— Что… ах, да… я…

— Только не очень задерживайся, — пропела миссис Хьюз, взяв мужа под руку и направляясь в дом.

Дверь захлопнулась, и Джейми рассмеялась:

— Они решили, что мы…

— А что тут смешного, — выпалил Сэм. — Половина их файлов неведомо где, а ты еще и прихватила мамин пояс.

— Не будь занудой, — сказала Джейми, удаляясь по дорожке.

Сэм заметил, что рюкзак ее открыт.

— Э, подожди-ка! Что там еще у тебя?

Джейми круто повернусь:

— Ничего.

— Покажи!

— Не суй нос, куда не следует.

— У вас выступление в воскресенье, так, кажется? Я думаю зайти с ручкой и записной книжкой.

Джейми молча уставилась на него. Затем сняла с плеча рюкзак и открыла его пошире.

Сэм извлек вязаную рубаху. Жутковатый парик, оставшийся, видать, от предыдущего Хэллоуина. Черный жирный карандаш. Школьная тетрадь из мраморной бумаги.

— Им же все это не нужно, — сказала Джейми.

Но Сэм не слушал ее.

Он взял тетрадь и держал ее обложкой к свету. На ней папиными каракулями было нацарапано имя: Кевин Хьюз.

— Это ты написала?

Джейми заглянула в тетрадь через его плечо:

— Да ты что? Кто это Ренин Хаггис?

— Кевин Хьюз.

— Так ты знаешь Кевина — и это твой родственник?

— Да нет же!

Сэм пролистал тетрадь. Первая страница была помечена числом 28.09 — вчерашним днем.

Он попытался разобрать написанное рукой отца:

— На каком это языке? — спросила Джейми.

— Английский моего папы, — пояснил Сэм.

— Что это означает?

— Откуда мне знать? Тут сам черт ногу сломает. Никто не способен разобрать его почерк.

Сэм листал дальше, но больше никаких записей не было.

— Может, твоего отца по-настоящему зовут Кевин? — предположила Джейми. — А он тебе не говорил.

Абсолютная чушь.

— Или он ведет двойную жизнь…

— Как ученый, записывающий результаты своих экспериментов в школьную тетрадь? Это ничем не отличается от его первой жизни.

— Ну, а что если Кевин Хьюз не твой папа, а потерянный двоюродный брат?

— И папа проводит на нем эксперимент?

Джейми ненадолго задумалась:

— Кевин не очень умен и боится показываться на людях. Твой папа пытается создать для него искусственный интеллект.

Сэм хлопнул себя по лбу и насмешливо воскликнул:

— Эврика! И он держит его взаперти в лаборатории № 6. И тот вопит о помощи? Его, стало быть, я и слышал.

— Сэм, но что-то в этом есть, — не сдавалась Джейми.

Господи, что за чушь!

Что за безмозглая курица!

Совсем как ее братец.

— Да это шутка, Джейми…

— Вовсе не настолько ты отключился, Сэм. Ты в самом деле слышал голос.

— Ерунда. У меня была страшная мигрень.

— Но ты выкрикивал это имя. Ты орал «Кевин». Значит, ты знал его тайну.

— Ах, вон оно что? Ну и что это за штука такая?

— А мне почем знать? Бывает, что к людям возвращается память. Особенно в состоянии боли. — Джейми указала на журнал, что был в кармане у Сэма. — Вон почитай. Одного чувака похитили инопланетяне, и он жил на какой-то планете с инопланетянами-пастухами, которые стерли его память и…

— Здорово, Джейми. Очень интересно. Теперь можно идти спать?

Джейми странно посмотрела на него:

— Не забудь перед сном молоко с пирожком.

Она побежала к себе, а Сэм сунул тетрадь в карман рубашки и пошел в дом.

В доме было тихо. Мистер и миссис Хьюз уже поднялись к себе.

Пожалуйста, пожалуйста, только не наверх.

Нет, туда они не пойдут. Они сегодня зверски устали. После рабочего дня они редко ходят к себе в компьютерную. Только по уик-эндам или рано по утрам.

Сэм на цыпочках пошел в свою комнату. Родители в спальне готовились ко сну. Если он рискнет пойти в башню, родители услышат: ступеньки безбожно скрипят.

Закрыв дверь, Сэм достал тетрадь и сунул под матрас. Он подпрыгнул от стука захлопнувшейся двери, но это была дверь в ванную на втором этаже. Было слышно, как там громко зевает отец.

Сэм отправился помыться в свою ванную. Проходя мимо кухни, он заметил время на кухонных часах, светящихся в темноте. Было 11.17.

В животе урчало. Он вспомнил, что не обедал. Голод давал о себе знать. Подойдя к холодильнику, он открыл дверцу.

Наверху отец полоскал рот. На мотив «Будь я богачом».

Напевает. Словно ничего из ряда вон выходящего не случилось. Еще один рабочий день окончен. День да ночь — сутки прочь.

А случилось ли что-нибудь из ряда вон выходящее?

Что, в конце концов, видел Сэм?

Что слышал?

Голос, зовущий на помощь.

Бегущие по коридору родители.

А потом Сэм спрятал голову за прибор. Он только слышал, как мама и папа разговаривали с…

С кем?

С заключенным?

Еще недавно все это казалось совершенно ясным.

Но при такой головной боли и синие слоны, пляшущие в коридоре, покажутся естественными.

Думай, Сэм.

А что если кто-то в лаборатории нечаянно оказался запертым — молодой ученый, исследователь, рабочий? Парень, скажем, услышал шаги Сэма и закричал, чтоб ему помогли. Мама с папой услышали крики и пришли открыть дверь.

А странный разговор — вся эта галиматья о том, что парня, дескать, надо заставить замолчать, и о том, что он «чересчур чувствительный», Сэму померещился. Голоса были приглушенными и отдаленными.

Они же были на другом конце коридора. В комнате. Нас разделяли добрых полсотни шагов и толстая стена.

А кроме того, все это могло быть шуткой. Мама и папа прикинулись злодеями, чтобы попугать парня. Это в их духе.

Словом, они освободили его из заключения и пошли работать дальше. Просто как день.

Но они же вышли одни. Он не слышал других шагов.

А может, не одни?

Сэм ведь толком ничего не видел. Он прятался за прибором. Он только слышал.

Вздохнув, Сэм достал из холодильника белую картонную коробку с недоеденным обедом из китайского ресторана. Он положил ее на стол и открыл.

Обжаренный в масле цыпленок. С пупырышками.

Сэма чуть не вывернуло. Зеленовато-бледная плесень делала цыпленка похожим на объект ка-кого-то безумного научного эксперимента.

Обычная история. Еда, неделями валяющаяся в холодильнике. Как, впрочем, все в этом доме.

Сэм швырнул остатки еды в мусорное ведро.

Чем столь важным могли они там в лаборатории заниматься, из-за чего практически не бывали дома? Имеет это какое-то отношение к записи в тетради? И о чем запись в тетради?

Кто такой Кевин?

— Сэм?

Сэм вздрогнул от голоса матери.

— Что?

— В чем дело, дорогой? — спросила она, входя на кухню. — Бессонница?

— Ага. — Сэм выдавил улыбку на лице. — Голова болит. Пустяки. Сама знаешь. До свадьбы заживет.

— С падением это связано?

— С падением?

— Ты же сам говорил. В спортивном зале. Когда ты повредил челюсть?

— Ах, падение?

Миссис Хьюз открыла холодильник и достала пакет молока.

— Не забудь сначала понюхать, — предупредил Сэм.