— Так моя головная боль…

Миссис Хьюз улыбнулась:

— Это была не головная боль, Сэм. Это было нечто большее, так ведь?

Гораздо большее.

Невероятно большее.

Одна только мысль об этом причиняет невыносимую боль.

— Будто во мне сидит другой человек…

— Совсем другой мальчик, — кивнула мама, — сидит, как в западне. И чувства его такие сильные, будто ты вот-вот взорвешься.

— Так ты говорил, когда был маленьким, — вставил мистер Хьюз. — Но теперь этим чувствам конец, Сэм. Они ушли в транспатетр. Все эти ужасные эмоции.

Кривые на экране все еще бушевали.

— Типа… загрузки в удаленный компьютер части себя самого? — прошептал Сэм.

Мама обняла его за плечи:

— В принципе, можно и так сказать.

— А что потом? — продолжал Сэм. — Что будет с этими эмоциями?

Папа взглянул на него немного смущенно:

— Видишь ли… Они… превращаются в электричество.

— Но мои эмоции тоже электричество, — возразил Сэм. — А электроцепи — это причины того, почему я чувствую так, а не иначе. Следовательно, если прибор идентичен моему мозгу, не будет ли и он чувствовать так же, как настоящий человек?

— Чтобы быть настоящим человеком, надо обладать средствами выражения и переживания, — сказала миссис Хьюз. — Глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать…

— Но откуда вам известно? — не сдавался Сэм. — Как можно утверждать, что прибор не чувствует всего этого?

Родители обменялись долгими взглядами.

После некоторого молчания отец проговорил:

— Действительно, не можем.

Идя в душ, Сэм почуял запах еды в микроволновке. Возвращаясь назад в комнату, он услышал, как на кухне тараторили родители. Они словно строчили из пулемета.

Не часто приходилось Сэму просыпаться во время их ночных трапез.

Если быть точным — 2.37 ночи. Так, во всяком случае, высвечивал его будильник.

Сэм чувствовал страшную усталость. У него ныло все тело до последней косточки. Душ немного успокоил и расслабил, отчего он понял, как вымотался.

После этого эксперимента с транспатетром, душ ему был просто необходим. Он был мокрый от пота. И выжатый как лимон. В буквальном смысле слова.

Но что бы там ни таилось в нем, все ушло. Голова была ясная и чистая, как стекло.

Но каким образом?

Транспатетр казался ему фокусом-покусом. Кунштюком из «Профессора Флингуса». Теоретически кое-что можно было понять, но если бы он не видел его собственными глазами… Если бы кто-нибудь пытался описать его на словах…

Перестань об этом думать!

Спи!

Он натянул чистую пижаму и юркнул под одеяло.

Уже закрывая глаза, он обратил внимание на кучу брошенной одежды на полу. Журнальчик Джейми высовывался из кармана.

Мысленно он напомнил себе, что надо будет завтра отдать его ей. Не говоря уж о…

Тетрадке.

Сэм снова проснулся. Он сел на кровати и достал из-под матраса тетрадь. Подойдя к двери, он выглянул в коридор.

Мамы и папы не было видно. Они продолжали увлеченно беседовать на кухне.

Сэм осторожно поднялся в башню.

Компьютер был включен. Геометрическая заставка отбрасывала причудливые сполохи на стены. Сэм на цыпочках подошел к каталожному шкафчику и открыл верхний ящичек.

На одной из тематических табличек он прочел имя «КЕВИН».

Он потянул ящичек и вытащил папку с этим названием.

Пусто.

Неужели тетрадка — это все, что есть на сей счет? Одна тетрадка с одним исписанным листочком?

Он сунул на место папку и бегло просмотрел другие рубрики. В основном это были какие-то замысловатые ученые термины, в которых сам черт ногу сломит.

Но должно же быть что-то. Где-то.

Он аккуратно вставил на место ящичек и повернулся к компьютеру.

Любопытство не порок. Наверное, все та же научная тарабарщина.

Сэм склонился над компьютером, сел и двинул мышь.

Заставка исчезла, и на экране выплыло окно:

Сэм с облегчением вздохнул.

Он нажал «Нет», затем вывел окно «Найти» и начал системный поиск под именем «Кевин».

— Сэм? — послышался голос мамы с нижнего этажа.

Сэм от страха чуть не подпрыгнул до потолка.

Он закрыл окно поиска. Экран вернулся к нормальному состоянию — к тому самому, в котором застал его Барт.

Они никогда не узнают.

Сэм бросился на второй этаж.

— Что, мама?

— Ты не голоден?

— Нет, спасибо, — отказался Сэм, добравшись до первого этажа. — Я иду спать.

— Ну ладно, ступай. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

Он шмыгнул в постель. Наконец. Но вместо того чтобы погрузиться в сон, он лежал с широко открытыми глазами и учащенным сердцебиением, уставившись в потолок.

Бессонница дважды за одну ночь. Не слабо.

Он схватил первое попавшееся под руку чтиво. Журнальчик Джейми. Как раз то, что надо — что-нибудь позабавнее, чтоб немного расслабиться.

Только забавного там было мало. Что-то из кунсткамеры: невероятные человеческие и животные аномалии. Это смотрелось клево. Половина из них словно составлена из разных частей. На другую половину без тошноты смотреть нельзя.

Сэм хотел уж было закрыть журнальчик, когда в глаза ему бросился последний раздел, тот самый, на который указывала ему Джейми: «Настоящий научный феномен не по зубам массмедиа».

Пробежав заметки о похищении инопланетянами (все фотографии на одно лицо — зернистые, ничего не разберешь, а все тексты — сплошная истерия), он дошел до статейки «Возвращение из мертвых: они видели белый свет и выжили, чтобы поведать об этом» и еще одной: «Правдивый рассказ о человеке, использовавшем девяноста один процент своего мозга, тогда как обычный человек довольствуется всего пятнадцатью!»

Бредни.

Дальше шел заголовок крупными буквами:

Вот это да!

В это время Сэм услышал, как родители поднимались наверх. До него донеслись их голоса, затем звук включенного телевизора, и, наконец, наступила полная тишина.

Весь мир спит, кроме меня.

Зевнув, Сэм открыл последнюю страницу журнальчика. На ней внизу в рамке был помещен небольшой текст, озаглавленный «Близнец-лакомка».

Под заголовком было фото: человеческая ладонь крупным планом. На ней какой-то темный комок.

Сэм прочел подпись под фотографией.

Здорово!

Жаль только, этого не произошло с Джейми. Барт в виде маленькой тератомы гораздо симпатичнее.