Он начал мысленно напевать песенки. Обрывки любимых мелодий своей юности. Джегер надеялся, что эти песни помогут ему отрешиться от белого шума, от страха и агонии.

На него накатывали волны усталости. Он был на грани своих возможностей и знал это.

Когда песни исчерпались, Джегер начал пересказывать себе истории из своего детства. Сказания о героях, которые ему читал отец. Подвиги тех, кто воодушевлял и поддерживал его во время самых трудных испытаний, как в детстве, так и в сложнейшие периоды его службы в армии.

Он заново проживал историю Дугласа Моусона, австралийского исследователя, вошедшего в ад и вернувшегося из него. Оставшись во льдах и снегах Антарктиды без пищи и спутников, он каким-то чудом сумел спастись. Жизнь Джорджа Мэллори, вполне возможно ставшего первым человеком, взошедшим на Эверест. Он точно знал, что жертвует жизнью ради покорения самой высокой вершины мира. Мэллори не спустился с горы, погибнув на ее укрытых льдом склонах. Но эту жертву он принес добровольно.

Джегер знал: люди способны на поступки и достижения, которые кажутся абсолютно невозможными. Когда тело кричит, что оно более не в силах терпеть испытание, разум толкает его все дальше и дальше. Человек в состоянии преодолевать границы возможного.

Точно так же он знал, что если будет верить достаточно сильно, то сможет склонить чашу весов в свою пользу. Он сумеет все вытерпеть и преодолеть.

За счет силы воли.

Джегер начал вновь и вновь повторять одну и ту же мантру: «Ищи способ сбежать. Ищи способ…»

Он утратил отсчет времени — ощущение дня и ночи. В какой-то момент кто-то приподнял мешок на его лице, освободив доступ ко рту, и к его губам поднесли чашку. Голова Джегера оказалась запрокинута назад, и содержимое чашки полилось ему в горло.

Чай. В точности, как в прошлый раз.

За чаем последовала черствая галета. Затем еще и еще одна. Их затолкали ему в рот, потом снова опустили мешок и поставили Джегера в прежнее положение.

Совсем как животное.

Но, по крайней мере, пока что он был нужен им живым.

Должно быть, спустя какое-то время он задремал, уронив голову на грудь. Его тут же безжалостно встряхнули, переместив в новую мучительную позу.

На сей раз Джегера заставили опуститься на колени на щебенку. С каждой минутой острые зазубренные края камней все глубже врезáлись в его плоть, останавливая кровообращение и причиняя мучительную боль, отдававшуюся у него в голове. Это была настоящая агония, но он продолжал твердить себе, что ему под силу пройти через все.

За счет силы воли.

Он спрашивал себя, сколько времени это продолжается. Несколько дней? Два? Три? Больше? Ему это время казалось вечностью.

В какой-то момент белый шум внезапно смолк, а из динамиков на полную мощность взревели безумные в своей неуместности мелодии из «Динозаврика Барни». Джегер слышал о таком методе: бесконечное проигрывание и повторы музыкальных тем из детских мультиков ломали рассудок и волю взрослого человека. Метод был известен как «псиоп» — психологическая операция. Но на Джегера он подействовал прямо противоположным образом.

Барни являлся одним из любимых телегероев Люка, когда его сын был совсем еще малышом. Песня из мультфильма воскресила поток воспоминаний. О счастливых моментах его жизни. Эти воспоминания стали спасательным кругом, опорой для его истерзанной души.

Уилл напомнил себе о том, что привело его сюда. Среди прочих мотивов главным было то, что он шел по следу своих исчезнувших близких — жены и ребенка. Если он позволит своим мучителям сломать себя, то откажется от собственной миссии, предав тех, кого любит больше жизни.

Он не предаст Руфь и Люка.

Он должен был держаться, и держаться крепко.

Наконец его снова привели в движение. Он уже едва мог волочить ноги, поэтому его почти вынесли в двери, проволокли по петляющему коридору и внесли в какую-то комнату — по всей видимости, ту же, что и в прошлый раз.

Джегера швырнули на стул и сорвали с его головы мешок. На мужчину обрушился поток света.

Перед ним сидел серый человек. Даже на расстоянии Джегер ощущал исходящий от его одежды запах старого пота. Серый человек снова начал буравить его взглядом, но Джегер уставился в пол.

— Как это ни прискорбно, однако чая на сей раз не будет. — Серый человек пожал плечами. — Ты почувствуешь облегчение, только если станешь покладистее. Думаю, ты это уже понял. Так что скажешь? Сможешь нам помочь?

Джегер пытался разобраться в своих спутанных мыслях. Рассудок почти не подчинялся ему. Он не знал что сказать.

Покладистее? Помочь?

Чего они от него хотят?

— Мне очень хотелось бы знать, мистер Джегер, — продолжал серый человек, вопросительно приподняв бровь, — вы готовы нам помочь? Если нет, то вы нам больше не нужны.

Джегер не произнес ни слова. Как бы ни был он измучен и растерян, все же почувствовал ловушку.

— Так что, скажи мне, который час. Который час? Разве я о многом тебя прошу? Ты хочешь мне помочь? Ведь тебе всего лишь надо сказать мне время.

Джегер попытался взглянуть на часы, но их с него сорвали всего несколько мгновений спустя после похищения. Он понятия не имел, какой сейчас день, не говоря уже о времени.

— Который час? — повторил серый человек. — Ты легко можешь мне помочь. Я всего лишь хочу знать время.

Джегер абсолютно не понимал, чего от него ожидают на этот раз.

Внезапно ему в ухо взревел чей-то голос:

— УБЛЮДОК, ОТВЕЧАЙ НА ВОПРОС!

Чей-то кулак врезался в его висок, сбив со стула. Уилл неловко упал на пол. Он даже не знал, что в комнате есть кто-то еще. От неожиданности его пульс понесся вскачь.

Мужчина успел заметить трех наклонившихся мускулистых коротко остриженных парней в темных спортивных костюмах. Подхватив Джегера с пола, они снова усадили его на стул, и опять воцарилась тишина.

Серый человек сохранял полную невозмутимость. Он сделал знак одному из мордоворотов, и те обменялись несколькими словами на языке с гортанным звучанием, которого Джегер не понимал. Затем главарь этих головорезов вытащил рацию и что-то коротко в нее произнес.

Серый человек с извиняющимся видом повернулся к Джегеру.

— Мы могли бы избежать всех этих… неприятностей. Ты сам скоро поймешь, что тебе нет смысла нам сопротивляться. Потому что у нас на руках все козыри. Все до единого. Помогая нам, ты помог бы не только себе самому, но также своей семье.

Джегер ощутил, как сердце у него в груди замерло.

Что, желал бы знать Уилл, этот человек имел в виду, сказав «своей семье»?

Джегер ощутил, как из глубин его внутренностей поднимается рвота. Его тошнило. Пустив в ход всю свою силу воли, он заставил ее опуститься. Если именно эти люди удерживают Руфь и Люка, им придется его убить. В противном случае он освободится и вырвет им глотки — всем до единого.

У него за спиной раздался щелчок открывшейся двери. Джегер услышал, как кто-то вошел в комнату и прошел мимо него. Он застыл, широко раскрыв глаза и все же не веря в то, что предстало его взгляду. Именно этого он и опасался, но все равно решил, будто у него начались галлюцинации. Ему хотелось удариться головой о холодную серую стену, чтобы очнуться и избавить себя от этого кошмара.

Ирина Нарова остановилась спиной к нему. Она что-то протянула через стол серому человеку, а затем, не произнося ни слова, повернулась, намереваясь удалиться. Женщина поспешила пройти мимо, но Джегер успел разглядеть в ее взгляде замешательство — и чувство вины.

— Спасибо, Ирина, — тихо произнес серый человек и перевел свои пустые скучающие глаза на Джегера. — Прелестная Ирина Нарова. Вы наверняка знакомы.

Джегер не ответил. В том не было смысла. Он чувствовал, что это еще далеко не все. Худшее впереди.

Нарова оставила на столе сверток. В нем было что-то, заставившее Уилла насторожиться и сосредоточить внимание. Было в этом свертке нечто знакомое. Серый человек пододвинул его через стол к Джегеру.