-Пошли. У меня есть чудотворная мазь. - Посмотрев на меня через плечо, она усмехнулась: - Как раз для спасителей волков.

Я улыбнулся и пошёл вслед за ней.

Уже на месте Найя, опустив сумку и подняв что-то с земли, повернулась в мою сторону и задрала мне кофту:

-Будет слегка холодно, - улыбнулась она.

Кажется, у неё в руке находился тот же тюбик, которым она мазала себе ногу, когда неудачно приземлилась, спускаясь со скалы.

Её левая рука обхватила мой бок, а правой она нанесла на мой синяк мутноватую субстанцию. Я резко вздохнул, ощутив холод, о котором она говорила. И чтобы отвлечься от него, сосредоточился на тепле её ладони. И на её лице. Левый краешек губ приподнимался в улыбке, а брови сосредоточенно сдвинуты. В глазах плясали смешинки. Через несколько секунд она закончила наносить мазь и глянула на меня исподлобья. Улыбка стала шире:

-Держишься?

-Всё отлично, - улыбнулся я.

Найя откинула тюбик на землю и лёгкими массажными движениями освободившейся руки начала втирать субстанцию в кожу. Сердце застучало быстрей. Я не заметил, как затаил дыхание. Её глаза снова нашли мои, и где-то секунды две мы не прерывали зрительного контакта. Мой мир сузился до этих блестящих серых глаз. И в то же время стал полным, значимым и бесконечным. На целое мгновение для меня перестали существовать вчера, сегодня и завтра. Только серые глаза. Только она. Найя.

-Дыши, - улыбнулась она и отвела взгляд, нахмурившись.

Я тут же сделал вдох. Второй. Третий. Постепенно возвращались звуки; лес вокруг. Наконец, я ощутил приятное онемение на животе. Боль потихоньку отступила. Найя закончила втирать мазь и отступила на шаг:

-Готово. Уже чувствуешь эффект?

-Да. Это невероятно. Уже не болит, - улыбнулся я.

-Завтра от синяка и следа не будет, - тоже улыбнулась она.

-Это отлично, - я оправил кофту и переступил с ноги на ногу. - Ну что? Едим и в путь?

-Да, - кивнула Найя и развернулась к рюкзаку. Подняв тюбик, она его закрыла и спрятала в одном из карманов. Затем расстелила покрывало и разложила еду. Присев с краю, она улыбнулась мне и взмахнула рукой:

-Прошу к столу.

Глава 9

Мы шли уже четвёртый день.

Первый из них оказался самыми сложным. Нам пришлось преодолеть не один высокий холм. Буквально в течении нескольких часов бесконечные спуски и подъёмы. Тяжёлый рюкзак давил на плечи и тянул спину назад. Найя несколько раз порывалась забрать его у меня, но я отказывался. Мне не хотелось, чтобы эта тяжесть перешла на её плечи. Она усмехалась на это и называла меня "галантным мужчиной". А меня радовало, что я становился для неё менее "инопланетным".

Где-то ближе к вечеру мы вышли к твёрдой дороге и пошли вдоль неё. Стало чуть легче ровно до того момента, когда ближе к ночи нам пришлось углубиться в лес и искать укромное место или пещеру для ночёвки. После короткой беседы за ужином, как только я принял вертикальное положение, сразу же уснул. То ли из-за усталости, то ли из-за резкого пробуждения, но мне либо ничего не приснилось, либо я не успел запомнить ушедший сон.

Второй день ощущался уже значительно легче. Следуя вдоль дороги - то мимо густого леса, то скалистых стен - мы с Найей общались. Её прошлое уже давно меня интересовало, и я получил возможность о нём узнать.

Отец Найи состоял в Сопротивлении до того, как встретил её маму, и она забеременела ею. Его звали Ян, её маму - Тейта. По настоянию Тейты, Ян покинул Сопротивление, да ему и самому хотелось учувствовать в воспитании своего ребёнка, а не пропадать из дома в попытках избавиться от Облака Смерти. Правда, об этом Найя узнала уже после их смерти от Филис. Родители никогда не заговаривали при ней о Сопротивлении.

Они поселились в небольшой глухой деревушке. В доме почти всегда пахло гарью из-за страсти её отца к новым изобретениям, которые бы способствовали улучшению их жизни и жизни окружающих их людей. Именно благодаря ему была построена небольшая электростанция, водонапорная башня и котельная. Что значительно облегчило жизнь всей деревушке. Соседи часто заглядывали к Яну с просьбами починить тот или иной предмет. Он так же помог обезопасить деревню от Ви-дронов. Найю с малых лет очень увлекало занятие отца и она, буквально, ходила за ним по пятам.

Мне особенно понравилось её выражение лица, когда она говорила о своём отце. Смесь гордости, уважения, любви и сожаления. Однозначно для меня Ян прожил жизнь не зря, если хотя бы один человек так о нём думает.

Так же он научил её электронному шифрованию и другим "компьютерным штучкам", как она это назвала. Именно благодаря его урокам я мог теперь шагать рядом с Найей. Я мысленно его благодарил за эту возможность.

Маму она любила ничуть не меньше, испугавшись, что я мог понять по-другому, заверила меня Найя. Она была ласковой и безгранично любящей. По вечерам она любила плести Найе косы, а на утро их расплетать, от чего волосы всегда красиво вились. Я мало что представлял о манипуляциях с волосами, на слове "коса" мне представлялось косящее траву приспособление, но поверил Найе на слово. Она тогда посмеялась и объяснила, что это разновидность причёсок для волос. Понятней не стало, и Найя махнула на меня рукой, мол не так уж важно. Затем она замерла и посмотрела прямо перед собой. В тот момент она вернулась в воспоминания и тихо сказала, что до сих пор помнит нежные и тёплые руки мамы в своих волосах.

А в обед она заплела косу и продемонстрировала её. Никакого сходства с тем, что представилось мне. Но размышлять на тему "почему что как называется" не хотелось. Да и важным не было.

Тейта занималась хозяйством. Готовила еду. Прибиралась в доме. Найя улыбалась, когда рассказывала об этом. Её мама была человеком весёлым. И почти всегда ежедневные дела превращались в забавные игры и приключения. Например, они пололи грядки на перегонки. Или собирали куриные яйца. Или убирали комнаты в доме. Выигравшему доставался свежеиспечённый маленький кекс. Он неизменно был один, чтобы интерес в выигрыше не исчез. Но несмотря на результаты соревнований, они съедали его пополам.

Мама и папа. Для меня эти слова были настолько непривычными... Но благодаря рассказам Найи, точнее, тем чувствам, с которыми она рассказывала о родителях, они стали мне ближе. Я непроизвольно применял эти слова к своим опекунам. По сути, они тоже были мне родителями. Учили. Хвалили за успехи. Радовались и переживали вместе со мной. Наставляли. Указывали на ошибки. В общем: делали всё возможное, чтобы я принёс как можно качественнее пользу нашему продуктивному Сообществу.

Вечером второго дня Найя рассказала о том дне, когда погибли её мама и папа.

Они как раз ужинали, когда за окном раздались крики. На их деревню напали Тирны. Биологический результат экспериментов Облака Смерти. Как объяснила Найя, смесь разных животных. Очень сильные, свирепые, безобразные и безжалостные существа. Единственная цель которых - разорвать тебя на куски. Я в который раз поразился жестокости Олимпа. И их изощрённости.

Где-то в глубине души родители Найи догадывались, что этот день однажды настанет. Что от Облака Смерти сложно долго прятаться. Они заставили Найю спуститься в подпол и укрыться отбивающим запах покрывалом. Тирны во многом ориентируются на запах.

Поначалу Найя сопротивлялась, страстно желая пойти сражаться вместе с ними. Но она была всем, ради чего жили её родители. Она была самой их жизнью. Они просто не могли допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось. Её мама тогда вытерла слёзы Найи и сказала: что она самое дорогое в их жизни, смысл их существования, что Найя должна спастись. Ради той любви, что они испытывают к друг другу. Тех моментов радости, счастья, а иногда и грусти. Она должна жить, ведь только это могло значить, что они сами жили не зря.

Закрывая крышку подполья, они в последний раз сказали, что очень её любят.