Когда мы подошли ближе, я разглядел, что некоторые из них были повалены. Пару домов чернели обугленными брусьями. Некоторые были с чёткими прорезями от когтей, что привело меня в ужас. Где-то не было окон, а в некоторых домах отсутствовали и двери, проходы зияли чернотой.

Здесь произошло что-то страшное. Мне оставалось надеяться, что в тот день кому-нибудь всё же удалось спастись.

Мы подошли к одному из дальних домов, который на удивление более-менее сохранился. Тоббис остановился и присел на корточки перед сестрой:

-Посидишь немного здесь на крылечке? А Найя и Ниро проведают нашу маму и посмотрят, можно ли ей помочь. Хорошо?

Далия послушно кивнула и опустилась на первую деревянную ступеньку. Тоббис выпрямился и переступил с ноги на ногу. Затем, кивнув нам, начал подниматься по крыльцу. Я снял рюкзак, и мы с Найей последовали за ним. Чуть приоткрыв дверь, Тоббис обернулся на нас и тихо сказал:

-Она бредит. Зовёт меня именем отца. Она не сошла с ума, - быстро заверил он. - Это всё из-за жара. А я не знаю, как его снять. Что только не делал, - он поджал губы. - Я не смог ей помочь.

Он ещё секунду молчал, а затем широко открыл дверь, приглашая нас внутрь. Найя, проходя мимо него, ободряюще сжала его плечо. Как же естественно у неё получаются все прикосновения. Смогу ли я когда-нибудь так же?

Тоббис закрыл за собой дверь и облокотился спиной на её косяк. В небольшой комнате стоял полумрак и странный незнакомый мне запах. С правой стороны на стене до самого прохода в другое помещение висели покосившиеся шкафчики, а под ними стояли разномастные тумбочки. Рядом стояли деревянный стол и пара таких же стульев. Окно напротив было задёрнуто плотной шторой, пропускавшей узкий луч света, в котором столбом стояла пыль. В метре от двери, слева у стены стоял диван с принтами цветов. Кое-где ткань была на столько затёрта, что проглядывался серый материал, из которого тот сделан. Именно на нём и лежала мама Тоббиса и Далии. Рядом стоял стул с металлическим тазом на нём. Внутри таза, в воде, плавала губка. А на полу стоял другой таз с коричнево-зеленоватой и густоватой субстанцией. Именно из него шёл неприятный и незнакомый мне запах.

Мама Тоббиса была достаточно высокой женщиной, её босые ноги упирались в подлокотник дивана. Она казалась сильно худой, её бледно-серая, вся в испаринах кожа буквально обтягивала кости. Угольно-чёрные волосы разметались по подушке. На лбу покоилась чуть влажная тряпица. Глаза, несмотря на шум нашего появления, оставались закрытыми, но сквозь почти прозрачные веки проглядывалось беспокойное движение белков. Крепко сжатые кулаки натягивали и без того тонкую кожу на них. Правое бедро прямо поверх штанины опоясывала тугая повязка. Её всю заметно трясло. Но самым ужасным было то, что по её венам поднималась чернота...

Мы с Найей переглянулись. Это всё ужасно напоминало умирающее дерево в том далёком лесу.

-Она умирает, да? Вы не сможете ей помочь, - обречённо заключил Тоббис позади нас.

Глава 10

-К сожалению, нет, - сочувственно посмотрела на него Найя. - Похоже, её ранил Ви-дрон. А от его ран лекарство так и не смогли найти. Мне очень жаль.

И это было действительно так. В глазах Найи заблестели слезы. В них светилась неподдельная боль. Уж она-то знает, что такое потерять маму...

Она отвернулась, чтобы Тоббис не увидел её слез и, тихонько шмыгнув носом, незаметно смахнула их.

Моё сердце тоже разрывалось от ужаса неизбежной смерти. Страшная, долгая, мучительная смерть... Бедная женщина. Бедные дети, которым в скором времени придётся попрощаться с важным человеком. И уже никогда не услышать его голоса, не увидеть его глаз.

Так же в данный момент во мне зарождалось другое чувство. Ярость. Скручиваясь где-то внизу живота, она росла тугим узлом, натягивая струны моих нервов. Они были готовы звенеть от злости. От злости на Олимп. На все их изобретения. На Платформу!

Найя нашла мои глаза и без труда догадалась, что со мной происходит. Видимо, на моём лице были написаны все обуревавшие меня чувства. Да и мои сжатые кулаки говорили красочнее красочного. Она коснулась моего предплечья своей ладонью и нежно провела несколько раз вверх-вниз, успокаивая.

Не в силах больше стоять на месте, я подошёл ближе к маме Тоббиса.

-Как её зовут? - тихо спросил я.

-Анталия, - всё же услышал меня Тоббис.

-Красивое имя...

Я заметил, как из-под её пальцев, сжатых в кулак, течёт бурая кровь. Не представляю, какой силы боль она сейчас испытывает. Внутри неё, скорее всего, пылает огонь, испепеляя на своём пути всё живое. Бескомпромиссная агония сковала всё её тело, не позволяя расслабиться ни на минуту. Я аккуратно взял её руку и попытался разжать пальцы, чтобы она не доставляла сама себе дополнительной боли. Её глаза резко распахнулись, поразив меня своей насыщенной темнотой. Вторая её рука обхватила моё запястье и крепко сжала. Я почувствовал влажную и липкую кровь под её ладонью.

-Роман! - прохрипела она. - Ты обязан позаботиться о наших детях! Слышишь? Спаси их!

Тоббис тут же подбежал к нам и попытался разжать руку матери:

-Мама, это не наш папа. Это Ниро. Он спас сегодня меня и Далию.

Но Анталия не обращала на него никакого внимания, сильнее сжимая моё запястье и пронзая меня умоляющим взглядом своих тёмно-карих, почти чёрных глаз.

-Слышишь? - повторила она. - Ты должен их защитить! Сделай всё возможное!

-Обещаю - я позабочусь о них, - не отрывая взгляда от её глаз, сказал я и накрыл второй рукой её руку у себя на запястье.

Она ещё секунду смотрела на меня, затем глаза её закружились по орбите и, откинув голову на подушку, она снова их закрыла. Ещё через секунду она разжала ладонь и снова сжала руки в кулаки.

Я посмотрел на Тоббиса. Из уголков его глаз катились слезинки. Он поднял глаза на меня. И меня накрыло волной его боли, отчаяния и безысходности. Я не знаю, откуда у меня взялся этот порыв, но я схватил его голову и прижал к своей груди. Он тут же обхватил мою талию и его плечи затряслись от рыданий. Я обнял второй рукой его плечи и крепко сжал.

-Пойду проверю, как там Далия, - тихо шепнула мне на ухо Найя и вышла из дома.

Я не знаю сколько времени мы простояли вот так, обнявшись. Это были первые в моей жизни объятия. Когда Тоббис успокоился, и мы вышли на воздух, там значительно потемнело. Наступили сумерки. Мне нравился этот полумрак, когда ещё не ночь, но уже и не день. Природа, да и всё вокруг окрашивались в необычные полутона. С налётом тайны и приятной усталости. Как будто бы день, прикрыв веки, наслаждался тишиной пред предстоящим сном.

Найя разожгла огонь, и на импровизированном вертеле дожаривала труп зайца, которого подстрелила вчера. Далия спокойно сидела на лавочке рядом, засунув палец в рот. Найя не плохо потрудилась за всё то время, что мы находились в доме. Умыла и причесала Далию, развела костер, оборудовала сидячие места вокруг него, даже стол поставила недалеко. На котором уже лежали хлеб, сыр и фрукты. Ещё я заметил волношумер на торце дома рядом. Я улыбнулся - позаботилась обо всём. Тоббис присвистнул:

-Надо бы тоже сходить умыться.

При этом он не вернулся в дом, где лежала его мама, а зашагал к дому напротив. Кровь и правда нужно смыть, и я последовал за ним.

В этом доме обстановка была примерно такой же, как и в том, только здесь отсутствовали стол и стулья. Тоббис подошёл к раковине и надавил на рычаг. Из крана, захлебнувшись, потекла желтоватая вода. Пока он умывался, я осмотрелся вокруг. На разложенном диване лежали две подушки и пара смятых одеял. Похоже, они и спали в этом доме... Тоббис закончил умываться и отошёл, освобождая раковину для меня. Прежде всего я смыл засохшую кровь Анталии со своего запястья, затем ополоснул лицо.

-Зачем Облако Смерти убивает нас? Ты же знаешь - ты один из них, - спросил Тоббис. В голосе не было осуждения, лишь неподдельный интерес.