Бульдожка спрыгивает с дивана и подходит к чемодану. Я тут же бросаюсь собирать вещи. Даже не собирать… Комкаю их и придавливаю собственным весом, чтобы получилось закрыть замок. По вискам катятся капли пота, дыхание спирает. От горечи, отчаянья и тупой, ноющей боли в области сердца.

Надеюсь, я не опоздала? Иван все еще ждет? Света права: он не похож на насильника. Если что-то пойдет не так, просто сбегу.

И черт возьми, должна же я хотя бы раз в жизни назло маме отморозить уши?

Вручаю сонной Светке собаку и сумку со всеми необходимыми вещами. Благодарно чмокаю в щеку и обнимаю на прощание. Подруга шепчет, что я молодец и все делаю правильно. Наверное. Я не знаю.

Сердечко сжимается, когда Черри недоуменно провожает меня взглядом и заходит в чужую квартиру. Тряхнув головой, выхожу из подъезда и быстрым шагом направляюсь к месту, где обещал ждать Иван Северов.

Половина седьмого утра, город спит. Тихо, машины не ездят. Я знаю, что пройдет максимум пятнадцать минут, и станет шумно и людно, а пока наслаждаюсь одиночеством и, волоча по нечищеной заснеженной дороге чемодан, пытаюсь не сбиться с намеченного маршрута.

Колесики вязнут, я то и дело останавливаюсь. Перевожу дыхание, оглядываюсь назад. Слышу, как вибрирует в кармане телефон. Точно знаю, что звонит мама. Она хочет остановить и отговорить меня. Какая Москва?! Греховный город, который полон разврата! Именно по этой причине я не уехала туда учиться, как мечтала, будучи школьницей. Это мать еще не в курсе, что я собралась не туда вовсе. В горы. С мужчиной. Какой позор!

Посмотрев по сторонам, перехожу дорогу по зебре. Издалека замечаю у киоска автомобиль Ивана и его самого. Надо же… Возможно, мне было бы спокойнее, если бы он уехал. Вернулась бы домой, ответила на звонок матери и успокоила ее. Никуда не еду, просто глупо пошутила. Но Северов на месте и ждет меня.

Он стоит спиной. С наслаждением курит. Я не люблю курящих людей, но ему почему-то идет. И сигарета в губах, и дым, который он выпускает.

Северов одет в черные спортивные штаны и куртку, похожую на лыжную. Он без шапки, поэтому мелкие снежинки, медленно кружа, опускаются на темные короткостриженые волосы и широкие плечи.

Каждый шаг дается мне с огромным трудом. Такое ощущение, что к ногам привязали тяжелые, почти неподъемные гири. Куда я еду? В какой город? Где буду жить? У нас будет одна комната на двоих или нет? В голове столько вопросов и ни одного ответа.

Когда до Ивана остается несчастных пять метров, я отступаю назад. Еще и еще. Господи, что я творю? Уверенность, с которой я быстро паковала чемодан, растворяется и пропадает вовсе. Вместо нее заполняет необоснованный страх и паника.

Закусив нижнюю губу, делаю глубокий вдох. А ведь можно еще передумать. Можно же?

— Я тебя заметил, — вдруг звучит низкий, чуть хрипловатый голос Ивана.

Я прирастаю к земле, когда он оборачивается. Улыбается краешками губ, осматривая меня с головы и до ног. В голубых глазах мелькает азарт. Да, именно он. Такое ощущение, что Северов решил сыграть в меня. Сделал ставку и… не прогадал. Я пришла по собственной инициативе прямиком к нему в руки.

— Передумала? — спрашивает Иван.

— Нет, — тут же мотаю головой. — Вспомнила, что лыжную куртку забыла.

— Это не проблема. Купим все необходимое на месте.

Он бросает взгляд на наручные часы, делает шаг навстречу.

— Нет времени возвращаться. Ты и так опоздала, Златовласка.

Северов выхватывает из моих рук чемодан и грузит его в багажник.

Тем временем я открываю дверь автомобиля и юркаю в прогретый салон. Тут же снимаю шапку, пристегиваюсь. Вспушиваю волосы и грею замерзшие руки под теплым потоком воздуха.

Достав из кармана телефон, вижу пять пропущенных звонков. Четыре от матери и один, последний, от отца.

Быстро печатаю сообщение.

«Мамуль, я выехала. Все будет хорошо, не волнуйся. Как только доберусь до места, тут же тебя наберу».

Нажав «отправить», выключаю телефон. Он пока не пригодится.

Подняв взгляд, я замечаю на обочине дороги торопящуюся Инну Николаевну, учительницу русского языка и литературы. Она быстро идет мимо киоска, приближается к автомобилю. Как хорошо, что стекла тонированы и меня не видно! Но тем не менее вжимаюсь в сиденье и перестаю дышать. Надеюсь, русичка не успела меня заметить, не то доложит матери, что я сбегаю из города вовсе не в одиночку. На самом деле всё куда хуже.

К счастью, меня Инна Николаевна не видит, зато обращает внимание на Ивана. Бросив на него заинтересованный взгляд, она тушуется и прячет загадочную улыбку в большом вязаном шарфе. Интересно, какие мысли пронеслись в ее голове при виде Северова? Пытаюсь вспомнить, сколько лет Инне Николаевне. Кажется, она всего на пару лет младше матери. Сорок пять-сорок шесть. А смущается при виде красивого мужчины, словно школьница. Надеюсь, я никогда не смотрю на Ивана так, как она, и не выгляжу настолько глупо.

Северов садится за руль, снимает верхнюю одежду и трогается с места. Перед глазами мелькают знакомые дома и улицы. Волнение постепенно уходит. Иван ведет себя адекватно и не распускает руки. По крайней мере, пока. Несмотря на царящее в салоне напряжение, все более чем терпимо.

Когда мы выезжаем за пределы родного города, я облегченно вздыхаю и с интересом смотрю в окно. Расслабляюсь.

— Расстегни куртку, Саш. Жарко ведь, — заботливо произносит Иван, перестаиваясь в левый ряд и обгоняя маленький красный автомобиль.

Последовав его примеру, расстегиваю куртку, снимаю ее и убираю на заднее сиденье.

На мне джинсы и тонкий черный гольф под горло. После смерти Кости я перешла на темную одежду. В ней максимально комфортно, но… не сейчас. В данный момент гольф кажется неуместным: слишком сильно обтягивает тело и грудь. И это, конечно же, не укрывается от Северова. Он неприлично долго смотрит в мою сторону. Не в глаза, ниже. Затем с трудом возвращает взгляд на дорогу и барабанит пальцами по рулю.

Я ощущаю, как горит лицо и даже уши. А ведь путешествие только началось…

Мы едем молча целый час.

В салоне по-прежнему тепло, работает обогрев. Машина быстро катит по почти пустой трассе, из динамиков магнитолы льется спокойная негромкая музыка. Непроизвольно начинают смыкаться веки, хотя я дала себе обещание не спать, чтобы всё держать под контролем и понимать, куда везет меня Иван.

Он ведет автомобиль, откинувшись на спинку кресла. Расслабленная поза, чуть нахмуренное лицо. Правая рука небрежно лежит на руле. Я стараюсь не смотреть на Ивана лишний раз, чтобы не изводить себя ненужными вопросами и не провоцировать на ответный взгляд в свою сторону. Пока так проще.

Видимо, ночные посиделки с подругой дают о себе знать: я отворачиваюсь от Ивана и, прикрыв глаза, тут же засыпаю. Кажется, что дремлю совсем недолго, но когда автомобиль плавно останавливается на стоянке, понимаю, что проспала целых три с половиной часа!

— Мы уже приехали? — испуганно спрашиваю Ивана.

— Нет. Перекусим и продолжим дорогу.

— Хорошо.

Северов выходит из автомобиля первым, а я, оглянувшись по сторонам, понимаю, что мы стоим у небольшого придорожного ресторанчика. Вокруг полно машин. Наверное, такие же путники, как и мы, тоже решили перекусить.

Достав с заднего сиденья куртку, я накидываю ее на плечи и выбираюсь на улицу. Морозный ветер заставляет съежиться и ускорить шаг вслед за Иваном.

Ресторан называется «Плакучая ива». Внутри симпатично и стильно. Стены, перегородки, мебель и декор — все выполнено из светлого дерева. На входе красивая елка до потолка. По залу развешены гирлянды. Новый год через два дня. В детстве я безумно любила этот праздник, но с возрастом вера в чудеса значительно пошатнулась.

Иван занимает столик у окна и жестом подзывает официантку, которая тут же приносит меню. Складывается ощущение, что Северов здесь не впервые: слишком по-хозяйски он себя ведет. Хотя, скорее всего, у него просто такой характер, будто весь мир ему задолжал.