— Что у вас произошло, пока спал под чарами твоего проходимца целителя? — заинтересовался маг. — Сыновья почти ничего мне не рассказали. Коварный Рас быстро прогнал их прочь, велев до утра меня не беспокоить.

— Осторожней, лорд Тибод, вы говорите о моем отце, — покачала головой затворница.

— Уже? Неужели я проспал все на свете? Я… — он лукаво сверкнул глазами, — уже имею честь беседовать с моей госпожой?

— К сожалению, нет, — скривился Рик.

— Переход, — напомнила женщина.

— Всё, что угодно, моя… — маг покосился на аниторна и исправился: — Леди Верд, всегда рад услужить вам.

Тут же перед ними открылось окно перехода. Люди увидели дракона, нервно дернувшего хвостом по полу драконника. Гор пошевелился, и, бросив еще один взгляд на Рика, Фиалка вошла в драконник, увидела то, что соорудили за ночь слуги, и улыбнулась, склонив голову. Дракон вновь зашевелился, приподнимая голову, переход свернулся.

— И снова гадать, как она там, — проворчал аниторн. — Идем завтракать. Есть хочу, как все мои семь драконов и один чешуйчатый мерзавец.

— Да что случилось-то?! — воскликнул Дальгард, устремляя следом за господином. — Рик! Небо уже упало на землю?

— Почти, — кивнул тот и дождался мага. Дальше мужчины шли уже рядом.

Пока шли в трапезную и ждали, когда слуги накроют на сто, Илейни рассказал магу о выходке Гора, затем о первом пламени Аскерда. Остальное аниторн приберег для всех верных ему лордов. Дальгард откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

— Однако как верно мы не подпустили его к Ханнис. Бедная девочка, какая судьба…

— Да, — кивнул Рик. — Сидит в драконнике…

— Хорошо, что сидит, а могла бы погибнуть, как только Гор слез с нее, — мрачно произнес Тибод и повторил: — Какая судьба! Познать удовольствие и погибнуть, разорванной драконом.

Лицо аниторна перекосилось:

— Ты думаешь, он настолько обезумел, что полезет к Фиалке за… этим?

— Кто полезет? — не понял маг. — Ты про этого негодяя? Непременно полезет.

— Тибод! — воскликнул Рик, вскакивая с места. — Ты что несешь?

— Что? — удивился Дальгард. — Он увидел ее и придет снова, нужно быть готовыми…

Лорд Илейни потер подбородок, глядя округлившимися глазами на мага.

— Тибод, — проникновенно позвал он Дальгарда. — Тебе Дархэйм мозг не высосал часом?

— Мой мозг при мне, — успокоил аниторна маг. — Отчего сомнения?

— Ты сказал, что Гор полезет к Фиалке с целью продолжения рода. Ты считаешь, что мой дракон вовсе безумен и не видит, что перед ним маленькая человеческая женщина?

— Я?! — изумился Дальгард. — Я ничего такого не говорил… — Тибод осекся, почесал в затылке и осторожно спросил: — Мой лорд не спит уже два дня?

— Я в своем уме, — проворчал Риктор, возвращаясь на свое место. — А вот ты несешь чушь. Ты сказал, что Фиалка погибнет под драконом…

— Я говорил о Ханнис! — воскликнул Тибод. — У бедной девочки могла быть ужасная судьба, если бы мы позволили Гору войти к ней. И хорошо, что ты успел сказать, пока не случилось непоправимого. — И протяжно вздохнул, закончив: — Однако как же жаль…

— Что Гор не вошел к Ханнис? — переспросил аниторн.

— Причем здесь Ханнис и Гор! Я говорю, как жаль, что я не видел первого пламени Аскерда.

Дальгард фыркнул, Рик побарабанил пальцами по столу, и мужчины замолчали, опасаясь запутаться еще больше. Однако Илейни сказал еще не все, что хотел. Он покосился на мага, решая насколько он в разуме после встречи с Виллианом, пришел к выводу, что выглядит Дальгард неплохо, и все-таки заговорил снова:

— Тибод, мне нужно разобраться с Силой Валистара. — Маг с готовностью кивнул.

Аниторн рассказал ему ту часть послания Валистара, которая касалась изменения Силы бывшего властителя и уничтожения источника. Дальгард слушал, чуть приподняв брови, и когда Риктор закончил, воскликнул:

— Ого! Он закольцевал магию на чистой силе стихии! Никогда не думал, что такое возможное. Впрочем, стихийники, как и целители имеют дар отличный от остальных. Как интересно… То есть ты можешь управлять силами природы? Это… это мощь, мой лорд, истинная мощь!

— Да, только как управлять, я не имею не малейшего представления. К тому же, лишив себя источника, концентрирующего магические потоки, Валистар лишил себя и защиты. Я подвержен Силе даархаров, как любой не одаренный. И поставить щит дракону не смогу, — Рик досадливо поморщился. — Даже не знаю, благо ли то, что совершил мой предок, или же больше вред.

— Глупец! — возмутился маг и тут же покривился, потирая место, где стояла печать. — Приношу извинения, мой лорд, я не желал оскорбить вас, — исправился Дальгард, но тут же продолжил: — Рик, клянусь Богами, твой предок приобрел больше, чем потерял. Щит ерунда, возьми любой накопи… тель… Рик! Меч первого Риктора Илейни! Он ведь собирает и скапливает магию, уж не для того ли, чтобы восполнить утраченное, он был создан? Уж не он ли оружие для защиты себя и летуна?

— Меч позволил Дархэйму всадить в меня свою черную дрянь, — возразил аниторн и задумался. — Но меч пролежал долго в сокровищнице, я пользовался обычным оружием. Да и пользоваться особо не приходилось. Думаешь, накопитель пуст и его просто нужно заполнить, чтобы он смог закрыть меня от Силы потомка даархара? — маг кивнул. — А как мне своим даром пользоваться? Я пробовал призвать воздух и воду, но пока смог только передать драконам огонь.

— Твой дар спал несколько поколений, — пожал плечами Тибод. — Первым проснулся драконий огонь, возможно, следом отзовутся и другие силы. Нужно пробовать. Если Валистар написал — просто призвать, значит, нет особого секрета. Рик, это же чистая Сила, не преобразование потоков в выплеск, которому учатся маги. Ты берешь и отдаешь. Пока рядом есть носитель Силы, ты не будешь пуст.

— Отними у Виллиана источник, откуда он черпает Силу, и он станет безобидней младенца, — вспомнил аниторн слова Фиалки. — Но воздух и земля всегда под рукой, значит, мой род практически не бывал бессилен.

— Однако великим человеком был Валистар. Отважиться на уничтожение своего источника, рискуя превратиться в калеку… Не знаю, сумел бы я так же. Впрочем, у меня и Сила иная.

В это мгновение открылись двери, и в трапезную вошли трое из магов-драконоправов. Аниторн приветливо кивнул им. Лорд склонили головы, после приблизились к столу, рассаживаясь на приготовленные им места. Вскоре подошли остальные. Рик переводил задумчивый взгляд с одного на другого, после поднял кубок с легким вином и провозгласил:

— Поднимите ваши кубки, друзья. Выпьем за воссоединение потомков тех, кто сумел устоять в войне с Виллианами! — лорды послушно последовали призыву, но в глазах их читалось удивление. Илейни пригубил вино и улыбнулся. — Сейчас я поведаю вам настоящую историю вторжения иномирцев, коих мы привыкли именовать Виллианами, или же даархаров, как они сами себя называют. Пришло время вспомнить, как мой предок — властитель Риерский Валистар и его верные воины-маги, ваши предки, противостояли рати крылатых захватчиков, вступив в союз с драконами. Забудьте все, что вы знали ранее, и услышьте правду. Я расскажу вам о тех, кто пришел из иного мира, об их Силе, а так же о том, почему они ушли, и что нам осталось в наследство.

Аниторна слушали внимательно, не перебивая и не спрашивая. Лорды запоминали то, что было важно для них, кивали, принимая на веру. И никто не усмехнулся, не отмахнулся и не бросил скептическое: «Чепуха!». Печать, связавшая воинов хранителя была лучшим доказательством того, что господин не солгал ни словом. Все уже знали, что он вернул драконам огонь, все видели, как летуны позволяют аниторну приближаться к себе, проявляя доверие, и как он говорит с ними. Илейни ценили великанов не за их мощь, не выбирали по виду и силе, они были душой преданы драконам, относясь с почтением к каждому. Это так же знали лорды из записей своих предков, служивших в замке на утесе. И любовь рода Илейни к драконам передалась и их людям, перешла к потомкам. Каждый из мужчин в трапезой зале признавали ум летунов, видели сколь разнится их норов, и это тоже было доказательством правды. Никто из них не считал драконов неразумными тварями, и каждый чувствовал жгучий гнев, если видели, как летунам причиняют зло. Давно уже не существовало древней веры в Покровительницу Алхару, о ней забыли, как, возможно, однажды забудут об Огненных Богах, но ее завет на почитание могучих летунов въелся в кровь потомкам воинов Валистара.