А местные формы жизни, которые на свое горе вступили с ним во взаимодействие, окажутся отрезанными от энергетической структуры их собственного временного пласта. Что с ними произойдет? То же, что и с самим коридором, который он так старательно возводит. Потеря энергии всегда ведет к распаду. Впрочем, этот вопрос совершенно не занимал его. Подумаешь, исчезнут несколько примитивных существ, потеряв свою физическую сущность и жалкую ментальную оболочку…

Санька купил шоколадку и, довольный, собирался уже распечатать ее и поделиться с мамой. Он был уже практически на выходе из кафешки, когда на него налетело нечто, сдавившее и скрутившее бедного ребенка. «Мама!» — только и успел он крикнуть, как его швырнуло наземь. Точнее, на одну из кушеток, стоявших в вестибюле кафе. Повезло! В общем, он очухался сразу же, только испугался сильно. Выбежал на улицу, а там — мама лежит трупом!

Санька все-таки был мужчиной, хотя и маленьким. К тому же всегда соображал быстро и правильно. Так что он мгновенно сложил два и два и понял, что маме повезло меньше, чем ему, что Ежик треснулся головой о тротуар.

Кругом стали собираться зеваки. Слышались разные реплики.

— Пьяная, наверное!

— Надо же, такая молодая…

— А, может быть, плохо человеку? Может, «скорую»?

— Как же, «плохо»! Перебрала, вот и плохо!

Расталкивая всех локтями, сын подбежал к матери, которая продолжала недвижимо лежать. Даже заметил, что ее волосы еще больше посветлели и потускнели.

— Мама, мамочка, что с тобой? — звал бедный ребенок.

А мама так и лежала в отключке. Но появление ребенка мгновенно изменило спектр мнений по поводу валявшейся девицы.

— Бедная женщина! Плохо стало прямо на улице!

— Надо же, такая молодая…

— Сердечный приступ…

— Может, эпилепсия? Ее прямо как швырнуло!

— Срочно нужно «скорую»!

— Да, конечно, «скорую»!

И по-прежнему никто не шевелился, пока ребенок, обращаясь ко всем сразу, не заорал на всю улицу:

— Да вызовет хоть кто-нибудь скорую помощь или нет!? Не видите что ли, моей маме плохо!

Какая-то сердобольная женщина тут же потрусила к автомату. Толпа становилась все гуще. А на вопросы «Что случилось?», которые задавали вновь прибывшие, сведущие люди давали самую разную информацию. От сердечного приступа до ограбления с убийством и родов прямо на улице.

Наконец прибыла машина с красными крестами. Врач и медсестра протиснулись сквозь толпу и стали выяснять детали. А Саня ничего толком не мог ответить. Кроме фамилии и адреса. Сказал только, что маме по-видимому стало плохо, и она упала и ударилась головой. Обоих погрузили в машину и помчались в Курасовщину, в больницу скорой помощи.

Только выкатили на каталке бесчувственное тело, как к нему бросилась целая бригада, а ребенка оттеснили в коридор, выдав ему мамин только что купленный спортивный костюм и кроссовки с распадающимися, полупрозрачными шнурками.

Вот тут парень чуть было не попал впросак. Стал просить телефонную карточку, чтобы позвонить домой. Напрочь забыл, что тогда их еще не было, а все телефоны были бесплатными. Но кто же из серьезных взрослых прислушается к бестолковым разговорам ребенка, к тому же пережившего стресс? Никто не обратил внимание на чепуху насчет карточек, а телефон ему показали. Сбегал позвонил домой. Занято. Вернулся обратно. Больше бегать не рискнул, хотел все узнать про маму.

И действительно. Спустя несколько минут вышел дядя доктор и сказал, что маму поместили в палату интенсивной терапии, что ему беспокоиться нечего, все будет хорошо, и надо ехать домой.

Он так и сделал. Только по дороге к остановке еще раз набрал номер. С тем же успехом.

А дома папа уже давным-давно подготовил велосипеды и даже приготовил обед. Весь извелся и изволновался. Тем более, что на него тоже налетела какая-то непонятная силовая волна и шваркнула изо всех сил. Правда, он шмякнулся на тахту безо всякого ущерба для собственной персоны.

Но того, что произошло, даже не мог предположить.

Все планы шли прахом. Да фиг с ними, с планами, нужно было срочно выручать Ежика! А как это сделать, если он, Ежик этот самый, лежит в больнице без сознания? Сережа, который всегда отличался завидным хладнокровием и умением контролировать ситуацию, впервые совершенно не знал, что делать. Просто тупо сидел на тахте, уставившись в стену.

Зазвонил телефон. Обычно никто из нашей семьи не брал трубку, поскольку мы были дома нелегально. Даже соседа предупредили, что нас нет. Да и не звонил нам никто, поскольку практически все знакомые и родственники знали, что мы в отъезде.

А телефон просто надрывался. Соседа дома не было, и поэтому Сережа решился на отчаянный шаг. Взять трубку, а в случае чего представиться Сашкой и сказать, что нас никого нет. Это звонил тот самый доктор с сообщением. Надо же, выполнил свое обещание!

Что уж говорить о том, как обрадовались мужчины тому, что Ежик наконец очухался! Всю эту ерунду насчет предынфарктного состояния Сережа благополучно пропустил мимо ушей, и они мигом помчались в больницу.

Я находилась совершенно недалеко от дома, на улице Кузьмы Чорного. Там еще дома строятся такие красивые. Мы с Сережей частенько мечтали получить там квартиру.

И вот прямо передо мной вдоль по этой улице прогуливались два закадычных друга — Борис Николаевич и Блин Клинтон. Они что-то рассказывали друг другу веселое, периодически хлопая по плечу или давая дружеского тумака. Борис Николаевич что-то слишком разошелся и, проявляя высшую степень симпатии, так огрел своего друга Билла, что тот свалился наземь и ударился головой об асфальт. Перелом височной кости и немедленная смерть, почему-то я сразу же это поняла.

Борис Николаевич ужасно испугался. Это же международный скандал! А последствия даже страшно себе представить! Он моментально сообразил, что нужно как можно быстрее избавиться от трупа, и потащил Блина Клинтона на стройку, прятать. Закопал его в щебенку и строительный мусор, и тут только скумекал, что остался нежелательный свидетель преступления, то есть я! Свидетеля необходимо было тоже убрать как можно быстрее, и за мной погналась огромная черная машина. Которая почему-то с одинаковым успехом ездила как по дороге, так и по стройке, не напрягаясь преодолевала кучи песка и ямы. Я бегу, а она, эта машина, уже вот-вот настигнет!

Вдруг что-то стало сверкать и трещать.

Мне удалось не только проснуться, но и сообразить, что начинается новая серия «Санта-просто-мачехи». Пока изображение принимало удобосмотримый вид, я даже успела подумать, что нормальному человеку такой сон вряд ли приснился бы. Похоже, что докторишки погорячились, заявив, что у меня нет сотрясения мозга.

Картинка все больше и больше прояснялась. Ручеек весело струился между мрачных елок. Солнце с трудом пробивалось сквозь густые ветви, и под деревьями лежали темные тени. Вода была прозрачной и чистой. Где-то в ветвях заливался зяблик, да издалека доносился голос кукушки. Подул ветерок, и закачались кроны деревьев.

И снова та же картина. Зяблики с кукушками, солнечные блики на воде. И ничего больше. Совсем даже неинтересно! Почти как в настоящем сериале, когда ради объема жертвуют сюжетом, и все события, которые можно запросто уместить в один коротенький фильм, растягивают на целую кучу серий.

Скучно!

А, вот, наконец, и какое-то действие. К ручейку подошел лось и принялся жадно пить.

Как в том анекдоте, когда лось с бодуна пришел на водопой и не заметил засаду охотников. Просто для него ничего не существовало, кроме жесточайшего сушняка. Ну, а охотники принялись по нему стрелять. Вроде и попадают, а дичь никак не реагирует, пьет себе воду, и все. Разозлились охотники, ружья побросали. А лось сам себе и думает: «Интересно получается! Я все пью и пью, а мне все хуже и хуже!»