— Это зачем? — удивилась родительница.

— Пожалуйста, — простонала она.

— Ты какая-то бледная и что-то недоговариваешь… — произнесла она, смерив Лору строгим взглядом учительницы.

— Мам, я потом все объясню, сделай, пожалуйста, — взмолилась она.

— Ладно, — кивнула мать. — Алисенок, пойдем в гости к бабушкиной подружке?

Ту два раза просить было не нужно, ведь ей прекрасно известно, что у бабы Веры можно будет слопать сколько угодно домашних печений, поиграть с котом Барсиком, попрыгать на диване и получить еще тридцать три удовольствия.

Через пару минут Лора осталась в квартире одна.

Тогда она достала телефон и написала Эмилю:

«Поднимись, поговорим. Полагаю, ты знаешь номер квартиры».

Эмиль словно очнулся от анабиоза, получив сообщение от Лоры.

Перечитал его второй раз, третий.

Она его приглашает?

Что ж, он пойдет. Ему много чего есть ей сказать.

Внезапно в тело вернулись силы, а заодно понимание того, что ситуация, в которой он оказался и близко не нормальна.

Он поднялся с лавки. Казалось, вечность преодолевал те несчастные несколько десятков метров, что отделяли его от нужного подъезда.

Позвонил в домофон, и ему открыли.

Поднялся на нужный этаж, застыл возле черной двери с серебристой ручкой. Не думал, что скажет. Мозги его к тому времени уже превратились в кашу.

Позвонил, спустя время.

Ему открыли.

Он уставился на Лору…

Подметил ее бледное лицо, и то, как она теребила рукав серой кофты.

— Пройдешь? — спросила она, прищурившись.

Эмиль прошел.

Она поманила его на кухню, поставила перед ним стакан воды, указала на стул, сама села рядом.

Он уселся за стол, глотнул немного из прозрачного стакана, и этот глоток будто бы привел его в чувства.

Эмиль прокашлялся, всмотрелся в нервное лицо бывшей жены, спросил хриплым голосом:

— Скажи, ты изменила мне из мести?

Лора будто задохнулась его вопросом. Она смерила его бешеным взглядом, закашлялась, как и он полминуты назад.

Все же ответила:

— Я больше не могла так жить… Ты сделал мое существование невыносимым!

— Чем же я сделал твою жизнь невыносимой? — переспросил он с прищуром.

— Ты не отставал от меня, Эмиль! — воскликнула она с чувством. — Ты ездил ко мне. Потом портил мне каждый праздник на протяжении нескольких лет! Думаешь, это легко получать бесконечные напоминания от мужчины, который сломал мою жизнь? Я каждый раз рыдала в подушку. Я хотела, чтобы все это закончилось!

Ее слова заставили его внутренне вздрогнуть.

— Я просто проявлял внимание, — попытался он объяснить.

Но его объяснения потонули в лавине ее бурных эмоций.

Лора затрясла руками, окинула его обиженным взглядом и засопела:

— А ты хоть раз поинтересовался, нужно ли мне было твое внимание? Я тебя забыть пыталась! А ты каждый праздник ковырял мои раны своими посланиями, подарками. Ты мне дышать нормально не давал!

— Это были просто подарки… — попытался он защититься. — Что в них плохого?

— Представь, что кто-то сломал тебе обе руки или обе ноги. Представил? — спросила она с надрывом.

— Что ты такое говоришь, Лора? — спросил он с болью в голосе. — Я ничего тебе не ломал!

— Еще как ломал! — упрямо застонала она. — А теперь представь, что твой обидчик тебе каждый праздник напоминает о самом худшем моменте жизни. Представил?

Эмиль молчал.

Смотрел на искаженное болью лицо Лоры.

Слушал.

А она продолжала:

— Ты для меня был всем, понимаешь? Ты был мой мир! А потом я узнала, что все фальшивка! Что никакой любви не было, что семьи не было. Что я для тебя не больше, чем половая тряпка…

— Это было и близко не так, Лора! — сказал он с чувством.

— Но выглядело это именно так, — стояла она на своем. — То, как высокомерно ты твердил мне о том, что я не в праве копаться в твоем телефоне, после того как я поймала тебя на измене. Это было откровенно мерзко!

— Извини меня… — протянул он безжизненным голосом. — Я не должен был позволять себе даже смотреть на других. Ты была такая молодая… В тебе было все, что я хотел видеть в спутнице жизни. Я тогда не понимал, что могу тебя потерять…

— Ты и сейчас этого не понимаешь! — застонала она.

— Понимаю, — покачал он головой. — Даже лучше, чем ты думаешь. Я был тебе хреновым мужем, да. И мне искренне жаль, что тогда у меня не хватило мозга сохранить наши отношения. Я тогда не оценил тебя по достоинству, сделал больно. Но ты отомстила мне за все…

Он посмотрел на нее выразительно. Хотел, чтобы она прочувствовала каждое его слово.

И она, кажется, прочувствовала. По крайней мере, молчала, слушая его. Ее глаза повлажнели, показывая, сколько эмоций вызывали в ней его признания.

— Теперешний я никогда бы не сделал того, что сделал я прошлый. Я был не в праве рушить твой мир. И близко не хотел рушить наш брак. Теперь я понимаю, что именно я стал этому причиной. Но…

— Что «но»? — спросила она со всхлипом.

— Но мое поведение не давало тебе никакого права скрывать от меня ребенка, Лора! — сказал он неожиданно окрепшим, жестким тоном. — Кто дал тебе право решать, что Алиса только твоя? В ней течет моя кровь! Ты мне и шанса не дала проявить себя в роли отца… Как ты могла ее скрыть? Неужели нигде не екнуло?

Эмиль выплюнул обвинения в том, что Лора скрыла ребенка, и почувствовал на языке горечь яда, которым были пропитаны его слова.

Наблюдал за тем, как Лора отвернулась.

Посчитал, что ей стало стыдно… Хоть какая-то правильная эмоция с ее стороны.

Но она вдруг вперила в него полный гнева взгляд и процедила:

— Хочешь обвинить меня? Давай, вини! Но и про себя не забудь!

— Что это значит? — спросил он, строго прищурившись.

— То и значит, — продолжила Лора. — Скажи я тебе тогда о беременности, ты бы ни за что мне развода не дал! Ты бы сделал мою жизнь еще более невыносимой…

— Что за глупости, — покачал он головой. — Я бы заботился, я бы…

— Ты давил на меня как асфальтоукладчик. Неужели не помнишь? Вспомни хотя бы, как запер меня на следующий день после того, как я прочитала эсэмэску от твоей любовницы. И это ты еще не знал о беременности. Это, по-твоему, нормальное отношение? Или, может, заботливое?

Эмиль на секунду вернулся в прошлое, вспомнил, как действительно запер Лору в квартире из опасений, что она наделает глупостей. Хотел, чтобы они смогли позже нормально поговорить, чтобы она успокоилась, поостыла.

Поостыла, ага… До сих пор кипела гневом!

— Как ты сама сказала, я тогда не знал о твоей беременности, — проговорил он твердым голосом. — Знай я, действовал бы мягче…

— Мягче, это как? Ты сразу заявил, что если я беременна, то ты меня ни за что не отпустишь. Так и сказал, забыл? А я не могла быть с тобой после всего…

Эмиль задохнулся от возмущения после ее слов, вперил в нее жесткий взгляд и процедил:

— Ну конечно, лучше растить ребенка без отца, чем хоть как-то попытаться наладить со мной отношения…

— Я не хотела ничего налаживать после твоего предательства! Я просто хотела развода…

— А дочь? — взревел он. — О ней ты хоть секунду подумала?

— Я о ней и думала! — взвилась Лора. — Я не хотела всю беременность ходить и нервничать из-за того, что ты кружил бы вокруг меня коршуном, давил, чтобы я к тебе вернулась. Я все равно не смогла бы с тобой жить! А потом, после родов, я не хотела никакой войны за ребенка.

— Какой войны? Не было бы никакой войны!

— Ой ли? — воскликнула она. — Скажешь, ты не попытался бы ее у меня отнять? Позволил бы мне с дочкой жить в Кабардинке?

— Естественно, нет! — он хлопнул ладонью по столу. — Ты жила бы в Краснодаре под моим присмотром…

— Мне не нужен от тебя никакой присмотр! Как ты этого не поймешь?

Эмиль шумно вздохнул в тщетной попытке хоть немного унять расшатавшиеся нервы. Постарался говорить спокойнее: