Из комнаты я так и не выхожу, стою, завернувшись в полотенце, у окна. Нет ни сил, ни желания нарушать мнимое спокойствие в душе, может, еще и потому, что понимаю — в доме я не одна, голоса… я их слышу. Приглушенные, его и женский. А потом я вижу все собственными глазами. Он выходит на улицу с чемоданом и под руку с той самой девушкой. Вмиг я разрушаюсь на мельчайшие осколки, вместе со своими глупыми иллюзиями. И единственное, что я чувствую — грязь, слой грязи на себе.

Однако только это возвращает мой забдужший мозг в холодную реальность.

И о чем… Боже, да как я вообще могла подумать, что Хаджиев был искренен со мной.

Но ведь он не то, чтобы целовал, он выпивал мои губы, со звериной жадностью, будто они были единственной важной вещью для него. Господи… И чего я прицепилась к этому поцелую… Да потому что помню его гребаные слова из прошлого. Хаджиев не целует никого. Ага, сейчас. Подонок и лжец! Да что я на него злюсь, сама виновата, растеклась на его члене как последняя шлюха. А он всего лишь приласкал меня после траха, как удовлетворенный собою самец. Дура, какая же я дура. Вдобавок еще и кончил в меня, урод. Судорожно высчитываю цикл в голове и выдыхаю, когда мои подсчеты меня успокаивают. Чувствую себя использованным презервативом, который забыли среди холодных простыней.

Вот как ему удается каждый раз убивать меня с новой болью? И я ведь сама ей упиваюсь. Сжигаю себя, продолжая смотреть в окно, пока он помогает забраться своей невесте в машину. Обходится с ней как с истинной леди, ни единого зверского порыва. В каждом движение Марата скользит непривычная ему нежность. А потом он скрывается за рулем иномарки и просто уезжает с другой.

В горле образуется противный ком, который разрастается огромной дырой в груди, вытесняя оттуда мое ноющее сердце. Потому что Хаджиев только что безжалостно размазал его и оставил истекать кровью. И теперь я понимаю, что это только начало моего личного ада.

Стук в дверь.

Вздрагиваю и резко оборачиваюсь, замечая на пороге знакомого мужчину с пакетами в руках.

— Не помешал? — его брови резко сходятся на переносице. — Ты в порядке? — вполне искренне инетересуется он, явно заметив мое поникшее состояние.

— Эм… — заправляю еще влажные пряди за уши, на секунду пряча глаза. — Да, немного голова болит. Шампанское, знаешь ли, не лучший мой друг.

Пытаюсь отшутиться, избегая с ним зрительного контакта, но стоит признаться, что это не так уж и просто.

— Тогда я отвезу тебя прогуляться. Свежий воздух хорошее средство от похмелья, но сначала завтрак, — мужчина подмигивает. — Надень это, — демонстрирует пакеты с известным брендом, опуская их на пол. — Жду тебя внизу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я ничего не понимаю и даже не догадываюсь, почему сейчас его друг здесь и весьма обходителен со мной. Салим… кажется.

— Хорошо, — единственное, что мне удается выдавить из себя.

Одарив меня теплой улыбкой, мужчина исчезает за дверью. Ну что ж, посмотрим, что приготовил для меня новый день. В любом случае этого человека видеть мне приятней, чем кого-либо. Тогда в ресторане только он проявил ко мне дружелюбие, почему бы мне не отплатить ему тем же?

Подхожу и беру пакеты в руки, хмурюсь, изучая их пока одним только взглядом.

Устало вздохнув, открываю первый и достаю из него классические черные туфли с узким носом, а во втором нахожу строгое платье серого цвета с длинной чуть ниже колен. Интересно.

Не переставая испытывать странные ощущения, я надеваю принесенные мне вещи. На скорую руку укладываю волосы, после чего обнаруживаю в пакетах с одеждой немного косметики, но мне вполне достаточно и туши для ресниц. Напоследок бросаю на себя оценивающий взгляд в зеркало. Выгляжу как серая мышь из библиотеки, еще кардигана и очков не хватает. Так ладно. Трясу головой, избавляясь от ненужных мыслей, и выхожу из комнаты.

Дом Хаджиева мне знаком, поэтому я без труда нахожу кухню и накрытый на одну персону стол.

Осмотревшись по сторонам, я усаживаюсь на стул и принимаюсь за трапезу. Голод не заставляет себя долго ждать, стоит только поднять серебристую крышку, где меня ждал завтрак. Изысканная сервировка, непринужденная атмосфера и, чтобы не портить приятные впечатления, я стараюсь изо всех сил не думать. Просто не думать. Ни о чем. Разве что только о сырниках с бананом и медом во рту, вкус которых буквально кружит мне голову.

Приятный завтрак помогает в конечном итоге настроиться на волну Салима, который уже везет меня в неизвестном направление. Да и какая теперь разница. Я застряла в болоте и моя жизнь навряд ли сможет напоминать что-то адекватное. Поэтому мне стоит насладиться спокойным моментом, например, как сейчас, в компании приятного мужчины.

— Татьяна…

— Просто, Таня, ладно? А ты Салим, верно? — с интересом изучаю глазами мужской профиль.

Красивый мужской профиль. Ровный нос, острые скулы и гладко выбритая на них кожа. А еще выразительные губы, которые сейчас дергаются в легкой улыбке.

— Верно, — ухмыляется он. — Марат попросил кое-что для тебя сделать…

— Можешь не утруждать себя, — поняв насколько резко отреагировала, я тут же смягчаю тон. — Прости, но мне не интересно. Предпочла бы вообще провести этот день без его имени.

Перевожу взгляд за окно, одновременно сжимая ладонями свои колени.

— Ну пару дней спокойствия я тебе гарантирую, — иронично подмечает он, а я не могу не отметить облегчения, которое я испытываю рядом с малознакомым человеком. — Тань, но все же я обязан выполнить просьбу друга, обещание с меня взято, а я не привык подводить. Отказаться всегда успеешь. Уверен, когда мы приедем на место, ты еще и спасибо скажешь.

— Я не люблю сюрпризы, — сухо бросаю в ответ.

— Всегда бывают исключения.

Поворачиваюсь в сторону Салима и прищуриваюсь, прежде чем выдать свое удивление.

— Не думала, что в обществе Хаджиева есть оптимисты.

— Сочту за комплимент.

Мы обмениваемся теплыми улыбками и остаток дороги проводим в полной тишине. Но когда машина подъезжает к дому, габариты которого ничуть не уступают особняку Хаджиева, мне становится не по себе. Странная прогулка…

Погруженная в наблюдения за окном, я даже не сразу замечаю, как Салим покинул салон и уже открывает передо мной дверь. Он подает руку, а у меня колени начинает сводит от волнения. На мгновение мешкаюсь, но потом все же позволяю себе помочь выбраться из машины.

Салим больше ничего не говорит мне, а я и подавно молчу, совершенно потерянная, следуя в незнакомый мне дом через сад с лаконичным интерьером.

Дверь открывает пожилой мужчина в форме дворецкого.

— От Хаджиева, — коротко излагает мой спутник.

— Вас ожидают, — старик учтиво кивает, пропуская нас внутрь.

— Куда ты меня привез? — не выдержав нарастающего напряжения, шепчу на ухо Салиму.

Но вместо ответа он лишь помогает снять с моих дрожащих плеч пальто.

— Салим, мне не нравится все это, — со злостью во взгляде смотрю на друга Хаджиева.

— Наберись терпения.

Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не поддаться внезапной паники и слава богу, что у меня получается.

Мы проходим в просторный зал, ладони уже полностью покрыты холодным потом и единственное, что у меня выходит, это изредка проводить ими по бедрам, пока я осматриваюсь вокруг.

Внутри дом напоминает больше музей, похожий на королевские покои, нежели обычное жилье.

Салим садится в кресло, задумчиво подпирая подбородок рукой, и смотрит на меня нечитаемым взглядом, а я уже взвыть готова.

— Ну и? Может уже объяснишь мне? — развожу руки в стороны.

Внезапно большие двери в дальнем конце комнаты распахиваются и мое внимание тут же перемещается в сторону движения двух фигур.

К нам приближается женщина, на вид лет пятидесяти, но очень ухоженной внешности, в твидовом костюме тройке, а потом мой взгляд фокусируется на мальчике, который держит ту самую женщину за руку. Серьезный такой. Брови хмурит. В бежевом костюме, из под пиджака которого виднеется белая рубашка и на шее, под цвет его глаз, бабочка… голубая. А потом до меня доходит пугающее понимание… Мальчишке лет пят… Цвет глаз и волос… Господи… Грудь прошибает такой болью, что перед глазами вмиг собирается пелена слез. Таких горьких, что сил вздохнуть нет.