— Угу, — сказала я.

— А женщина ведь должна быть какая? А? Какая? — он скрутил несколько папирос, взял одну, прикурил от спички, глядя куда-то вверх, словно там была нарисована какая-то правильная женщина. — Она должна быть легкая, воздушная, беззаботная! Женственная, понимаешь? И чтобы все домашние дела она делала, не теряя этой женственности! Без вот этого нытья, что надоело готовить или полы мыть тяжело. Если тебе тяжело любимому мужчине готовить, ты ведь его не любишь!

— Угу, — сказала я.

— Вот мне после развода никто не готовит, и я прямо чувствую, как уходит энергия. Еда что, еду я и сам могу купить в супере, а кто вложит душу? Она мне говорит — я тебе не кухарка. А зачем я женился, если я могу и сам купить все готовое?

— Угу, — сказала я.

— Да ты замужем не была, небось и не пробовала женского счастья, — его глаза, все это время нервно бегавшие по всей комнате, вдруг остановились на камере, и я вздрогнула от пронзительного взгляда. — Страшненькая, да? Включи уже камеру, что ли, чего стесняться.

— Так связь плохая, зависнет все, — снова попыталась отмазаться я.

— Да ерунда, ну зависнет пару раз, я хоть тебя разгляжу. Представляешь, дожили, на женщин тут не поглядеть, засудят. Ну, давай, не стесняйся, — он выпустил колечко дыма.

Мой палец дрогнул, но я все-таки нажала на кнопку с камерой. Чуть не зажмурилась. Внезапно вспомнила, что на стене в комнате висит плакат с Томом Хиддлстоном в роли Локи, что он обо мне подумает?!

Не Локи, конечно, а Костя.

Который крайне внимательно рассматривал меня на экране, даже голову склонил набок. Затянулся еще пару раз и вынес вердикт:

— Да, пухловата… Давно, небось, без мужика, а? Давай, все свои, когда у тебя секс был последний раз?

Я стала честно вспоминать.

С Игорем мы расстались в начале зимы.

Он был неплохим мужчиной, заботливым, умным. Но очень уж инфантильным: в сорок еще жил с мамой, готовить умел только яичницу и искренне полагал, что унитаз самоочищается, ведь там же вода!

В общем, я выдержала где-то полгода.

Зато этот роман мне сейчас пригодился — не хотелось выглядеть даже в собственных глазах легкомысленной женщиной, у которой одни случайные связи в анамнезе.

— Три месяца назад, — отчиталась я.

— В смысле? — Костя снова пристально посмотрел в камеру, как будто мне в глаза.

— Ну, секс был…

— Три месяца? А до этого?

— До этого полгода, а до этого…

— Обалдеть… — прервал меня Костя. — Чертов Дойчланд. У толстушки секс чаще, чем у меня!

Ася чуть не свалилась с табуретки:

— Ты серьезно ему ответила?! Честно?

— Ну, а что я должна была сказать?.. — смутилась я.

— Что ты девственница.

— В тридцать пять?

— Ну ладно, один у тебя был, но давно, а с тех пор пятнадцать лет все паутиной заросло и ты ждешь не дождешься, когда он…

— Ася!

— Что Ася! Такое ощущение, что я мужиков знаю лучше тебя! Всегда ври!

Я было собралась поперхнуться от такого совета, но давиться шоколадным пирожным, пропитанным лимонным ликером, с кремом из маскарпоне и сливок было бы грешно.

— И чем закончилось?

— Я вежливо попрощалась и заблокировала его аккаунт.

— А Ксанке что сказала?

А Ксанке я еще не сказала… У нее был выходной, и это меня спасло — меня и новый букет от Юлиана, из ярко-красных гербер. Его я все-таки отнесла домой — точнее, отнес Юлиан, я попросила его спрятать цветы под дубленку, чтобы они не замерзли в минус пятнадцать.

И да, он снова меня провожал.

Когда коту делать нечего, он яйца лижет.

Был у меня когда-то старый кот по кличке Пират. Обычно коты с таким именем своей смертью не умирают, но этот как-то прижился, притерся и только под конец дней своих подхватил кошачий невроз. Целыми днями он вылизывал яйца.

Вся остальная шкура могла хоть завшиветь, но яйца у него были всегда идеальные. И довылизывался до того, что там появились проплешины, а вскоре они и вовсе стали блестеть как начищенные китайские шарики.

Я не сразу заметил. Ну как-то не до котов мне было, тем более, не до их яиц. А когда заметил, долго не мог вспомнить, действительно ли они должны быть пушистые или меня уже глючит?

Ветеринар сказал — котику скучно.

Вот я сегодня был тем котиком. Домой пилить смысла нет: три часа посидеть и опять выдвигаться по зимней трассе. В «семейной» квартире заняться нечем. В спортзале целый день не проторчишь. Друзья заняты. Они-то не сваливали дела на взрослых детей, и пашут, как положено в столице, — сутками.

Вот я и отправился в офис — яйца лизать.

Влад хотел оставить мой кабинет неприкосновенным, а себе завести новый, но я как представил этот дом-музей усопшего, медленно покрывающийся пылью, так и вздрогнул. Разрешил ему все под себя переделать.

Поэтому устроился с документами в VIP-переговорке, чтобы не лазить в его бумагах. Мне туда натаскали кофе, чая и печенек и пару раз приводили молодых сотрудников на экскурсию. Посмотрите налево, тут у нас череп Буденного в детстве…

С удивлением понял, что последний раз проверял, как идут дела, с полгода назад. Это если не считать коротких удаленных консультаций по старым сделкам, да недавнего педагогического забега по аптекам, за который я ему тогда все-таки выписал люлей. Надеюсь, это сподвигло его зайти хотя бы в одну где-нибудь по дороге.

Растет мальчик. Если б не мое вынужденное безделье из-за Сплюшки, я б еще полгода в его дела не сунулся. Сам отлично справляется, прямо горжусь.

И Владом тоже.

Услышал, как открылась дверь, и, не поднимая глаз от папки с банковскими договорами, попросил, указывая на одну из многочисленных чашек:

— Лен, принеси еще вот этого чаю, он странный, но мне нравится. И название запиши мне.

Но вместо привычного «С радостью, Юлиан Владимирович!» услышал мрачное:

— Пап, ты чего, не доверяешь мне?

Влад стоял, засунув руки в карманы брюк и смотрел на меня хмуро, исподлобья. Как всегда, когда я делал что-то, что ему не по нутру.

— Нет, — я откинулся на спинку стула и пожалел, что не попросил найти хорошее кресло с поддержкой — позвоночник хрустнул и возмутился после долгой неподвижности. — Просто решил последовать своему же совету и пройтись по всем процессам. Снизу вверх. Вот, добрался до верха.

Влад мотнул головой, подошел поближе и оперся о стол, нервно постукивая по нему пальцами:

— И?

— Ищу, за что тебя похвалить.

— Я не понимаю, зачем тебе… — начал он, но я не дал договорить:

— Две новые технологические линии тебе зачем?

— Планирую запускать ряд экспериментальных препаратов, ротировать по степени успеха.

— Для них точно нужны настолько крутые технологии? Что за препараты? FDA разрешены?

— Нет, это отечественные инновации, продавать собираемся как биодобавки с недоказанной эффективностью. Если провалятся, никакого ущерба репутации, если взлетят, всем будет все равно, что там в документах написано, — Влад собрался и перестал вести себя как обиженный ребенок, которого не взяли в парк за то, что не сделал уроки, и вспомнил, что он взрослый деловой человек. Линии-то он, надеюсь, не единоличным решением ввел, защищал, небось, идею перед советом.

— Ладно, — я хлопнул рукой по стопке папок с материалами на эту тему и отодвинул ее в сторону. Этот вопрос пока закрыт. — Видел твои бюджетные заказы. Осторожнее с ними, там подводных камней больше, чем в алтайских реках.

— Да, да, я знаю, — Влад вроде бы расслабился и только отмахнулся от меня.

— Мой тебе совет — расширь бухгалтерию, а то нынешним составом они заманаются с документами по этим заказам.

— Угу… — Влад проследил, как я отодвинул еще стопку папок на край стола. Из его позы ощутимо ушло напряжение. Пропустит мимо ушей, конечно. Надо самому проверить будет.

— Так, дальше… Рост производства. Это я потом на месте гляну, откуда у тебя такие роскошные показатели на линиях прошлого века. А вот по новым рынкам ты просто молодец. Выпиши рекламщикам премию.