— Приш-шла в себя? — прошипел Темный Князь, едва я открыла глаза и осознала, что лежу без движения на холодном полу, в луже собственной крови да еще и без одежды. А этот… нехороший демон стоит, опершись на колено, держит меня за глотку и с мрачным торжеством заглядывает в лицо. — Хорошая была попытка, не спорю. Да жаль, регенерация подвела.

Увидев прямо перед собой перекошенную морду с оскаленной пастью, я непритворно отшатнулась.

— Изыди, сила нечистая!

И размашисто его перекрестила, как это делают, если Марти не наврал, в некоторых немагических мирах. Демон от неожиданности отпрянул, но от резкого движения его колено поехало на липкому полу, отчего Князь пошатнулся и едва не ткнулся носом мне в грудь. После чего раздраженно выпрямился и уже сверху зло бросил:

— Вставай!

— Дайте руку, я травмированная! — нагло потребовала я, даже не думая шевелиться.

Вместо ответа демон пнул меня под ребра, но я успела перекатиться и встать, да еще и глумливо ухмыльнулась, когда Князь опять потерял равновесие, поскользнувшись на застывающей крови.

— Ты будешь умирать долго, — одарив меня бешеным взглядом, пообещал Князь и сделал что-то непонятное, отчего меня согнуло дугой и припечатало к ближайшей стене, приковав к ней невидимыми цепями. Только почему-то не вертикально, а наискось, будто демона отчего-то переклинило. — Больше я ошибок не совершу — легкой смерти ты не получишь.

Я расстроенно обвисла.

— Жаль, что у вас теперь крыльев нет, а то я бы оспорила ваше опрометчивое заявление.

Как у него хватило сил сдержаться, ума не приложу. Но вместо того, чтобы оторвать мне голову, демон лишь вдавил меня в стену до хруста, а когда я смогла наконец вдохнуть, ухватил за волосы и одним движением обрубил их на уровне шеи.

Я с сожалением посмотрела на бессильно обвисшие в его руке пряди. Жалко, красивые были… Мм, а почему голова так чешется? И с чего это милый Князюшка с такой яростью на меня смотрит?! A-а, это волосы опять отросли — чистенькие, беленькие, гладенькие, прямо загляденье. Да еще недвусмысленно поползли к чужим сапогам с явным намерением порвать их на лоскутки. Умнички мои, вернемся домой, я вас расцелую!

Отшвырнув в сторону первую порцию прядей, Князь мстительно обрезал и втоптал в грязь вторую. Но, увидев, с какой скоростью растет третья и с каким искренним любопытством я наблюдаю за этим процессом, сплюнул, крутнулся на месте… и, грохнув дверью, выскочил в коридор, прошипев напоследок:

— Сейчас инструмент доставят, и мы продолжим!

— Буду ждать с нетерпением! — крикнула я вслед и, услышав, как где-то неподалеку со злостью грохнула вторая дверь, с облегченным вздохом обвисла. Довела я наконец Князюшку. Молодец. Так довела, что он сбежал, побоявшись пристукнуть меня раньше времени. Сейчас он отдышится, злобу на ком-нибудь сорвет, а потом снова в гости пожалует. И будет у нас с ним до-олгий, обстоятельный, вдумчивый разговор ни о чем, в котором он попробует убедить меня ответить на вопросы.

И я отвечу. Когда-нибудь. Если, конечно, муженек не поторопится. А пока надо постараться уснуть — времени у нас обоих осталось в обрез.

Уснуть мне, к сожалению, не дали. Как только я закрыла глаза и расслабилась, дверь с новым лязгом распахнулась, и кто-то грузный, громко топая ногами, бесцеремонно вошел в камеру. Потом что-то грохнуло, заставив меня болезненно поморщиться, зазвенели какие-то железки, а затем совсем близко раздалось чье-то громкое сопение, вынудившее меня неохотно приоткрыть один глаз.

— Ептырь-моптырь… — вырвалось у меня невольное при виде огромного, заплывшего жиром тролля в коротком кожаном фартуке на голое тело, стоявшего ко мне спиной и сверкающего зеленым пупырчатым задом. — Ты б хоть оделся, сексуальный ты наш!

Тролль недовольно всхрапнул и что-то буркнул себе под нос, но голый зад так и продолжал маячить перед моими глазами. Видимо, стыда, как и одежды, тюремщик сроду не знал, потому что, раскладывая невидимые мне инструменты, то и дело наклонялся над столиком, заставляя меня сдавленно кашлять. А потом и вовсе уронил одну железку на пол, после чего неуклюже встал на карачки, вовсю издеваясь над моим чувством прекрасного.

К счастью, возился он недолго и вскоре снова поднялся на ноги, так что преждевременная смерть от удушья мне грозить перестала. Но при этом длинные завязки фартука, повязанные кокетливым бантиком над самыми ягодицами, чуть распустились, а их свободные концы словно нарочно скользнули между красующимися зрелым целлюлитом половинками, едва не вызывая у меня сердечный приступ.

— Господи, дай мне сил выдержать это испытание, — шепотом взмолилась я, когда ягодицы тролля намертво зажали завязки, а бантик на его спине стал медленно и неумолимо развязываться. — На что угодно соглашусь, лишь бы он не поворачивался!

Тролль наконец услышал и с недовольной мордой обернулся. Маленькие красные глазки с подозрением сощурились, уродливая морда скривилась, а затем он все-таки повернулся весь и, уперев руки в боки, грозно рыкнул:

— Хр-р-р!

В обморок я не упала по двум причинам: потому что все еще висела пришпиленная к стене и потому что спереди фартук оказался достаточно длинным, чтобы прикрыть самое страшное. Моя светлая половина такой целомудренности, правда, не оценила и торопливо сбежала на самые задворки сознания, а темная скорчилась на стене и, не выдержав, все-таки сдавленно всхлипнула.

— Хр-р! — с ноткой недоверия повторил тролль, подозрительно рассматривая трясущуюся меня.

Я икнула.

— П-прости… эт-то я от страха… ик…

— Хр-р?!

— Честно-честно, от страха… щас описаюсь.

Тролль нахмурился, грозно подвигал бровями, но потом счел мои кривляния убедительными и снова отвернулся. А после моего всхлипа все-таки почувствовал неладное, нащупал толстыми пальцами предательски распустившиеся завязки, рванул со всей силы, выдирая их из собственной… словом, оттуда… но, видимо, перестарался, потому что сдавленно охнул и аж перекосился.

Мне стало совсем плохо, когда проклятые завязки с сочным чмоком наконец высвободились из… половинок, а тролль остервенело почесался… да, снова там. После чего преспокойно завязал фартук, не заметив, как при виде подозрительно потемневших кожаных лоскутков у меня закатились глаза.

К счастью, это издевательство вскоре прекратилось. Тролль решил поменять диспозицию и, обойдя столик, встал ко мне лицом, чтобы иметь возможность следить за не подающей признаки жизни пленницей. Я после этого тут же ожила, а затем присмотрелась повнимательнее к столику и заинтересованно подалась вперед.

— Ух ты! А что это ты там раскладываешь?

При виде щедрой россыпи всевозможных ножей, пил, отполированных до блеска гвоздей и клещей, сваленных в кучу, мои глаза блеснули азартом.

— Ого! Демонический пыточный набор номер четыре! Полная версия!

Тролль на мгновение оторвал взгляд от инструмента и с сомнением покосился на заерзавшую меня.

— Это же какой раритет! — благоговейно прошептала я, пожирая глазами лежащий сверху жутковатого вида нож с обсидиановой ручкой. — И наверняка сделанный по индивидуальному заказу. Он же магический! Правда, да? Правда? Ну скажи!

Под моим умоляющим взглядом тюремщик опешил.

— Скажи… — заныла я, дергаясь в путах, как припадочная. — Ну пожалуйста. Я такого в жизни еще не видела! Меня пытали чем попроще!

— Хр? — Левая бровь тролля удивленно приподнялась.

— Самым деше-о-овым, — с обидой протянула я. — И но-о-овым… А на этом кровь еще не везде обсохла. И ты — намного страшнее и жутче, чем те два полудурошных инкуба, которые пытались научить меня наслаждаться болью.

Бровь тролля взлетела еще выше.

— Ты страшный! — горячо подтвердила я, радостно ему улыбнувшись. — Хозяин правильно тебя выбрал, чтобы меня напугать, — я уже дрожу, визжу и падаю от восторга. Такая честь, такая честь… Ты же самый лучший, да? По глазам вижу! Ну скажи, лучший?