— Спасибо за приглашение, но я чаще всего работаю по вечерам.

Вонищенка совершенно растерялась. Какой-то части ее души очень хотелось этого.

— Ну, что ж поделаешь. Тогда позавтракаем?

— Позавтракаем?

— Ну да. Я каждое утро бегаю шесть миль, очень рано, около пяти. Потом возвращаюсь домой и собираюсь на работу. Иногда, если мне хочется, по пути захожу куда-нибудь и заказываю себе плотный завтрак. Это, конечно, сводит всю пробежку на нет, зато ощущения божественные. — Он улыбнулся ей и слегка склонил голову набок. — Может, присоединитесь ко мне как-нибудь?

— Хорошо, — Вонищенка кивнула и нерешительно улыбнулась. Впервые за все время ее улыбка отражалась в глазах. — Да, пожалуй, я была бы не против.

— Как насчет завтра?

Она снова воззрилась на него безо всякого выражения.

— Только не говорите мне, что завтра в это время у вас другое свидание, — сказал Пол.

— Во сколько?

— В семь. Я могу зайти за вами…

— Я подойду, куда вы скажете. Куда?

Вонищенка сосредоточенно сражалась с мыслью, что совершает огромную ошибку.

— У магазина, на перекрестке Гринвич-стрит и Седьмой.

— Что-то у вас обоих задумчивый вид, — Розмари спустилась по ступеням, — Иногда мне очень хочется, чтобы тузы не лезли не в свое дело. Это весьма облегчило бы мне жизнь. И тебе тоже, Пол. — Она удрученно покачала головой. — Возвращайся-ка ты в прокуратуру. Поработаешь с Чавес. Нам с Сюзанной надо уладить одно дело.

— Увидимся, — сказал молодой человек Вонищенке и пожал ей руку.

Проводив взглядом Пола, который зашагал обратно к зданию прокуратуры, Розмари задумчиво посмотрела на подругу.

— Знаешь, а ведь ты ему нравишься. Разумеется, Джек — член профсоюза и зарабатывает куда больше, но у Пола есть свои положительные качества. — Она прищурилась, — Великолепная задница. Кстати, где Джек?

— Давай найдем спокойное местечко, где я могла бы сосредоточиться. Мне нужен какой-нибудь переулок. — Вонищенка направилась к перекрестку.

— Переулок, — повторила Розмари. — Да ты ошиваешься в классических местах. Тебя что, никто никогда не предупреждал, чтобы держалась подальше от манхэттенских переулков? — Она поравнялась с приятельницей, и женщины перешли Лафайет-стрит. — В таких местах людей убивают.

Полумрак в исповедальне успокаивал; здесь еще сильнее пахло морем, а присутствие отца Кальмара, чей силуэт темнел на матовом стекле окошечка, действовал ободряюще. Слушая рассказ Дженнифер, он негромко не то вздыхал, не то пыхтел.

— Думаю, я знаю, кто этот джокер, который вас преследует, — сказал наконец священник. — Он не из моего прихода, но едва ли найдется много джокеров, которые пару раз не зашли бы сюда услышать Слово Божие. Он откликается на имя Змей. И репутация у него не из лучших, — Отец Кальмар погрузился в молчаливую задумчивость, которая длилась несколько минут. — Я в замешательстве, но, но, возможно, понимание еще придет. Идемте. — Он поднялся на ноги, откинул тяжелую занавеску, прикрывавшую вход в исповедальню с его стороны, и вышел из кабинки. Девушка последовала за ним. — Мне нужно навести кое-какие справки. — Он поднял широкую, похожую на лопату, руку и помахал длинными пальцами, упреждая вопрос, который прочел в глазах Дженнифер. — Ничего не бойтесь. Я буду осторожен и осмотрителен. Отдыхайте. Здесь вы в такой же безопасности, как у себя дома. А возможно, и в неизмеримо большей, если ваши подозрения окажутся правдой.

Щеки у него опять дрогнули, как будто он улыбнулся, затем отец Кальмар с тяжеловесным достоинством зашагал по выложенному плитами полу, издавая чмокающие звуки, а девушка смотрела ему вслед.

Рулетка приближалась к кульминации и противилась ей изо всех сил; бедра сводило от напряжения, к горлу подступала тошнота, живот и пах были объяты огнем. Тахион со своей проклятой чуткостью впился в нее светлыми глазами и замедлил движение, затем принялся ласкать ее груди, гладить бока.

Давай!

И так же быстро, как команда была дана, женщина отменила ее. Волна отхлынула назад, раздосадованно рокоча, и ее голос был голосом Астронома.

Дух и тело снова пришли в согласие, не раздираемые больше страхом и нерешительностью. Страсть нарастала, и Рулетка исступленно понеслась в ее бешеном ритме, двигаясь в такт движениям маленького ладного тела любовника.

Тишину квартиры разорвал пронзительный звонок в дверь. Мышцы мужчины под ее ладонями затвердели и расслабились; он выскользнул из нее.

— Черт, черт, черт, — шепотом выругался Тахион, лихорадочно пытаясь вернуть член на место. Она потянулась помочь, их руки столкнулись и сплелись, заскользили по влажной коже его пениса.

И снова звонок.

Наконец ему удалось втиснуться в нее, но звонок все надрывался, и Тахион распластался на ней, вялый и безучастный.

Он вздохнул, на мгновение прикрыл глаза и проговорил:

— Похоже, момент испорчен.

— Да уж.

— Я открою?

— По-моему, они все равно не уйдут.

— Жди здесь.

Он поднялся, накинул на плечи роскошный халат из черного шелка, расшитый серебряными и алыми нитями. Халат был слишком длинный, и подол волочился по дымчато-серому ковру. Такисианин тщательно закрыл за собой дверь спальни, и Рулетка задумалась: это для того, чтобы сберечь ее репутацию или свою?

Она закинула руки за голову, уставилась взглядом в потолок и принялась прислушиваться к приглушенному разговору в передней. Странный глухой удар, следом за которым раздался звон, заставил ее подскочить в постели, прижимая к груди простыню.

Послышался неприятный скрежет, оконная рама поднялась, и прозрачные шторы ногой откинули в сторону. Рулетка завизжала, и нога исчезла, а на ее месте появились мужские голова и плечи. Визитер зацепил «музыку ветра», и она отчаянно зазвенела. Рулетка выскочила из постели и бросилась к двери, но мужчина в два шага настиг ее, схватил за волосы и швырнул на туалетный столик. Она вскрикнула — в бок ей впилась скошенная кромка зеркала, схватила со стола серебряную щетку для волос и что было сил ударила своего преследователя между глаз, когда тот приблизился к ней. Незнакомец взревел, и точно в ответ на его крик в окно влетел второй налетчик. В руках у него был пистолет.

Совершенно голая и вооруженная одной только щеткой для волос, Рулетка сочла за лучшее покориться. Пожав плечами, она отбросила свое ненадежное оружие и вопросительно приподняла брови.

— Давай в ту комнату, — приказал второй, пока ее обидчик осторожно ощупывал голову и обозревал нанесенный ему урон в зеркале.

— Можно мне хотя бы одеться?

— Подыщи ей что-нибудь.

Пострадавший бандит оторвался от зеркала, но голову потирать не перестал. Он вошел в гардеробную и вскоре показался оттуда с одним из плащей Тахиона. Плащ оказался слишком мал, и Рулетка почувствовала, как он треснул по швам в плечах, когда она пыталась в него втиснуться.

Оба налетчика были азиатами — китайцами, судя по скуластым лицам и желтоватой коже. А из тех четверых, что стояли в угрожающих позах перед Тахионом, двое тоже были китайцами, еще двое — джокерами. Высокий, похожий на рептилию, казался не слишком страшным, но от вида его четырехфутового товарища по обнаженной коже женщины побежали мурашки, а волоски на шее встали дыбом. Рулетка панически боялась летучих жалящих насекомых, а сейчас она лицом к лицу столкнулась с человеком-осой. Тело странного существа отдаленно напоминало человеческое, но лицо представляло собой треугольный клин с фасеточными глазами, а между ног у него торчало длинное жало. Прозрачные крылья выбивали лихорадочную дробь, наполняя комнату негромким жужжанием.

Она издала нервозный смешок.

— Бог ты мой, когда загадочный Восток встречается со здешней карикатурой, неужели это обрекает нас на рабство у джокеров? — бойко осведомилась она и пошатнулась, получив увесистый удар между лопаток.

Тахион маленьким рыжеволосым вихрем взметнулся с дивана, увернулся от нацеленного в него слева удара и вырвался из хватки второго преследователя. Что-то промелькнуло, и оса вонзил свое жало под колено Тахиону. Такисианин громко вскрикнул от боли и рухнул на пол, и джокер-рептилия довольно оскалился.