— Это правда, — невесело согласился Джим. — Посылаем запрос в Бизнес-бюро, ищем, кто живой…

Через два часа они уже знали, что «K amp;M Clothes» была создана в 1976 году как корпорация оптовой продажи спортивной одежды. Партнерство. Акции поделены 50\50 между Джорджем ДиКарло и Бисмарком Мартинесом. Последний был президентом компании вплоть до ее закрытия.

— Та-ак, — почесал затылок Джим, — ну, и за кого первого предлагаешь зацепиться?

— Выясним сначала, кто такие…

Через час стало известно, что ДиКарло с 1973 года заведовал отделом продажи фирмы «Алитер», Чикаго, Иллинойс, где в настоящее время вице-президентом. Бисмарк Мартинес перед тем, как стать президентом «K amp;M Clothes», владел магазином спортивной одежды на 14-й улице, умер в 1994 году в Коламбия Пресвитериан госпитале от инсульта.

— До ДиКарло далеко, а до Мартинеса еще дальше, — усмехнулся Джим. — А схема простая: «Алитер», как ты знаешь, крупнейший производитель дешевых футболок и другого дерьма, а «K amp;M Clothes» все это продавала. Через магазины, включая тот, что Мартинеса, через тысячи лотков в Манхэттене. Вся компания, по сути, этот склад. И дай нам бог найти хоть одного работника этого поганого склада. «Алитер», с оборотом в сотни миллионов, естественно, не было никакого дела до этой «K amp;M Clothes», разве что для ДиКарло это был маленький бизнес.

— Интересно, какой маленький?

— Тебя это волнует?… Ладно, все равно нужно выходить на IRS, другого пути найти кого-то из кладовщиков я не вижу — в налоговой декларации есть имя и адрес автора… Знаешь, что нужно съесть после большой пьянки, вроде вчерашней?… «Сникерс»…

— Что?… — округлил глаза Стивен и почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку.

— Ну да… чтобы понять, насколько «сникерс» хуже пива.

И отправив запрос в IRS, они пошли на ланч.

Ланч этот в суши-баре стал еще одним проявлением раблезианства Джима: суши и сушими слетали с его палочек, как стаи воробьев. А в интервалах он успел поинтересоваться, все ли русские работали в КГБ и догонит ли русская мафия итальянцев. На что, естественно, получил ответ, что все, и даже Стивен в возрасте четырех лет был записан в комитет рядовым, а теперь, за выслугой лет, стал полковником. Что же касается мафии — то догонит и перегонит, потому как бесконечно жестоки, потому как завистливы и научились все отнимать и делить.

— Тут ты, пожалуй, прав, — согласился Джим. — Жду-не дождусь, когда дадут лицензию на отстрел.

Вернувшись в офис, они вновь порадовались оперативности налоговиков — на столе Джима лежали титульные листы и последние страницы отчетов за весь период деятельности «K amp;M Clothes» за подписями президента Мартинеса и составителя Ричарда МакЛана, публичного аккаунтанта из компании McLan amp; Associates, Inc. по адресу: 1250 6 Avenue.

Взглянув на значившиеся в отчете цифры, Джим и Стивен присвистнули.

— Черт побери! Поганый склад, маленький бизнес?!.. Глянь! 45 миллионов годовой оборот, 9 миллионов чистой прибыли. Это только официально! И кто знает, сколько «кеша» скрыто… — буквально заорал Джим. — В два, в три раза больше?…

— Какой год у тебя?

— 78-й…

— А как тебе понравится этот, 80-й — пять с половиной миллионов оборота…

— В 81-м опять 27…

— И в 85-м — два четыреста… Странные скачки… Ну что ж, по меньшей мере, мы знаем имя МакЛан и можем с ним повидаться.

— Можем ли?

— Погоди, позвоню, — сказал Джек и набрал манхэттенский номер. Сразу после гудка из спикера прозвучало: «McLan amp; Associates, чем можем быть полезны?»

— Я — Джерри Батиста из Первого Нью-йоркского банка, — сообщил Джим, могу ли я говорить с мистером Ричардом МакЛаном?

— Странно, что вы не знаете, сэр, мистер Ричард МакЛан шесть лет как на пенсии.

— О, извините. А кто сейчас возглавляет компанию?

— Мистер Уолтер МакЛан.

— Ага. Тогда позвольте мне побеспокоить вас через час-другой.

— К вашим услугам, сэр…

Джим потер руки и нажал кнопку селектора: «Ребята, найдите мне адрес Ричарда МакЛана, паблик аккаунтера, бывшего владельца McLan amp; Associates».

Через 20 минут адрес лежал у него на столе.

— Как видишь, живой и, будем надеяться, без альцхаймера, — сказал Джим.

— А ты ему позвони, — предложил Стивен.

— Тоже верно, — набрал номер телефона и представился по полной форме: «Мистер МакЛан? Вас беспокоит старший инпектор ФБР Джим Маккензи. У меня к вам дело государственной важности, и я звоню, чтобы попросить разрешение навестить вас завтра с утра». — «Слава богу, дожил до дел государственной важности, — съехидничал старик. — А то думал, что так до смерти мне героем уже не быть…»

— Ну, ты видишь, какой дед! — восторгнулся Джим, положив трубку. — Жаль только — Лонг-Айленд. Тебе, Стивен, как я понимаю, Нью-Йорк пока противопоказан. Придется смотаться самому. Завтра, первым рейсом.

Мистер Пельц сидел на излюбленной скамейке на краю каньона, упершись рукой в парапет, поджав скрещенные ноги и не обращая внимания на циклически возникающие толпы туристов и восторги, звучащие на всех языках. День, в самом деле, выдался особенный. Видимо, упало давление, но ветерок только начал надувать облака, и плыли они низко, буквально — на уровне бортов каньона. Так, что было видно целиком все по-горному синее небо и солнце, от которого облака расцвечивались веселой радугой, как бы осознавая, что на сей раз им в эту бездну упасть не придется. А та, кажется, их сегодня и не ждала. Возможно, ей доставляло удовольствие поиграть косыми лучами, отражая их от стены к стене, когда угол падения равен углу отражения…

Достаточно было только слуха о «Союзе Рыжих», и распад «Стардева» прекратился. Безо всяких увещеваний перестали уходить агенты и актеры, менеджеры фотостудий сами заявились к Гарри обсудить свои дела и предложить помощь в сложный период, а экспериментальная студия и актерская школа неожиданно получили мощное подкрепление — Нэт Ботин, только что награжденный «Оскаром», решил там поработать в ожидании нового фильма. Налаживались и связи Гарри с высшей знатью Голливуда. Все они, как и Гарри, были частыми гостями на вилле в Санта-Барбаре.

Поначалу Гарри удивлялся, сколь разительно отличается обстановка, быт и поведение «крестного отца» мафии от того, что он слышал в разговорах, читал в газетах и книгах, от того, что, в конце концов, сам мог представить, наблюдая за старшими братьями. Ничего подобного! Никаким бандитизмом, никакой разнузданностью, даже моветоном здесь не пахло. Жизнь на вилле протекала чинно и… благородно. Именно так — с претензией на аристократизм, возможно, и обоснованной, если учесть, что хозяйка виллы присходила из одной из древнейших фамилий Америки.

Общество, собиравшееся здесь, было одновременно и элитным, и демократичным, и интернациональным. Политики и актеры, писатели и бизнесмены, музыканты и адвокаты… В те годы можно было назвать мало мест, где бы за одним столом завтракали, подчеркнем это, розовощекий нефтяной магнат и черный, как его нефть, певец би-бопа.

Гарри любил ездить к Гаруччи, и Рэйчел тоже любила. Она получала удовольствие от общения с мягкой и рассудительной женой Гаруччи Мэри, со своей ровесницей дочкой Гаруччи Стеллой и часто бывавшим в доме доктором Мо Плоткиным, которого Мэри отрекомендовала как очень полезного в ее положении. Действительно — пришло время, и хоть пухлый, похожий на булочку доктор Плоткин не был гинекологом, его отеческие консультации всегда приносили Рэйчел уверенность и спокойствие. К тому же, доктор, окончивший в детстве пражскую ешиву, был большим знатоком иудаики, и Рэйчел увлеклась его рассуждениями о том, как увязать Талмуд с жизнью, которая их окружала.

Гарри и Марти в это время пребывали в обществе хозяев и управляющих студий, продюсеров. За коктейлем или стаканом виски на пляже или в парной почтенные голливудские гранды часто обсуждали успех или неудачу тех или иных лент, охотно делились друг с другом и с молодыми людьми своими планами и проблемами в подборе сценариев, актеров, режиссеров, операторов. Марти к этому давно привык, а Гарри не переставал удивляться: «Как же так, ведь они все — не просто соперники, при их конкуренции ставки достигают десятков миллионов долларов?… Может, блефуют, а на самом деле у них другие оценки, другие проблемы?» — «Ничего подобного, — возражал Марти. — Здесь таиться нечего. Не только потому, что в Голливуде невозможно ничего скрыть и любая новость становится всем известной даже до появления. Штука в том, что кино, хоть и называют производством, ничего общего с выпуском автомобилей или стиральных машин не имеет. Здесь, как во всяком творчестве, конкурируют концепции, мировозрения, актерские ансамбли, режиссерские методы, личности. Что-либо красть — глупо. Оно не впишется в иную систему, как улыбка Авы Гарднер в лицо Марлен Дитрих. Иное дело, что такие разговоры как бы возбуждают аппетит, подталкивают к каким-то идеям… Ну так — обоюдно».