Фрукты, искусственные цветы, ленты, перья… Хорошо хоть чучел птиц нет, а то будешь похожа на бабушку Невилла Лонгботтома… да вы издеваетесь?

 Чучело куропатки мрачно посмотрела на Кристину с очередной шляпки стеклянными глазами.

 - Если я приду в ЭТОМ в Столичный музей – меня примут за очередной экспонат. Того и гляди и обратно не выпустят…

 - Госпоже не понравилось? – искренне расстроилась девушка, отвечавшая за шляпки.

 Что в ней понравилось Кристине – в этом расстройстве не было страха. Девушка действительно переживала за свою госпожу, хотела, чтобы та выглядела идеально, а не просто боялась выговора или увольнения. Что, кстати, кое-что говорила и о мертвой Кармин…

 - А еще варианты есть? Менее… габаритные?

 - Госпожа Эллинэ, сейчас в моде именно такие шляпки… - что опять понравилось Кристине, девушка-шляпница начала уверенным тоном, то есть она не просто подсовывала что придется, а и могла убедительно обосновать свой выбор. Или, выслушав пожелания – изменить выбор и подобрать что-то, идеально подходящее под требования. И даже суметь отговорить госпожу от выбора, если тот окажется неправильным с точки зрения моды.

 - Значит, я стану родоначальницей новой моды. Другие варианты, кроме тележных колес, есть?

 Девушка задумалась.

 - Кажется, одна модистка предлагала… Госпожа может подождать полчаса? Мне нужно съездить к девице Бурэ.

 - Лети. У тебя полчаса.

 Шляпница испарилась.

 Про «полчаса» - был не каприз. Кристина действительно могла задержаться с выездом не более чем на полчаса.

 - Госпожа Эллинэ, вам на самом деле необходимо в Столичный музей?

 - Да, Череста, это не обсуждается. Во всем остальном я открыта для дискуссий.

 Глава охраны семьи Эллинэ подошел к двери:

 - Бьерко! Группу по седьмому расписанию!

 После чего захлопнул дверь и резко повернулся к Кристине, стоявшей к нему спиной и смотревшей в окно:

 - Госпожа Эллинэ, можете меня рассчитать, но… что происходит? Непонятные поездки, таинственные планы, секретные встречи… Я не против, я не возражаю, но не могли бы вы ставить меня в известность о своих планах заранее, чтобы я хотя бы минимально успевал подготовиться к охране вашей – вашей! – жизни! Не забывайте – на вас открыл охоту Спектр!

 Кристина молча смотрела на то, как дедушка Лефан перегородил тротуар своей коляской и сейчас пудрит мозги несчастной шляпнице, не успевшей от него вовремя скрыться. В дом дедушку с его воспоминаниями о лихой молодости больше не пускали, но он, видимо, не терял надежды.

 «Если девчонка опоздает – не стану ругать», - подумала Кристина и развернулась.

 - Прогоните дедушку Лефана, он задерживает мою шляпницу.

 - Бьерко! Отогнать Лефана от дома! Чтобы его не было видно из окон!

 Череста повернулся к хозяйке:

 - Я хочу получить ответ на свой вопрос.

 - Я не стану вас рассчитывать. Легко отделаться от меня хотите, Череста?

 - Это ответ не на тот вопрос.

 - Череста, вы умеете хранить тайны?

 - Разумеется!

 - Я тоже. Мои секреты – это не вопрос недоверия лично вам. Это вопрос моего недоверия лично всем. Мне нужно в музей, можете выделить любую охрану для меня, но где охрана понадобится в следующий раз – я не скажу.

 «Потому что пока и сама не знаю. Возможно, память Кармин что-то подскажет в музее. А возможно – и нет».

Девушка-шляпница уложилась в двадцать пять минут – Кристина мысленно пообещала ей премию – притащив шляпную картонку приличных, конечно, габаритов, но все же раза два меньше в диаметре, чем поля самой маленькой шляпки из тех, что присутствовали сейчас в шляпной комнате гардероба.

 - Вот! – гордо достала она добычу.

 Вот это да! Клош!

 Новоприбывшая шляпка действительно походила на шляпку-клош, излюбленный головной убор девушек-флэпперов эпохи ревущих двадцатых. Правда, все же была побольше размерами, не «колокольчик», а «целый колокол», чтобы не прилегать плотно к голове, а аккуратно охватывать пышные модные прически, но все равно – с этим мегаклошем хотя бы нет риска, что порыв ветра оторвет тебя от земли. И закатываться боком в узкие двери тоже не придется.

 - Выезжаем!

Кристина вышла из лимузина, и подняла взгляд, на возвышающуюся перед ней громаду Столичного музея.

 Столетнее потемневшее от времени здание, в несколько этажей, да еще и каждый этаж – высотой в три-четыре стандартных земных этажа, узкие окна хмуро смотрят на небольшую вымощенную брусчаткой площадь перед музеем, чуть выступают вперед два крыла – левое и правое, вдоль крыши восседают горгульи, справа на крыше – купол, похоже, обсерватории, слева – непонятная решетчатая конструкция, похожая на приплюснутый недостроенный купол…

 За спиной Кристины выгружались прибывшие на двух открытых автомобилях охранники. «По седьмому расписанию» означало – десять человек, вооруженных револьверами и карабинами. Вообще-то ношение карабинов, винтовок, ружей и другого длинноствола в столице было запрещено всем, кроме принадлежащих к армии и жандармерии… Если вы не охранники одной из самых богатых семей страны, конечно.

 - Не нравится мне этот тип, - мрачно произнес Мюрелло (куда же без него?).

 Кристина отвлеклась от рассматривания ажурного купола и оглянулась, поискав глазами «типа».

 Чуть дальше по улице торговали жареными каштанами, уличный музыкант что-то самозабвенно наигрывал на аккордеоне, а в тени старого платана стоял, привалившись к стволу, тот самый «тип».

 Молодой парень, в широких черных штанах – брюки со стрелками здесь в моду не входили, потому что считались признаком готовой одежды – короткой темно-синей куртке, распахнутой, так что была видна рубашка с черно-белыми полосами, как на тельняшке морского пехотинца, только более широкие, на голове – залихватски сдвинутый на глаза черный берет с ярко-алым помпоном, на шее – кричаще-яркий, почти кислотного цвета, шейный платок. Из-под брюк выглядывали носки апельсиново-желтых ботинок.

 - Кто это и чем не понравился?

 - Он одет как липан.

 О липанах Кристина слышала. Местная гопота с претензиями. Молодежь собирается в шайки и творит всякую чертовщину, в основном укладывающую в понятие «хулиганство», но липаны также не брезговали грабежами, избиениями и изнасилованиями. Претендовали на некую избранность: особая одежда, особые приветствия, особое арго, но по факту – банды хулиганья.

 - Одежда «гра липан» сейчас в моде среди столичной молодежи, - вспомнила Кристина.

 - Так-то оно так… Но у этого – татуировка на правой руке.

 Татуировки в Ларсе были однозначным признаком либо моряка, либо преступника. И что-то корабля поблизости Кристина не видела… Да и взгляд, который вероятный липан бросил в ее сторону, ей не понравился – слишком уж острый, как будто запоминающийся. Никак этот взгляд не вязался с расслабленной позой и общеленивым видом парнишки.

 Как будто почувствовав, что на него обратили внимание, подозрительный тип отлип от ствола платана и вразвалочку зашагал вдаль по улице.

 - Госпожа Эллинэ! Добрый день!

 От дверей музея к стоящей Кристине уже спешил, судя по всему, директор музея, господин Раби, высокий мужчина в черном фраке, с роскошными седыми волосами, которого несколько портил разве что нос, похожий на клюв попугая.

 - Госпожа Эллинэ, госпожа Эллинэ! – наконец добрался он до Кристины, - Несколько неожиданный визит, но я очень рад вас видеть! Если бы не…

 - Добрый день, господин Раби, - перебила она его, - Позвольте сразу небольшой вопрос: что это за сооружение?

 Она указала на крышу. Директор музея обернулся:

 - Нет, ну что это такое! – всплеснул он руками, - Опять кто-то крутил телескоп обсерватории! Как ночной обход делать – так они призрака боятся, а как на Луну любоваться – всегда пожалуйста! Уволю… если поймаю!

 - Я не об обсерватории. Вон то.