В толчее ханских гостей я увидел умоляющую физиономию Айсака.

Бля! Я же обещал взять его в ученики!

— Оюз-хан, — осторожно сказал я за прощальным обедом. — Ты не очень расстроишься, если я заберу с собой одного из твоих младших сыновей? Парень почему-то вбил себе в голову, что только я смогу сделать из него настоящего шамана.

— Ты сможешь, — уверенно кивнул хан Оюз. — А кого именно ты забираешь?

— Айсака.

— Айсака? — хан выглядел удивлённым. — Не помню такого.

— В смысле? — теперь уже удивился я. — Вот он.

Хан внимательно всмотрелся в лицо Айсака.

— Похож, — закивал он и потрепал Айсака по щеке.

Потом повернулся ко мне.

— Ты же знаешь, Немой-хан, что у меня до хера детей. Устал думать, куда всех пристроить!

— Тогда, наверное, и участь младшего брата тебя не очень расстроит? — предположил я.

— Брата? — оживился хан. — Которого?

— Барджиля. Помнишь такого?

— Барджиля помню. А что с ним случилось?

— Он обрёл богатство и бессмертие. И теперь охраняет сокровища духа земли.

— Очень рад за брата, — заулыбался хан. — А то он всё время хотел занять моё место. Одно время я даже собирался казнить его, но пожалел.

Выехали мы, практически, на закате. Хан Оюз предлагал отложить выезд до утра, но я отказался. Во-первых, мне не хотелось плевать на совет Тенгри. Во-вторых, у меня были основания предполагать, что прощальный завтрак может плавно превратиться в прощальный ужин.

А я уже изрядно устал от хазар и их гостеприимства.

Хан Оюз снабдил нас лошадями — по две на каждого — и едой в дорогу. Как я ни отбивался, он всё же навязал мне два кожаных мешка, полных самого вонючего кумыса.

— Пей на здоровье, Немой-хан! — сказал он. — И вспоминай нас тёплыми словами!

Непременно, бля!

Князь Всеволод на прощание чуть не задушил меня в дружеских объятиях.

— Бояр там в кулаке держите с Мишкой! — напутствовал меня он. — Ключ от казны у меня в кабинете под ковриком.

Мы отправились в путь небольшой, но очень дружной компанией. Мыш, как обычно сидел в гриве моей лошади, иногда перебираясь ко мне на плечо, чтобы лучше рассмотреть окрестности.

Рядом со мной ехал Айсак. Хан, хот и не вспомнил сына, но подарил ему двух жеребцов со своей личной конюшни. Конечно, шаманёнок надулся от гордости, и всё время заставлял коня гарцевать.

— Оставь ты животное в покое, — сказал я Айсаку. — Замучаешь ведь.

— Каждый хазарин — прирождённый наездник! — гордо ответил пацан.

Но тут же взглянул на меня виновато и спросил:

— Немой, а в Старгороде можно будет этих коней продать? Знаешь, какие от них жеребята пойдут?!

Я пожал плечами.

— Надо будет посоветоваться с Фомой. Он в лошадях разбирается.

— А кто это? — спросил Айсак.

— Старший княжеской дружины.

Следом за нами ехал Ягуж, внимательно поглядывая чёрными глазами по сторонам. За спиной у хазарина висели костяной лук в кожаном саадаке и колчан со стрелами. На боку болталась длинная, чуть изогнутая сабля.

Жена Ягужа, Василиса, ловко правила крытой повозкой на двух огромных колёсах, в которую были запряжены сразу две лошади. Повозка была так набита поклажей, что едва оставалось место для четырёхлетней дочки Ягужа и Василисы. Девочка то сидела рядом с матерью на деревянном сиденье и помогала править лошадьми, то безмятежно спала в повозке.

— Ягуж, скажи честно, — спросил я хазарина. — Вы насовсем решили переехать к нам в княжество? С вещами? Если так, то имей в виду — я не против.

Ягуж весело улыбнулся.

— Нет, Немой-хан! Просто я хочу, чтобы родители Василисы увидели, что их дочь довольна жизнью и путешествует с удобствами. Тогда и мне будет проще с ними поладить.

— Разумно, — покачал я головой.

Дух земли шагал позади всех. Он упрямо не хотел становиться вихрем, как его приятели. Так и шагал в образе каменного человека. И не просто шагал, а занимался полезным делом.

Разводя длинные руки в стороны, дух манил к себе камни, разбросанные на окрестных пастбищах. Камни поднимались с насиженных мест и летели к духу. Он мостил ими дорогу перед собой, а сам проходил следом и со скрежетом трамбовал камни в землю.

Получалась удобная мощёная колея.

— Где ты этому научился, дружище? — спросил я духа. — То фонтаны строишь, то дворцы. Теперь вот за дороги принялся.

Дух земли гулко засмеялся.

— На этой земле жило множество умелых народов. Часть из них сгинула в катастрофах, часть одичала, а некоторые до сих пор совершенствуют своё мастерство. И кто, по-твоему, учил их обращаться с камнем?

А, правда, кто?

Солнце ужк два часа назад исчезло за волнистым горизонтом. Погас яркий, в половину неба, красный закат. Из-за голых холмов выползла огромная бело-жёлтая луна.

Монотонно скрипели колёса огромные повозки. Копыта коней мягко ступали по утоптанной земле. Дочка Ягужа и Василисы, давно спала, убаюканная этим скрипом. Ложились на дорогу чёрные тени всадников.

Дух земли прекратил топать ногами по камням и бесшумно шагал вдоль дороги.

Я потихоньку жевал копчёную конину из своего мешка. Чёртов мясник умудрился пересолить и пересушить её. Жёсткие волокна жевались с огромным трудом, застревали между зубами и вызывали жажду.

Да не по хер ли?

Фляжка у меня с собой.

Я предложил кусочек конины Мышу, но он отказался.

— Философ должен быть сдержанным, — строго сказал мне Мыш.

Затем он свернулся калачиком в конской гриве и засопел.

— Вообще-то, философ должен быть благодарным, когда его кормят, — сказал я Мышу и почесал его за ухом. Мыш в ответ лениво дёрнул задней лапой.

— Доберёмся до пещеры — там и заночуем, — сказал дух земли.

Я от всей души приветствовал это решение.

Со стороны стойбища горы показались неожиданно. Мы долго поднимались по склону пологого холма, а когда добрались до вершины, то прямо перед собой увидели отвесную чёрную стену.

Дух земли ударил друг о друга двум огромными камнями и высек сноп искр.

Затрещали сухие ветки, которые Ягуж заботливо вёз с собой от самого стойбища. Пламя осветило вход в пещеру — он чернел провалом. Камней, которыми дух его завалил, не было и в помине.

Дух земли метался по тёмной пещере, яростно сверкая зелёными глазищами.

— Как он отсюда выбрался?! — ревел дух, имея в виду шамана Барджиля.

Я тоже зашёл полюбопытствовать, хотя заранее предполагал, что увижу.

Камни, которые закрывали вход, теперь аккуратной кучкой лежали в стороне. Как будто кто-то перенёс их по одному, не спеша. Но кто мог перетаскать громадные валуны? Их и медведь хер поднимет!

Пещера была абсолютно пуста. На каменном полу я не заметил ни одной монеты. А по ощущениям, золота здесь хранилось порядочно.

— Много пропало? — полюбопытствовал я.

— Всё! — гулко простонал дух.

Бля, да я вижу!

— А сколько было денег?

— По весу? Как три меня. А монеты я не считал.

Ни херово! Я бы тоже расстроился, если бы у меня свистнули столько золота!

— Ты не понимаешь, Немой! — стонал дух. — Дело не в богатстве! Это золото принадлежало Матери-Земле. Я должен был его охранять! А теперь оно пропало!

Снаружи пещеры заплакала дочка Ягужа, разбуженная воплями духа. Я услышал, как мать тихо успокаивала её.

— Пойдём-ка отдыхать, дружище! — примирительно сказал я. — Нет смысла здесь убиваться. В темноте всё равно ни хера не поймёшь. А утром посмотрим следы и разберёмся — куда делся этот проклятый шаман, и кто ему помог.

Кое-как мне удалось увести духа из пещеры. Напоследок он таки вырвался и с досады саданул кулаком по стене. Сверху тут же упал камень и звонко стукнул духа по макушке.

А не хрен кулачищами махать!

— Пойдём, дружище! — сказал я. — Отдохнём!

Пока мы рыдали над пропавшими сокровищами, Ягуж с Айсаком поставили небольшую походную юрту. Кроме этого, они не поленились и наварили похлёбки с копчёным мясом и дикими степными кореньями. Хлебать её было охрененным удовольствием!